Илья Амурский - Матрос Железняков

Неожиданно раздался удар в кузов машины. За ним другой, третий. Платтен резким движением руки пригнул голову Ленина. Шофер рванул машину на полный ход. Пули вдогонку впивались в кузов, пронизывая его стенки. Автомобиль был пробит в четырех местах…

ВЧК провела расследование. 2 января члены всероссийской террористической боевой дружины эсеров были арестованы. Планы мятежников, готовившихся силой оружия ниспровергнуть диктатуру пролетариата, были раскрыты.

Для подавления заговора и охраны порядка в день открытия Учредительного собрания был создан Чрезвычайный военный совет.

Таврический дворец, где 5 января должно было открыться Учредительное собрание, подступы к дворцу, район Смольного и другие важные позиции Питера совет поручил охранять морякам. Командовал ими народный комиссар по морским делам П. Е. Дыбенко.

Дыбенко вызвал Ховрина и Железнякова. Объяснил задачу, поставленную перед ними. Подойдя к карте Петрограда, висевшей на стене, он говорил:

— Вот какие пункты займут балтийцы: Таврический дворец — 100 человек; Николаевская академия — Литейная — Кирочная — 300 человек; государственный банк — 450 человек. У Петропавловской крепости будет 4 гидроаэроплана. Таврический дворец за вами. Тебе, товарищ Ховрин, поручается командовать отрядом по охране порядка на подступах к дворцу. А ты, Железняков, расставишь караулы…

— Но где взять столько людей? — спросил Ховрин.

Дыбенко вместо ответа протянул Ховрину текст телеграммы, посланной им на имя Центробалта. В ней говорилось: «Срочно, не позже 4 января, прислать на двое или трое суток 1000 матросов для охраны и борьбы против контрреволюции в день 5 января. Отряд выслать с винтовками и патронами, если нет, то оружие будет выдано на месте. Командующими отрядом назначаются товарищи Ховрин и Железняков».

— Я немедленно выезжаю в Гельсингфорс. А ты, Анатолий, двигай в Кронштадт, — сказал Ховрин.

В ночь с 4 на 5 января Железняков шагал во главе отряда кронштадтцев по торосистой ледовой дороге, проложенной поперек закутанного в молодой снег Финского залива. Впереди уже чернел Ораниенбаум. Ветер доносил оттуда гудки паровозов.

Боясь опоздать к отходу поезда на Петроград, Анатолий дал команду ускорить шаг. Он несколько раз оглядывался на Кронштадт. Мачты военных кораблей, гранитные стенки гаваней и портов, Петроградская пристань — все было знакомым, родным…1 Анатолия охватила какая-то тревожная грусть. Ему казалось, что он навсегда ушел из Кронштадта…

Над Петроградом висело хмурое январское небо. День 5 января 1918 года зарождался в волнении.

Накануне ночью отряды красногвардейцев и матросов разоружили офицерские группы, готовые к утреннему выступлению. Напрасно призывали меньшевики и эсеры к забастовке и демонстрации в честь открытия Учредительного собрания. Питерские рабочие не только гнали с собрания агитаторов из меньшевиков и эсеров, но задерживали и передавали в следственные органы наиболее ярых контрреволюционеров. Всю ночь не сомкнул глаз Дыбенко. Он мчался на автомобиле из одного района в другой, проверяя ход операций по аресту контрреволюционеров. Нужно было встречать моряков.

Пять лет спустя Дыбенко писал об этой ночи: «…На главных улицах Петрограда заняли свои посты верные часовые Советской власти — отряды моряков. Им дан был строгий приказ: следить за порядком в городе… Начальники отрядов — все боевые, испытанные еще в июле и октябре товарищи… Железняков со своим отрядом торжественно выступает охранять Таврический дворец — само Учредительное собрание… Он искренне возмущался еще на 2-м съезде Балтфлота, что его имя предложили выставить кандидатом в Учредительное собрание. Теперь, гордо выступая с отрядом, он с лукавой улыбкой заявляет: „Почетное место займу“. Да, он не ошибся. Он занял почетное место в истории».

…Отряд выстроился у подъезда дворца. В. Д. Бонч-Бруевич, пожимая Железнякову руку, сказал:

— Кровопролитие не нужно рабоче-крестьянской власти. Сумейте вы, сознательные борцы революции, так подействовать на сбитых с толку рабочих и обывателей Петрограда, чтобы они по-братски поняли вас и подчинились распоряжениям законной власти. Но если вы встретите врагов революции пощады им нет, и пусть ваша рука не дрогнет!..

Железняков расставил посты, проверял оружие, указывал, где установить пулеметы, отдавал последние распоряжения.

К Таврическому дворцу, прорезая морозный воздух сиренами, ежеминутно подкатывали автомобили, подлетали с храпом стройные рысаки. Мелькали богатые шубы с меховыми воротниками.

— Кому нужно это собрание? — не выдержал Железняков. — Зачем собирать этих контриков?!

— Ничего. Пусть сами разоблачат себя перед трудящимися, — ответил Анатолию Дыбенко.

…К трем часам дня с высокими сводами круглый зал заседаний бывшей Государственной думы был переполнен. Кроме делегатов сюда пришло много сот «гостей», которых привели с собой представители буржуазных партий.

Рассаживались по традиционному порядку: правые эсеры и кадеты заняли крайнее правое крыло, где при царизме размещались октябристы представители реакционной буржуазии и все черносотенцы. Представители национальных группировок и беспартийные разместились в центре. Большевики и левые эсеры — на крайнем левом крыле.

Хоры были до отказа забиты питерскими рабочими, матросами и солдатами.

Большевистская фракция поручила Я. М. Свердлову как председателю ВЦИК открыть Учредительное собрание и огласить «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Этим должна была подчеркиваться зависимость Учредительного собрания от высшего органа народной власти — Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.

Эсеры пытались действовать самочинно. Из рядов, занятых соглашателями, поднялся правый эсер Лордкипанидзе. Он артистически взмахнул рукой, призывая к порядку, и с театральным пафосом начал говорить:

— Граждане! Предлагаю предоставить честь открытия заседания старейшему из собравшихся членов Учредительного собрания!

Быстро пробравшись между шумных рядов, на трибуну взошел седоволосый, с огромной бородой правый эсер Швецов.

Поднялся невообразимый шум. Правая сторона и центр зала аплодировали, а слева и с галереи раздались протестующие крики:

— Долой, самозванцы!

Но вот появился на председательской трибуне Я. М. Свердлов. Властным движением он отстранил Швецова и, когда в зале стих шум, объявил:

— Исполнительный Комитет Советов рабочих и крестьянских депутатов поручил мне открыть заседание Учредительного собрания. Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов выражает надежду на полное признание Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета Народных Комиссаров. Октябрьская революция зажгла пожар социалистической революций не только в России, но и во всех странах. Мы не сомневаемся, что искры нашего пожара разлетятся по всему миру, и недалек тот день, когда трудящиеся классы всех стран восстанут против своих эксплуататоров…