Юрий Моша - С Гудзона выдачи нет

Учился я в общеобразовательной школе №2, и больше всего мне нравились два предмета: история и география. Я был фанатом этих дисциплин, знал наизусть все столицы мира. Мог назвать все страны, через которые проходит экватор, участвовал в олимпиадах и занимал призовые места. Также мне повезло с классным руководителем. Тамара Ивановна Юрина была учителем истории. Благодаря ей, помимо географии, я полюбил российскую и советскую историю. Особенно интересовался периодом начала революции, смены царского режима, прихода Ленина к власти. Все российские движения и события того времени знал глубоко в деталях.

Наш класс был дружным, мои отношения с одноклассниками – ровными и товарищескими. В школе у меня было два друга: Андрей Пищиков и Коля Яковенко. С Андреем общаюсь до сих пор и даже приглашал его недавно в гости, а Коля из Новороссийска уехал в другой город, и сейчас мы, увы, не контактируем.

Семью свою я любил и люблю. Мы жили с мамой, отцом и братом Сергеем, который младше меня на семь лет. Бабушка и дед по линии отца жили отдельно, но тоже в Новороссийске. Их звали Елизавета и Григорий. Дед был военным моряком, бабушка бухгалтером. Бабушку Зинаиду и деда Владимира с маминой стороны я видел редко, лишь когда удавалось приезжать к ним в гости в Алма-Ату.

В детстве мама не одобряла моей тяги к коммерции. Могу только предполагать, чем это было обусловлено. Вероятно, ее миропониманию была ближе этика советского социалистического строя, при котором любая коммерция считалась спекуляцией. Я не обвиняю ее: в Советском Союзе это было единственно правильным стилем жизни. Как-то раз, классе в пятом, спросил: «Мама, сейчас мы живем при социализме, и все постоянно говорят, что мы идем к коммунизму. Что же такое коммунизм?» Мама подумала и ответила: «Денег не будет. У всех будет все, что нужно. И поэтому деньги не будут нужны». Тогда я спросил: «Как же так? Неужели каждый желающий придет в магазин и возьмет там, что ему заблагорассудится? Я смогу взять все, что я хочу, и столько, сколько захочу? Что же будет, когда разберут весь магазин в одно мгновение?» Я был уверен: при так называемом коммунизме всех разграбят. Мама тогда надолго задумалась. Она ответила: «Этого не случится. Все люди будут честными и станут брать столько, сколько им необходимо».

Этот разговор надолго отложился в моей памяти. Уже тогда я проявлял зачатки капиталистического мышления. Однако в остальном был обычным ребенком, ходил с родителями на демонстрации 1 мая и 7 ноября, иногда отец брал меня с собой на футбол – он был настоящим фанатом, страстным болельщиком новороссийского «Цемента», затем переименованного в «Черноморец». Правда, я к футболу так и не пристрастился. В отличие от брата, который любит футбол до сих пор. Отец, кстати, был довольно лоялен к моим предпринимательским наклонностям в детстве. И хотя что-то подсказывает мне, что он склонялся в мамину сторону, критики я от него не слышал.

Бабушка, Елизавета Терентьевна, мама отца, не только поощряла мою склонность к предпринимательству и прикрывала меня, если случались конфликты с родителями, но и позже, когда я повзрослел и занялся настоящим бизнесом, была бухгалтером в моей фирме – моим первым бухгалтером. Помогала мне абсолютно во всех моих начинаниях и искренне переживала за меня. А пока я был школьником, она работала бухгалтером на колбасной фабрике. Бабушка могла покупать колбасу по сниженным для сотрудников предприятия ценам. Я помню газовую трубу на кухне в нашей двухкомнатной брежневке, увешанную палками этой колбасы. Бабушка Лиза была практичным, бережливым человеком, понимала, что такое деньги, в чем плюсы и минусы любой коммерческой деятельности – и позже, работая в нашей фирме, она дала мне массу ценных советов. Она прекрасно разбиралась во всех коммерческих тонкостях эпохи СССР: знала, что такое обмен квартир, как сделать размен с доплатой, как грамотно и выгодно действовать в ситуации крупных финансовых вложений при социализме. Я был первым ее внуком, она безумно любила меня, именно бабушка выбрала мне имя Юрий.

В СССР не существовало понятия «средний класс», однако нашу семью я отнес бы именно к нему. Папа работал начальником цеха на заводе, затем секретарем парткома, позже заместителем директора по экономическому развитию, потом заместителем директора по производству и лишь в финале, как я уже сказал, дослужился до и. о. директора. Он мог позволить себе, например, машину, однако не хотел ее покупать. У него было плохое зрение, но не было ни малейшего желания носить очки (обязательное условие при получении прав). Поэтому всю жизнь он вставал рано утром и ездил на работу в общественном транспорте. Мне же ужасно хотелось, чтобы родители купили машину – не любил ездить на дачу на автобусе. Бабушка и тут стала моим союзником. Однажды она предложила отцу добавить денег на покупку машины, но папа не согласился.

Жили мы в обыкновенной пятиэтажке, сначала в одной, затем переехали в другую. Все свое детство я прожил в комнате с братом.

Самые первые бизнес-сделки я совершил в школе. Здесь необходимо еще раз обратить внимание на то, что Новороссийск – портовый город. Отцы многих моих одноклассников были моряками. Мой же папа моряком не был, и от этого я в некоторой степени страдал. В советское время в Новороссийске отсутствие папы-моряка означало отсутствие у ребенка, например, джинсов и куртки «Аляски», которую я себе тогда очень хотел. Как и жевательную резинку, как и красивые заграничные пеналы и все прочее – то, что привозили своим детям моряки «из-за бугра».

Я очень рано почувствовал вкус денег и понял: и пеналы, и куртки, и джинсы, и фломастеры, рюкзаки и так далее – все можно купить. Далеко за этими вещами ехать не требовалось: моряки сдавали то, что приобретали за границей, в наши, новороссийские, комиссионки.

И я быстро придумал, как заработать. На карманные деньги покупал у одноклассников иностранные монеты (или просто выпрашивал). Огромное количество таких монет залеживалось в карманах моряков – валютную мелочь не меняли, по приезде в СССР для большинства она становилась ненужной грудой металла. Однако для коллекционеров, тусовавшихся тогда на городском «монетном» рынке, такая мелочь представляла некоторую ценность. Благодаря природной предприимчивости я мог добыть монеты практически любых стран: и американские центы, и японские монеты с дырочками, в общем – все, что только существовало тогда за пределами СССР. До сих пор в Новороссийске у моей мамы хранится довольно внушительная коллекция.

Каждое воскресное утро я приходил на этот рынок и продавал монеты нумизматам. Быстро перезнакомившись со всеми, я стал своим в их тусовке. Они встречали меня радостным вопросом: «Привет, пацан! Принес новые монеты?» Этот вид заработка считаю своим бизнес-дебютом. Школьные учителя ничего о моей коммерческой деятельности не знали. Мама знала и, конечно же, была против. Папа относился к моему бизнесу сдержанно. Я чувствовал, что семья не очень-то принимает такое поведение тринадцатилетнего меня – однако, несмотря на это, продолжал ходить на рынок.