Ирина Дорфман - Книга для Ксюши

В общем, я заставляла себя гулять с племянником, и это было все-таки веселее и осмысленнее, чем гулять без племянника. Но больше мне нравилось общаться с ним дома. Он тогда как раз начинал сидеть, вставать с опорой и ползать. Мне нравилось наблюдать, как он встает в манеже. Еще почему-то я ползала с ним по квартире от их комнаты до кухни и обратно. Не пойму, почему я не могла просто идти и наблюдать, как ребенок ползет. Видимо, я думала, что так ему будет веселее. Или пыталась научить его ползать. В общем, я отчетливо помню, как по старому серому, не отмывающемуся до конца паркету ползет ребенок в белых ползуночках с какими-то цветными картинками и параллельно ему примерно с той же скоростью ползу на четвереньках я, тетенька на 5 или 6 месяце беременности. Наверно, мы смешно смотрелись.

Еще помню, что один раз Вову увезли на день-два к кому-то из бабушек-дедушек. И как я ужасно скучала по нему. Заходила в комнату, смотрела на пустой манеж и мне остро чего-то не хватало.

Это я все к чему? К тому, что я думала, что люблю детей. Пока не родила своего ребенка.

Во время первой беременности я делала УЗИ несколько раз, в положенные сроки. И каждый раз было не видно, кого я жду, мальчика или девочку. Честно сказать, мы чуть-чуть больше хотели мальчика. Как-то традиционно считается, что это интереснее и круче. Хотя мир мальчиков как был всегда далек от меня, так и сейчас далек, даже при наличии сына. Так что не знаю, что мне там могло быть интереснее. И надеюсь, что эти мечты не травмировали психику нашей дочери. Потому что как только я увидела, что у меня девочка, мечты о мальчике выветрились из моей головы навсегда. Я лежала после родов и перенастраивала свой мозг на девочку. Пыталась представить себе, как буду заплетать ей косички, покупать платьица. Представляла, как она идет в первый класс с бантом и букетом, потом школьный выпускной (про то, что выпускных в жизни ребенка будет не один, а четыре, я тогда, к счастью, не догадывалась), потом уже она в белом платье идет к алтарю. Вот как-то так я себе представляла жизнь девочки. Без лишних подробностей.

В общем, свой собственный ребенок – это оказалось очень классно и ни на что не похоже вообще. Он был удивительный и уникальный, а все остальные дети ему в подметки не годились. Я не была сумасшедшей матерью, и не мечтала, чтобы мои дети стали объективно лучше всех. Не мечтала об их грандиозных достижениях, чтобы они в чем-то стали великими и всех превзошли. Для меня они были великими уже от рождения. Удивительными, потрясающими, самыми лучшими для нас. И хотя роды мне категорически не понравились как процесс, но сразу же после них я стала думать, что у меня точно будут еще дети. Сразу начала мечтать, что вот эта девочка немножко подрастет, и я смогу родить кого-то еще.

Поскольку ребенок сразу завладел всеми моими силами и временем, и не было уже возможности не только поесть и поспать, но и причесаться, почистить зубы и даже взять с полки очки, я сразу поняла, что чтобы родить другого ребенка, этого надо немножко вырастить. Чтобы он хотя бы ходить начал и сам есть. Так что какое-то время мы уклонялись от таких действий, от которых могут появиться дети. Но как только Тане исполнилось 2 года, я решила, что, пожалуй, она уже достаточно подросла. И если сейчас Бог пошлет мне второго ребенка, то я с этим нормально справлюсь.

Бог послал нам ребенка на удивление быстро. Я помню, как я об этом узнала.

Мы жили на даче с бабушкой Шелей, дедушкой Зямой, Олей, Вовой и Таней. А на выходные к нам приезжали мужья и мама с папой. Оля была уже в конце беременности Тимой, до родов оставалось меньше 2 месяцев.

Я попросила кого-то привезти мне тест на беременность. Сходила для тестирования в наш дачный вонючий туалет.

Вышла сияющая и окрыленная. Сказала сразу маме и Оле:

– Я беременная!

Мама слегка даже удивилась:

– Вот дурочка! И чему радуется?

И потом еще шутила, что надо было получше рассчитать, чтобы все вещи от Олиного младенца перешли моему: ванночка, коляска и прочее. А так слишком маленькая разница.

Но рассчитывать беременности – это не мой конек. Тут всегда был элемент непредсказуемости.

Пол второго ребенка мы узнали очень рано. Уже на первом УЗИ мне сказали, что это будет девочка. Так что времени на фантазии, кого мы хотим больше, мальчика или девочку, у нас почти не было. Все удивлялись, что я радуюсь второй девочке. Думали, что я захочу разнообразия – после девочки непременно мальчика. Но я к тому времени уже убедилась, что девочка – тоже очень круто, так что мне хотелось повторить радость обладания маленькой девочкой.

И все-таки некоторая тревога у меня была. Во-первых, я обожала Таню. И мне казалось, что лучше нее никакого ребенка на свете быть не может. И тогда мой второй ребенок будет что, хуже, что ли? Я надеялась, что он будет хотя бы не хуже, такой же. Мечты, что он будет лучше, у меня не было. Хотя во многих отношениях второй ребенок оказался гораздо лучше. Надеюсь, Таня не обидится на это признание. Но тогда я такого предположить не могла.

То есть я не представляла, как может быть второй ребенок, но такой же прекрасный, как и первый. Во-вторых, я не представляла, какими местами души я буду его любить. Если вся моя душа без остатка принадлежала Тане. Я понимала, что живут же как-то другие люди, любят и двух детей и даже больше. У наших друзей были две девочки с маленькой разницей в возрасте. Моя подруга одновременно со мной была беременна вторым ребенком. Но при этом я понимала, что другие люди устроены по-другому, и их опыт мне ничем не поможет. Так что я боялась, что вдруг я не смогу полюбить вторую дочку так же сильно, как и первую.

Другое мое опасение было, что я попаду в какой-то большой «день сурка». То есть что со мной произойдет еще раз точно то же самое, что уже было за последние три года, пока росла Таня. Такая же беременность, такое же кормление грудью, те же самые бесконечные прогулки с коляской. Точно так же ребенок будет агукать, переворачиваться, начнет ползать, потом ходить, потом говорить. В общем, ничего нового и интересного, все старое и уже знакомое.

Все это оказалось полной ерундой. С каждым новым ребенком все происходит совершенно по-другому. Что-то общее есть, конечно, так что, к счастью, какой-то опыт можно использовать. Но этого общего довольно мало. Другой ребенок может иметь совсем другой характер, темперамент, вкусы, привычки и все остальное. Тем, что оба они наши, сходство обычно и ограничивается.

Вторая беременность была для меня психологически самой тяжелой. Некоторое преимущество перед первой было в том, что я уже знала, чего ожидать, и ожидала худшего. Токсикоз был гораздо меньше. И в первой-то он был не сильный, во второй же был вообще мизерный, так, одно название. И только в самом начале.