Сергей Черных - Как мы служили на «Гремящем»

И началось! Мы вступили в боевые действия по обороне главного южного порта Анголы Мосамедиш от ударов авиации ЮАР. Каждый божий день начинался с «Боевой тревоги» и заканчивался «Боевой тревогой». Ночи тоже не отличались спокойствием. Каждые несколько часов следовал доклад радиометристов (операторов РЛС) об обнаружении очередной групповой воздушной цели, следовавшей курсом на порт и на наши корабли. Этими целями являлись группы, как правило, из 4–6 реактивных «Миражей» или турбовинтовых «Канберр». Они несли запас бомб, готовых обрушиться на нас, на порт, на сухогрузы, стоящие у причалов. Но, обнаружив сигналы наших РЛС, сначала станций обнаружения, а затем и стрельбовых станций сопровождения, вражеские летчики разворачивались и уходили на дистанции 40 с небольшим километров. У них в кабинах находились приборы, напоминающие современный антирадар в автомобиле. Наша «лопата» воздушного обнаружения «лизнет» их самолет, у них мигнет лампочка. Наша стрельбовая станция возьмет цель на сопровождение, у них лампочка часто замигает, команда «Паника!» и разворот! Улетали, но не на аэродромы базирования. Возвращаться с боезапасом бомб было опасно, потому что при посадке можно было взорвать собственный аэродром. Поэтому, они уходили, чтобы высыпать смертоносный груз на головы мирных жителей, на населенные пункты многострадальной Анголы! И только после этого возвращались домой на базу. Подловатая тактика, но ничего не поделаешь. Через несколько часов после налетов, приходили сообщения, что такой-то населенный пункт уничтожен, столько-то убитых, столько-то раненных. Нам оставалось только отметить эти населенные пункты и их кровавые результаты на карте. Командир корабля все 28 суток практически не сходил с ходового мостика (ГКП – главный командный пункт). Мы с моим командиром БЧ-1 (старшим штурманом) старшим лейтенантом Бажановым Анатолием всегда были в штурманской рубке, практически за спиной командира корабля. Места якорных стоянок меняли незакономерно, но часто. ППДО осуществлялась круглосуточно. Эпизодически выполнялись артиллерийские стрельбы из двух счетверенных артустановок ЗИФ75 по учебной воздушной цели – наполненному гелием метеозонду с подвешенным к нему радиолокационным отражателем. Мы в этих тренировках особо не нуждались. Но грохоту они давали много. А нам надо было показать серьезность наших намерений. По сути, мы держали «ракетный зонтик» над портом и над собой в течение 28 суток. За время обороны Мосамедиш, ни одна бомба не упала на главный южный порт Анголы. Задача Советского правительства по охране и обороне главного южного порта Народной республики Анголы от ударов авиации ЮАР была выполнена полностью. «Таллин» и «Ревностный» пошли в Индийский океан, а наш «Гремящий» вернулся в Луанду.

Несколько дней отдохнули, позагорали, покупались на местном пляже с океанской стороны. Местные анголане, как они себя называли, поеживаясь, показывали нам, что купаться не сезон, холодно, мол. Это при температуре воды + 22 градуса! Искупать бы их в Балтийском море, где выше 16 градусов температура редко поднимается даже жарким летом. Были экскурсии в местный форт Сан-Мигель, где бережно хранятся все скульптуры – памятники завоевателям – португальцам. Было несколько встреч с кубинцами, где во время застолий они все ждали, когда мы попадаем под столы, так как неразбавленный ром кубинцу смерть, а нам, после шила, сплошное удовольствие. Кстати, на соревнованиях по стрельбе из автомата, я победил лучшего кубинского стрелка, без бахвальства. И начальник штаба кубинского батальона не единожды за столом поднимал за меня тост, так как у них особо ценятся военно-прикладные виды спорта.

