Нина Савченкова - Время помнить наступило…

И вот 21 июня 1941 года. Мы с мамой и сестренкой идем на станцию провожать отца на ночное дежурство в политотдел. Но утром появился взволнованный папа, о чем-то поговорил с мамой, мы в спешке собрали чемоданчик и отправились все вместе на вокзал. Нам, детям, сказали, что отправят нас в гости к младшей сестре мамы Анастасии в Бобруйск.

На вокзале выяснилось, что наш поезд ушел, но можно уехать с соседней станции, куда нас с мамой отправили на машине. На станции мы сели в пустой товарняк, и вдруг раздалась команда: «По вагонам!». И тотчас из прилегающих кустов хлынула толпа женщин и детей. Женщины были в домашних тапочках, халатиках, дети – наспех собраны. Много малышей, грудничков. Это были семьи летчиков и военных с аэродрома в Каунасе, уничтоженного с восходом солнца фашистами. Оказывается, перед нашим приездом был налет немецких самолетов, они сбросили несколько бомб и улетели на восток. Только все разместились – и снова команда: «По кустам!». Толпясь, люди прыгали на землю и бежали к лесу. Мама взяла за руку младшую сестренку, крикнув мне: «Не отставай!». Добежав до кустов, я остановилась, чтобы не упустить из виду наш вагон. И снова команда: «По вагонам!». Поезд тронулся. Вдруг раздался душераздирающий крик женщины. На руках у нее был новорожденный ребенок, а старшего, который до посадки держался за подол ее халата, рядом не оказалось. При очередных высадках мы все искали этого ребенка, но не нашли. Немецкие самолеты кружили в воздухе, и казалось, этому не будет конца. Заслышав их гул, машинист останавливал поезд, раздавалась очередная команда, и все повторялось вновь…

Наконец-то мы в Латвии, в Даугавпилсе. Недалеко мост через западную Двину. Из вагонов нас высадили в прилегающий к железной дороге ров. Местные жители приносили детям хлеб и молоко. Спасибо им! Немецкие самолеты летали над мостом, не давая составу переехать на другой берег, но не бомбили. Наконец-то в небе появились два наших краснозвездных истребителя, один из них опустился низко-низко и рукой энергично сигнализировал нам: «Вперед! Быстро!». По команде мы спешно перебрались в вагоны, и поезд помчал нас в глубокий тыл. Прибыли на станцию «Витебск». На перроне никого не было, только повсюду валялись брошенные вещи и раскуроченные чемоданы. Позже мы узнали, что через день после нашего отъезда в Даугавпилсе уже были немцы.

Утром мы добрались до Бобруйска: конец нашему тяжелому путешествию, мы дома! Но радость наша оказалась преждевременной: двор пустой, дверь дома тети Насти оказалась на замке, а внутри никого не было. Соседский мальчишка лет двенадцати сказал, что вчера все наши ушли от бомбежки в ближайшую деревню и если надо, то он может съездить туда на велосипеде. Конечно, мама попросила его об этом, он съездил и известил родных о нашем приезде. Примерно через три часа появились дедушка и две маминых сестры – тетя Таня и тетя Анастасия со своими детьми.

Ночью город опять сильно бомбили. Утром взрослые говорили о том, что немцы разбомбили роддом, и мы с подружкой тайно, никому ничего не сказав, побежали смотреть, как это разбомбили «загадочный» роддом. По дороге мы увидели, как красноармейцы с винтовками наперевес вели пленных фашистов. Сказали, что это десантники. Быстрее ветра мы помчались домой, чтобы рассказать, что видели живых фашистов.

Конечно, нам досталось от взрослых, тем более что вся наша компания, состоящая из дедушки, трех сестер и пятерых детей, была готова вновь отправиться в деревню, чтобы переждать очередную бомбежку. Дорога к деревне шла через мост, подходы к которому были битком забиты людьми, шедшими с детьми и своим посильным скарбом кто куда. Навстречу, рассекая людской поток и прижимая его к обочине, двигались в сторону фронта военные машины с орудиями на бортах и неорганизованные группы солдат. По всему было видно, что солдаты готовились к предстоящей атаке на немцев. Как только мы перешли реку, мама от усталости (больные ноги давали о себе знать) присела немного отдохнуть: «Идите вперед, я вас догоню». Неожиданно прямо перед нами остановилась одна из машин с двумя зенитными пушками. С машины спрыгнул дядя Коля, который каким-то чудом разглядел нас в этой суматохе. С группой своих солдат он выгрузил орудия на поляну, посадил нас всех в машину и довез до контрольного пункта, через который уже пропускали только эвакуированные колонны с людьми. С шофером он также договорился о том, чтобы тот довез нас еще и до ближайшего населенного пункта, а сам бы потом вернулся на позицию, к орудиям. И вот уже вечером мы едем в кузове, на дорогах стоят военные регулировщики и показывают дальнейшее направление нашего движения. Дети – с интересом, взрослые – с тревогой ждали, куда же нас направят? Дорога пошла наверх и уперлась в изгородь с большими металлическими воротами, выкрашенными в зеленый цвет. В центре их были нарисованы красные звезды.

Ворота открыли часовые, и мы въехали на закрытую территорию. Нас повели в одноэтажное помещение с рядами длинных столов, скамеек и доской на стене, что-то очень похожее на классную комнату. На эти столы нас, детей, уложили спать. Тетя Таня, как жена военного и старшая из сестер, решила разузнать, где мы находимся. Она тихонько вышла во двор казармы и из-за угла дома услышала немецкую речь. Посоветовавшись, взрослые тут же решили, что надо бежать. Стали будить нас, детей. Спросонья мы не понимали, что-то выкрикивали, а мама шептала: «Тихо, немцы!». Быстро накинув что-то из одежды, с вещами и маленькими детьми на руках, мы пошли в противоположную сторону от ворот, ведь они были под охраной. Крадучись в ночи и стараясь не шуметь, спустились к воде по крутому берегу небольшой речушки, рядом с которой располагался лагерь, перешли ее вброд и побежали в сторону домов, где находилась железнодорожная станция. Здесь мы узнали, что находимся в городе Рославль Смоленской области. Тетя Таня сразу направилась к военному коменданту и доложила ему обстановку. Он очень удивился, что в городе уже немцы. Поблагодарив ее и посоветовав скорее идти на перрон, где железнодорожный состав отправлялся в тыл, он побежал в штаб. Так впервые в нашем обиходе появилось непривычное слово «тыл».

Позднее, перебирая в своей памяти события первых дней войны, я обратилась к материалам документальной истории, благо сейчас это не составляет большого труда, и узнала о том, что в Рославль немцы вошли 3 августа 1941 года. Комсомольцы города сформировали свои отряды обороны и следили за высадкой немецкого десанта. До 25 сентября 1943 года город находился в оккупации и на его территории был создан концентрационный лагерь для военнопленных и гражданских лиц на 50 тысяч человек – один из трех концлагерей на территории СССР.