Галина Вервейко - Матильда Кшесинская – прима Императорского балета 1 том XIX век. Документальная повесть-роман о русском балете рубежа XIX—XX веков

– Папа, ну что ты! И знаю, как нужно там себя вести! – уверенно ответила Маля.

Мама надела на малышку красивое платье (а как же: только в таком и нужно идти в театр!), и она, взяв отца за руку, отправилась с ним на спектакль. Придя в Большой театр, Феликс Янович усадил дочь, как взрослую, в одной из закулисных лож третьего яруса, где обычно смотрели представления сами артисты. У Матильды от счастья замирало сердце: всё вокруг казалось ей сказочным и необыкновенным. Перед сценой оркестр настраивал скрипки и другие инструменты, за сценой рабочие устанавливали декорации перед спектаклем… А папа поспешил в свою уборную, оставив Малю одну в ложе. Она знала, что он появится на сцене почти неузнаваемым: на лице его будет грим, и одет он будет в какой-нибудь костюм. Но она-то всё равно узнает его! И, правда, когда во время сказки появился хан, то ей так и хотелось крикнуть: «Папа! Я тебя узнала!» Но она вспомнила, как отец просил её сидеть тихо и никуда не выбегать. И Малечка с восхищением смотрела спектакль и внимательно следила за танцами и за тем, как играл свою роль отец. Маля всё понимала, что он изображал, этот образ остался для неё незабываемым на много-много лет. Очень красивы были декорации и световые эффекты: на сцене то был день, то ночь и луна, то начинался ветер или гроза с громом и молнией. Всё это было для Малечки сказочно прекрасным, таинственным и необыкновенно увлекало её. Какое же это было чудо – театр!

Но вот спектакль закончился. Артисты откланялись на сцене. И зрители ушли из зала. А Маля сидела и терпеливо ждала отца в ложе. Она знала, что нужно время, чтобы он разгримировался, переоделся в обычную одежду в своей уборной. Но шло время, а отец всё не приходил за ней. Тогда она решила сделать так, чтобы папа не нашёл её. Она тихонечко слезла с кресла и спряталась за ним. Маля хотела, чтобы никто из взрослых не заметил её, а она, таким образом, останется в ложе до вечернего спектакля и ещё раз посмотрит сказку.

Из своей засады она наблюдала, как уже готовили декорации на сцене для другого спектакля. Для девочки это было очень занимательно.

Феликс Янович после удачно сыгранной роли в балете в хорошем расположении духа зашёл в свою уборную, и, напевая мелодию из только что прошедшего спектакля, разгримировался и переоделся. И спокойно отправился домой, совершенно забыв о дочери. У двери его встретила улыбающаяся жена, но вдруг лицо её изменилось: на нём было выражение ужаса:

– А где же Маля? Где ты её оставил?! – закричала она.

Феликс замер у порога, вспомнив о дочери, и воскликнул:

– Боже! Я позабыл её в театре! – и тут же бросился из дверей обратно в Большой театр.

А дочь его в это время вполне освоилась в новой обстановке: отлично устроилась за креслом и наблюдала за тем, что происходило на сцене. Услышав шаги отца, она залезла под кресло в надежде, что он её не найдёт, и Маля всё-таки увидит вечерний спектакль. Но отец приподнял сиденье и покачал головой:

– А-я-яй! Маленькая шалунья! Ты хотела испугать папу? – шутливо проговорил он.

Маля опустила глазки, а губки её продолжали улыбаться.

– Я хочу посмотреть ещё одну сказку, – сказала она.

– Нет, нет! Мама с ума сойдёт, если нас с тобой так долго не будет дома! Мы и так с ней уже потеряли тебя! Срочно идём домой!

И Феликс Янович взял дочку за руку и повёл за собой. Дома у дверей их встречала мама с заплаканными глазами. Но увидев обоих, мужа и дочь, целыми и невредимыми, радостно улыбнулась и прижала Малю к себе.

– Моя малышка! Как же я испугалась! Думала, что отец потерял тебя по дороге из театра!

Вспомнив это происшествие, Матильда Феликсовна, подумала: «Да, сколько же у меня в жизни было связано с Большим театром Петербурга! С ним были связаны мои первые театральные впечатления, именно в нём появилась у меня любовь к театру, на этой сцене прошло моё первое выступление. Но, к сожалению, Большого театра в Санкт-Петербурге, а ныне Ленинграде, уже давно не существует: его уничтожили ещё в прошлом веке. Театр обветшал, пришёл в негодность, на его ремонт требовалось очень много денег. И было решено (ещё при директоре Всеволожском ) лучше его снести и построить на этом месте новое здание. Это было здание Консерватории. При ней тоже был свой театр: зрительный зал и сцена. И в нём, на том же месте, где был Большой театр, я последний раз выступала в России, в 1917 году…».

Большой (Каменный) театр Санкт-Петербурга просуществовал одно столетие: с 1784 по 1886 годы. Это было первое постоянное здание театра в столице Российской Империи. Оно было одним из крупнейших в России и Европе зданий в XVIII – первой половине XIX веков. Находился Большой театр на Театральной площади . В 1886 году здание Каменного театра было разобрано и перестроено в современное здание Петербургской консерватории .

Первое каменное здание Большого театра начали возводить ещё в 1775 году по проекту итальянца Антонио Ринальди . Но однажды Ринальди упал с лесов, после чего не мог сам лично наблюдать за ходом работ. Тогда Императрица Екатерина II поручила создать новый проект театра немецкому театральному декоратору и архитектору Людвигу Филиппу Тишбейну. Но он был воплощён другими архитекторами – Ф.В. фон Бауром и М. А. Деденёвым. Массивное здание имело скромно оформленный фасад, который украшали дорические пилястры.

Профессор минералогии при Императорской Санкт-Петербургской академии наук, этнограф и путешественник Георги , которого иначе называли Иоганн-Готлиб , в 1790 году издал на немецком языке описание Санкт-Петербурга, его перевели на русский язык под заглавием «Описание Российско-Императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестности оного». Вот как он описывал в нём здание Большого театра: «Снаружи оный представляет здание величественного вида. Над главным входом стоит изображение сидящей Минервы из каррарского мрамора, с её символами, и на щите: «Vigilando quiesco» (покоясь, продолжаю бдение)». Здание имело 8 крылец, 16 выходов; копье Минервы служило громоотводом ». Театр имел три яруса и вмещал около двух тысяч зрителей. Итальянские мастера Пьетро Гонзаго и Карл Скотти были авторами декораций нового театра.

Император Александр I в 1802 году пожелал увеличить здание Большого театра и заново его отделать, а также сделать более парадным его внешний облик. Эту задачу возложили на французского архитектора Тома де Томона . Все работы были выполнены за необычайно короткий по тому времени срок – восемь месяцев. И зодчий за это получил титул придворного архитектора .

Причиной перестройки театра была малая вместимость, поэтому Тома де Томон увеличил объём здания и пристроил со стороны главного фасада восьмиколонный ионический портик с фронтоном в стиле высокого классицизма. Театр получил богатую внутреннюю отделку. По желанию Императора Александра I Царская ложа была перенесена из середины театра в первый ряд лож и ничем не отличалась от других.