Виктор Буганов - Пугачев

Пугачев с двумя тысячами человек и 10 пушками вышел из Берды, оставив в ней все припасы, остальные пушки, провиант, деньги. Направились к Переволоцкой. А из слободы расходились в разные стороны повстанцы, многие (до 5 тысяч) явились с повинной в Оренбург. После полудня 23 марта в слободу прибыла 8-я легкая полевая команда секунд-майора Зубова (600 человек) из Оренбурга. Ее сопровождала огромная толпа оренбургских обывателей — они шли сюда в первую очередь в поисках продовольствия. В руки властен попало до 50 орудий с припасами, 17 бочек медных денег. Городские жители тащили все, что под руку попадется, — продовольствие, имущество. В Оренбурге быстро понизились цены на хлеб. Утром 24 марта Рейнсдорп принимал уже посланца Голицына с известием о победе над Пугачевым под Татищевой. Затем привезли пленного Хлопушу. Отпущенный Пугачевым, он решил проводить в Сакмару жену и сына. По дороге туда заехал в Каргалу. Встретил здесь полковника Мусу Алеева, спросил его:

— Поедешь ли за Пугачевым?

— Видишь, брат, дело паше худо. И ты собирайся куда глаза глядят. А я своего полка не пустил ни одного татарина, и все они дома.

Каргалинские татары, как и многие другие, колебались, думали о том, как избежать наказания. Местный старшина, узнав о Хлопуше, арестовал его п отправил к губернатору; жену и сына оставил в слободе.

Шестимесячная осада Оренбурга закончилась. Императрица освободила его жителей на два года от подушной подати, на нужды города велела оставить годовой сбор от откупа. Рейисдорп же получил орден святого Александра Невского и 15 тысяч «на покупку лент и звезд».

Пугачев с остатками войска двигался к Переволоцкой, через которую шли дороги из Яицкого и Илецкого городков. Голицын, узнав о движении восставших, приказал войскам занять эту и соседние крепости в верховьях реки Самары, на запад от Оренбурга. Это и было сделано.

Пугачев в ночь на 24 марта остановился на хуторе казака Репина, своего провожатого. Утром пошли к хутору Углицкого. Но на подходе к нему увидели человек 30 лыжников — это была разведка подполковника Бедряги. Пугачев понял, что путь перекрыт:

— Нет, детушки, нельзя нам тут прорваться. Видно, и тут много войска. Опасно, чтобы не пропасть нам всем.

Повернули назад, бросив три пушки. Предводитель пытался ободрить приунывших товарищей:

— Когда нам в здешнем краю не удастся, то мы пойдем прямо в Петербург, и я надеюсь, что Павел Петрович нас встретит.

К вечеру вернулись на хутор Репина. Кругом горы и снега. Со всех сторон маячили лыжники противника. Всем было не по себе. Пугачев опять обратился к Шигаеву и другим спутникам:

— Теперь куда пойдем?

— Пойдем в Каргалу, а из Каргалы в Сакмару.

— Ну, хорошо, а из Сакмары-то куда?

— Пойдем на Яик, а с Яика на Гурьев городок и там возьмем провианта.

— Да можно ли отсидеться в Гурьеве, когда придут войска?

— Отсидеться долго нельзя.

Казак Яков Антипов предложил:

— Мы из Гурьева городка пойдем к Золотой мечети.

— Кто же нас туда проведет?

— У нас есть такой человек, который там бывал.

— Я бы вас провел на Кубань, — Пугачев вспомнил свой старый план, — да теперь как пройдешь? Крепости, мимо коих идти надобно, заняты; в степи снега, то как пройти?!

В обсуждение вопроса, важного для всех, включился Кинзя Арсланов:

— Куда вы, государь, нас теперь ведете и что намерены предпринять? Для чего вы у нас не спрашиваете совет?

— Я намерен идти теперь в Каргалу или в Сакмарский городок, пробыть там до весны; а как хорошее время наступит, то пойду на Воскресенские Твердышева заводы.

— Если Вы туда придете, так я Вам там через десять дней хоть десять тысяч своих башкир поставлю.

— Очень хорошо!

Все приняли такой вариант дальнейшего похода. Разговор этот показывает, что Пугачев и его ближайшее окружение в растерянности перебирали все возможности, хватаясь то за одну, то за другую, точно так же их отвергая, поскольку понимали нереальность большинства планов, силу врага, окружавшего повстанцев со всех сторон. В конце концов сошлись на Башкирии, на уральских заводах, где их ждал простой парод, готовый подняться на борьбу.

Пугачев снова энергично распоряжается — послать воззвание к башкирам, письмо к Голицыну. Генерала призывают подумать — с кем он воюет, с самим же «императором», а ведь его, Голицына, отец и дед верно служили его, «государя», предкам! Делается это, конечно, с целью подбодрить соратников, приунывших в последние дни.

26 марта Пугачев вошел в Каргалинскую слободу, которую, как и Сакмару, Рейндорп не догадался занять военными командами, а ограничился тем, что поставил наблюдательные посты. В Каргале освободили из погребов всех повстанцев, посаженных туда местными старшинами, а их самих казнили. Пробыл здесь Пугачев не более часа. Оставив отряд в 500 человек во главе с Т. Мясниковым, пошел к Сакмарскому городку. Так как не хватало продовольствия, Пугачев послал отряд Творогова (от 800 до 1 тысячи человек) в Берду, и он, ворвавшись в слободу, взял все, что нужно, захватил в плен команду из Оренбурга и вернулся обратно. Творогов сообщил, что в Берду вступают войска из Оренбурга. На самом деле это были передовые части войска Голицына. Их возглавлял полковник Хорват. Сам Голицын тоже шел сюда из Татищевой, в которой оставил генерала Мансурова с частями для наблюдения — чтобы Пугачев не пробрался к Яику. Потом Мансурову приказал идти к Илецкому и Яицкому городкам.

30 марта Голицын, находясь уже в Чернореченской крепости, недалеко от Оренбурга и Сакмары, получил рапорт Хорвата: много «отчаянной сволочи» скопилось в Каргале и Сакмарском городке. К Пугачеву, действительно, собралось немало новых людей — 2 тысячи башкир и др. Силы его снова увеличились до 4—5 тысяч человек. У него было много провианта и фуража.

Голицын на следующий день перешел в Берду. Побывал в Оренбурге и, взяв здесь подкрепление, вернулся з слободу. 1 апреля, в два часа утра, вышел из нее. При подходе к Каргале оказалось, что там собрались основные силы Пугачева. Повстанцы заняли удобные позиции среди гор, рвов, дефиле [20]. По дороге, которая вела к слободе, выставили семь орудий. Но решительная атака батальонов Толстого и Аршеневского выбила повстанцев с их позиций, и они начали отступление к реке Сакмаре. Посланный Голицыным отряд Хорвата не сумел их остановить. Они подошли к пильной мельнице между Каргалой и Сакмарским городком, и здесь каратели, пустив в ход орудия, окончательно их разбили — преследуя восемь верст, гусары на плечах отступавших ворвались в Сакмару. Повстанцы рассеялись в разные стороны. Многие попали в плен (более 2,8 тысячи человек), среди них — Витошнов, Почиталин, Горшков, Падуров. Погибло до 400 человек. В руки карателей попали весь обоз, провиант, фураж. Они же имели только 8 человек раненых.