Борис Шагаев - О театре и не только

В 1959-м впервые ленинградцы увидели и услышали бродвейский мюзикл «Майн фэр леди» («Моя прекрасная леди»). Это было музыкальное представление по пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион». Музыка Фредерика Лоу. Этот мюзикл тоже произвел фурор в Москве, Ленинграде. Впервые в стране увидели живьем настоящий мюзикл. Жанр, родившийся в Америке, на Бродвее, еще в 20-30-е годы. Наши российские музыкальные спектакли не были похожи на бродвейский мюзикл. Вроде бы и там, и тут поют, и танцуют, но это не близнецы, а скорее музыкальные братья или сестры. Чуть позже студенты Народного артиста СССР Г. Товстоногова играли мюзикл «Вестсайдская история» (музыка Бернстайна), в институте, а потом перенесли в театр им. Ленинского Комсомола. Это было в Ленинграде. Говорят, в Прибалтике, ставили приближенные к мюзиклу, но все попытки других были стыковка песен, танцев к тексту. Они не рождались от действия или события происходящего. Скорее это было музыкальное представление. Я всегда мечтал поставить мюзикл, но сдерживало то обстоятельство, что нужна хорошая музыка к конкретному произведению, хороший тренированный, пластичный многочисленный контингент молодых актеров и балетмейстер, чувствующий этот жанр. Сейчас, спустя 50 лет после увиденного первого мюзикла, подмывает поставить что-нибудь на 30–40 молодых актеров, с хорошей музыкой.

Но вернусь к мюзиклу «Моя прекрасная леди». Потрясающая музыка Фредерика Лоу. Красивая, мелодичная. В зале подпевали зрители. Это были артисты Мариинского театра. Они смотрели его раньше в Америке, на Бродвее. Партии Элизы Дулитл и мистера Хиггинса и сейчас частенько звучат по радио, телевидению.

Шокирующая пластика была на балу у дам. В длинных платьях они стояли, отклонившись всем корпусом и одной ногой назад. Она и была опорной точкой. Выглядело это необычно и красиво. И все это на фоне викторианской мебели, привезенной из-за океана.

Великолепное произведение Бернарда Шоу, божественная музыка Фредерика Лоу, пластика, режиссура, актеры, сценография – все это способствовало созданию театрального шедевра того времени. Вот уже прошло более 50 лет после тех потрясающих мгновений, а в памяти свежо эмоциональное состояние, положительная энергетика того великолепного спектакля. Особенно на фоне сегодняшнего дня. Убийство на телеэкране, криминальные разборки, чернухи. Даже в столице ударились в шоу – развлекательный жанр в спектаклях. Психологизм уходит со сцены. Прекрасное в человеке, красота души испарились. Как будто боятся показать величие духа. На экране, на сцене какие-то упыри, вурдалаки. Но не всё и не везде так мрачно. Бывают и жемчужины среди потока второстепенных произведений.

Вернусь к Ленинграду 60-х годов. После театра гастроли «Американского сити балета». Это был не похожий на наш балет. Уже позже прорвался на сцены театров Москвы и Ленинграда балет модерн. Границы балетной выразительности раздвинулись. Ну, почему же наши так заморочены, кондовы и консервативны?! – возмущались мы, студенты на общей кухне в общежитии после просмотренных спектаклей. Время было такое. Чиновники от культуры не пущали, не разрешали лишнего. Охраняли советское искусство, лучшее в мире.

Гастроли французских театров «Комеди Франсез» и «Старая голубятня». Французы привезли однажды спектакль «Три мушкетера». Пародийный, шутливый, капустнический жанр. Все были удивлены. Оказывается, можно и так делать. А мы все серьезно, взаправду. Драка так драка, бои на шпагах всерьез. А тут на планшете сцены Париж, маленькие макеты знаменитых зданий, реки, мосты и т.д. мушкетеры скачут верхом на палочках с картонными головами лошадей. Бои на шпагах поставлены в шутливом ключе и т.д. Это было неожиданно, любопытно и интересно.

Итальянский театр «Пиколло-театр» тоже расширил горизонт жанрового решения.

Театры соцстран. Болгарский, чешский, польский, венгерский того времени не очень отличались от совтеатров.

Режиссура и актерское исполнение западных театров дала мощный толчок в раскрепощении творческих исканий. Инкубационный период совкультуры закончился. Это был период оттепели, конец разрядки, холодной войны. Занавес открылся.

В это время в СССР появился театр «Современник», который создал О. Ефремов и поставил нашумевшие спектакли «Вечно живые», «Голый король». Появилась «Таганка» во главе с Ю. Любимовым с ошеломляющим, шокирующим спектаклем «Добрый человек из Сычуани (Сезуана)». Существование актеров на сцене было не похоже на другие театры. После нашумевших дней москвичи приезжали в Ленинград проверить успех у ленинградских зрителей. Попасть туда студентам было архисложно. Умудрялись проходить со служебного хода, через чердачные ходы, с актерами или 3-4 студента сразу. Билетерши не могли справиться с группой студентов.

В те 60-е годы я впервые познакомился с творчеством О. Ефремова, Ю. Любимова. На спектакле Таганки «10 дней, которые потрясли мир» вместо билетеров стояли актеры, одетые в морскую форму с винтовкой. Билеты зрителей натыкали на штыки. А в фойе В. Высоцкий, В. Золотухин, Б. Хмельницкий с гитарами и гармошкой распевали революционный частушки. Пройти на спектакль нет шансов. Тогда я написал на листе как билет по форме: «Я студент театрального института. Слезно прошу – пропустите!». Моряк-актер прочел, засмеялся. Пропустил. Потом много лет спустя, в доме отдыха «Актер» в Мисхоре я встретился с тем актером с Таганки, который пропустил меня на спектакль. Это был актер Колокольников, парторг театра. Мы жили в одной комнате. Купались, играли в шахматы. Чаще с ним играл наш актер, Юрий Ильянов.

Вернемся в 60-е. Это было ново, свежо и в духе времени. В общежитии студенты обсуждали увиденное, охали, завидовали, загорались и заражались новой формой молодежного театра Таганки. Тогда это был прорыв после советской эстетики. Зашоренность дала брешь. В Архангельске в 1979-м, в молодежном театре, видел подобное. Сцена без занавеса, плакаты в фойе, зале, на сцене. Песни, выкрики лозунговых текстов в фойе, зале, на сцене. Но это был чистый плагиат. Для Архангельска это было ново.

«Современник» проповедовал мхатовскую школу, но была новизна. Актерское проживание на сцене без аффектации, без нажима. Звук не форсировали, не актерничали, не акцентировали на ударные моменты. Это тоже было ново для того времени. Некоторые критики обвиняли театр в шептальном реализме. «Современник» выделялся среди других театров, которые равнялись на поздний МХАТ 50-х годов. И «Таганка», и «Современник» были высоко гражданственными. Это были разные театры и в этом были интересны, как и сейчас после 40 лет, но градус понизился.

ЛГИТМиК, институт расположен в центре Ленинграда, на Моховой, недалеко от Невского, главной магистрали города. Это район где жили и живут актеры, художники, композиторы. Идя по Моховой и перейдя Фонтанку можно увидеть, что на правой стороне стоит цирк. Здесь я впервые, еще в 1958 году, увидел великого иллюзиониста КИО – отца, потом и сыновей. Есть легенда, как произошла фамилия КИО. Однажды КИО – отец увидел на неоновой вывеске «КИНО», где буква «Н» не горела. И он решил взять сценическую фамилию КИО.