Владимир Титомиров - Дело рук Сталина. Том 2

А в то время, когда я это пишу, обстановка в мире небывало накалилась, страны Запада объявили Россию своим врагом. Мир – на грани ужасной войны!

Всё это ещё усиливает мнение, что надо во всём разумно навести порядок. Продолжу. ]

Если можно было бы точно узнать число его жертв! Это был бы, очевидно, самый высокий рекорд Гиннеса. Но если в остальном, в положительном, рекордсмены фиксируют, доказывают, свои достижения, то здесь, наоборот, всё самым тщательным образом, и крайне умело, с ловким использованием невиданной доселе ситуации, всё скрывалось. Поэтому и приходится доказывать. И доказательств не кажется слишком много, ибо тема – слишком волнующая!

Добавлю трудное для понимания объяснение сложившейся ситуации. Можно было бы его поместить в конце, но важно понимать сразу.

Сложность в том, что расстреливали за обвинение Сталина, т. е. «антисталинистов». А потом доказано, что они антисталинистами не были, их реабилитировали. И теперь получается, что надо было обвинить, и надо обвинить, виновников репрессий. Получается, что теперь, разобравшись, становятся на сторону тех, кто обвинял виновников репрессий, становятся антисталинистами. Психологически так выглядит, что реабилитирующие стали «антисталинистами», кого, будь то время, надо было бы расстрелять. Это трудно преломить в своём сознании, особенно тем, кто в своё время боготворили Сталина, были готовы, по примеру так и поступивших, даже отдать свои жизни.

А те, кто попросту были исполнителями, и их наследники, фактически были сообщниками. И они боятся обвинения и поэтому заинтересованы в отсутствии приговора. Яркий тому пример – внук Сталина, Евгений Джугашвили, который, о чём читайте дальше, хотя всё это читал и должен понимать, тем не менее, пользуясь сложившейся обстановкой, ещё и обращается в суды, на что-то надеясь, даже прямо ссылается на презумпцию невиновности, хотя отказы ему в иске – уже доказательство вины его деда.

Таким образом видим, что слишком многие не хотят, лично не заинтересованы, признать правду. Для них личная заинтересованность дороже улучшения отношения Запада к России. Они рассуждают, что замалчивание – как-будто и не было, а если объявить приказом, то – признать преступление. И можно рассуждать, что к какой стране принадлежит преступник, – некоторые могут, не вдаваясь в исключительные особенности, так всё преподносить, – его вина распространяется и на всю страну.

Но на самом деле надо так понимать, что если самой страной обвинён конкретный преступник, виновный в массовой гибели своих же соотечественников, к стране не может быть никаких претезий.

[В заключение этого содержательного раздела – ещё мнение, годы спустя.

Здесь многократно говорится о необходимоти вынести окончательный приговор и придать ему гласность. Но чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к более компромиссному варианту.

Ведь всем действительно достаточно известно об этом! И уже есть и доклад Хрущёва (читайте следующим), и многое ещё опубликованное, ранее и здесь, и судебные приговоры. И новое разбирательство, очевидно, привело бы к усложнению обстановки в стране. Многие авторитеты так бы и прореагировали: "Сколько же можно?! Всё уже жёвано-пережёвано!" Поэтому можно ограничиться некоторыми мерами по очищению страны от этого прошлого, и именно их предложение – в конце этой книги.

Ведь так получается, что в течение 30 лет страной правил массовый убийца своих же граждан! И его не свергли, не уничтожили покушением! Он повсюду опережал. Невероятно, но факт!

И устроить процесс, на котором это должить следствию и вынести посмертный приговор? Это ли не потрясение?! Совершенно очевидно, что было бы раздвоение масс и противодействие многих!!!

Вот поэтому достаточно того, что уже сделано.

С этим мнением, доведённым до вашего сведения, дорогой читатель, и продолжим наше повествование, поскольку ещё есть что сказать.]

Это было, по сути дела, первое публичное высказывание, одного из бывших ближайших соратников Сталина с критикой в его адрес. Оно прозвучало, как гром среди ясного неба и вызвало не меньший шок, чем сами сталинские репрессии. Оно всколыхнуло всех, вызвало волну откровений. И так выглядело, что уже обличениям не будет конца, и от них не будет возврата. Это был очень смелый шаг Н. С. Хрущёва, способствовавший культу его самого. Но дальше было тоже далеко не так просто. Из дальнейших выдержек вы всё это тоже увидите и поймёте. А пока – отрывки из доклада самого Хрущёва.

«В. И. Ленин – съезду КПСС, 22.12.22 г.:

«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».»"

« Тот, кто сопротивлялся «безоговорочному подчинению мнению Сталина», или старался доказывать свою точку зрения, свою правоту, тот был обречён на исключение из руководящего коллектива с последующим моральным и физическим уничтожением.»

[А в нормальном обществе именно такие люди, – более инициативные и даже талантливые, – оцениваются положительно и быстрее продвигаются в карьере. Здесь же было самым несправедливым образом наоборот. – Авт.]

«Жертвами деспотизма Сталина оказались многие честные, преданные делу коммунизма, выдающиеся деятели партии и рядовые работники партии (особенно после VII съезда КПСС в 1934 году).»

«…Когда коренным образом изменилась социальная структура… когда идейные противники партии были политически давно уже разгромлены, против них начались репрессии.»

«Сталин ввёл понятие «враг народа»… Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты… давал возможность всякого… кто был заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности.»

«… Пострадали многие совершенно ни в чём не виновные люди, которые в прошлом выступали за линию партии.» [Именно таким и был мой отец. – Авт.]

«… Многие лица, которых впоследствии уничтожили, при жизни В. И. Ленина работали вместе с Лениным.»

«Сталину были совершенно чужды ленинские черты – проводить терпеливую работу с людьми…»

«Он… переходил с позиций идейной борьбы на путь административного подавления, на путь массовых репрессий, на путь террора. Он действовал всё шире и настойчивее через карательные органы, часто нарушая при этом все существующие нормы морали и советские законы.»