Evgenii Shan - Енисейский север. Повесть

Проникнуть из-под пола в пакгауз не сложно, если есть половая плаха не прибитая. Сам сруб стоит на толстенных стульях да ещё маленьких коротких брёвнышек крест-на-крест. Под полом гуляет ветерок и сухо. Такое устройство позволяет сохранять и сруб и товары. На севере все рубленые здания ставятся так, фундаменты себя не оправдывают, грунты то промерзают, то оттаивают, бетонный фундамент гуляет и трескается, под полом заводится грибок и плесень. На деревянных стульях дома стоят больше века и полы не гниют. Когда Боженковские строили свой дом, мы часто играли под уже готовым высоким крыльцом, лазили под пол, там было наше секретное место. Запах сухой древесины и зелёного высохшего мха врезался мне в память, как одно из самых волнующих воспоминаний детства. По моим скитаниям в тайге мне иногда доводилась устраиваться на отдых под соснами на мху. Сухое место нагретое солнцем пахло моим детством, моим взрослением. Запах мха, сухих сосновых игл и, чуть заметный, смолы – запах строящегося деревенского дома.

На древних острожных стенах пакгауза выступала и кристаллизовалась смола. Прозрачные шарики, напоминающие драгоценные камушки, и мутная камедь, которой много-много лет. По брёвнам ползали черные усачи, но старый сруб им не по зубам. Правильно высушенный лес не брало ничто, ни насекомые, ни грибы. Странно, но склады всегда оставляли впечатление заброшенности. Может потому, что весь подтоварник обрастал лопухами и крапивой, только пара подходов к воротам. Вечерами тут проходил сторож рыбкоповский. Один на всё хозяйство. И магазины оглядеть и склады. Ну а в нижнем краю магазин и маленькая пекарня вообще без догляду, просто запирались. Воровать в старых кержацких и чалдонских деревнях никто б в то время не осмелился.

деревня

Чёрный жук усач попытался заползти от меня в расщелинку почерневшего бревна нашей избы. Мы ловили их и заставляли откусывать себе длинные усы, загибая их в ротовые клещи за то, что иногда «стригуны» запутывались в наших волосах. Дядя Саша в очередной раз постриг меня и Серьгу под машинку и жуки нам были уже не страшны, да и ловить их было не интересно. Избы в деревни все были старыми, брёвна срубов почернели, иногда проходили длинными узкими трещинами, но жуки им были не страшны тоже. Сибирская изба всегда рубилась из сосны и лиственницы, смола не давала проникать личинкам внутрь, а высыхая, такие срубы становились плотными как кость. Как только рубили новый дом, он сразу попадал под внимание всей детворы, мы любили там играть, но из кругляка строили всё реже и реже. Появлялись леспромхозы, лес пилился на пилорамах, из бруса строить сподручнее. Последний рубленый дом на моих глазах был председателю колхоза, приезжему молодому татарину Рафику. Он был не местным, хоть и енисейским, мужики его уважали, но вся деревня называла просто Рафик.

Дома, сложенные из пиленого бруса, я увидел уже в студенчестве, в старом Туруханске. В посёлке с древними традициями, но с пилорамой времён сталинского ГУЛАГА, двухквартирные бараки стали строить ещё до войны. Север полон лиственичниками, и брус лиственичный. Такому брус тоже не страшен жук-усач. Но вид домов уже не нарядный, хотя не чернеет. Лиственница постепенно становится кирпично-красной, затем ещё темнее, брус трескается при высыхании, щели проходят по всей длине, кое-где выступает смола. Так получается старый вид, но не старинный. Да и окна уже широкие, не такие как избах. Почему в широких окнах бараков свету меньше, чем в небольших окошках сибирских изб, я до сих пор не понимаю.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.