Нам дали заходы в Республику Того (порт Ломе) и в Республику Гану (порт Тема). В Того мы получили местные деньги. Состоялись походы в город, где мы и накупили всякой всячины, не торгуясь, а надо было торговаться! Потому, что местные торговцы даже не уважают тех, кто покупает, не торгуясь. Традиция у них такая. А мы, привыкшие к нашим стабильным фиксированным советским ценам, делали покупки, не задумываясь, что может быть по-другому. После походов в город у нас оставались какие-то местные деньги, и нам командир разрешил истратить их прямо на причале, где базировалось небольшое кафе, точнее, пивная, с разухабистым названием. Не помню с каким, но с намеком на какого-то пирата. Нас было несколько мичманов и офицеров, когда мы вошли и заняли столик. За соседним столом сидели гражданские моряки с рядом стоящего шведского судна. Незнакомая речь, другое поведение, заинтересовали, конечно, нас. Они поняли, что мы советские моряки, мы же были в форме. У нас с собой была вобла из только что открытых банок, вся свежая и с икрой. Запах донесся и до шведов. Мы заказали стандартные сосиски и по бутылке 0.7 пива «Бенин», другого и не было, да мы и не очень-то разбирались после ленинградского «Жигулевского», которое пили-то полгода назад. Обратили внимание на то, как шведы макают сосиску в горчицу и отправляют в рот. Мы-то начали с воблы. И тут, наш мичман – продовольственник сообразил:

– Минуточку, я мигом.

Взял аккуратно горчичницу с нашего стола и исчез. Прошло всего минуты четыре, как он был на своем стуле. Плошка с горчицей вернулась на свое место на столе. За это время мы угостили шведов воблой и, они, прислали нам по бутылочке пива. Братство флотов! Далее, дело нехитрое. Пока наши принялись брататься со шведами, или шведы брататься с нашими, горчица перекочевала на соседний стол. Вобла кончилась, и чтобы что – то есть, стали закусывать сосисками. Надо было видеть физиономию того шведа, который, как обычно, обмакнул сосиску в горчицу, и отправил ее в рот. У него был такой «восторг» на лице, что у нас на глаза навернулись слезы, правда, от смеха! Горчица-то была наша, свежая, корабельная, а не та сладковатая пародия, что стояла на столиках в пивной. Швед чуть не задохнулся от такой подставы, прополоскал рот пивком и рявкнул:

– Гарсон!

Темнокожий официант от неожиданности вздрогнул, и впечатленный интонацией возмущенного клиента, на цирлах прибыл на место ЧП. Швед что-то доходчиво объяснил более чем взрослому «мальчику». Тот, ничуть не сомневаясь, чтобы подтвердить репутацию питейного заведения, взял с тарелки сосиску, обмакнул ее в горчицу и откусил с половину. У официанта чуть глаза на лоб не вылезли! Минутное замешательство, и все уставились на нас. Потом, кто- то из шведов родил, показав пальцем в нашу сторону:

– Рашн джоук!

Обстановка разрядилась и все: и мы, и шведы, и «гарсон» дружно заржали. Теперь уже нам пришлось отправить на соседний стол 5 бутылок пенного напитка. Обстановка разрядилась, мир был сохранен! Остатки валюты быстро истекли, и мы, пожав руки шведам, отправились на родной борт. Стоянка в Ломе была недолгой, всего неделя, мы снялись и пошли в Гану. От Того до Ганы рукой подать, но кто-то что-то не согласовал, и нам пришлось несколько дней просто дрейфовать между двумя соседними африканскими государствами. Потом все пошло гладко. Заход, швартовка, встреча Посла, расслабуха. Правда, врать не буду, расслабляться в инпорту особо не приходилось. Служба была на высочайшем уровне! Иначе и быть не могло с нашим-то командиром! Да и мы были как на ладони. Городские жители посетили нас с экскурсией. Особое внимание уделялось женщинам и любопытным детям, норовившим то поскользнуться, то залезть куда не следует. Была экскурсия с купанием на дипломатическом пляже, где нам сразу категорически не рекомендовали отходить от берега в воду дальше десятка метров, потому, что течение очень сильное и может запросто унести в океан. Все, конечно, обошлось, никто и не пытался рисковать без надобности. Течение метрах в тридцати-сорока от берега достигало трех-четырех узлов, а это 5–7 километров в час! А среди нас не наблюдалось великих пловцов. Поотдыхали в Гане, и обратно в Луанду. Там что-то затевалось, и нам необходимо было продемонстрировать флаг.