Глеб Бастов - Перевал Дятлова

А могла находиться и непосредственно внутри палатки. Тогда тоже логично, что ребята пытались как можно скорее выбраться из палатки, а затем бежали прочь от палатки. И то, почему они все вместе отступали от палатки именно вниз, будто убегали от вершины, – объясняется всего лишь тем, что отступать вниз, находясь на склоне, проще всего.

Таким образом, если исходить только из действий ребят, этот вопрос остается без ответа.

Но можно зайти с другой стороны. Если бы что-то случилось прямо внутри палатки, то в палатке должны были остаться какие-то следы? Какие-то указания на то, что же произошло? Да и что могло случиться внутри палатки – где были лишь сами ребята и ими принесенные вещи?

Прежде чем двигаться дальше, необходимо прояснить один момент.

Городские жители, которыми являются большинство из нас, современных людей, почти забывают о том, что такое угроза ветра. Не ураган на пару часов или экзотическое торнадо, – а обычный сильный ветер, который бывает на открытой местности.

В городе плотная застройка ломает поток ветра. И даже если иногда, проходя в узком проулке, где бушует ветер, и кажется, что ветер дует как в трубе, это все равно не тот ветер, который был бы, если бы вокруг (на многие километры, если речь идет о городах вроде Питера или Москвы!) не было многоэтажной застройки. Из-за нее настоящий ветер просто проходит выше города. А внизу, в самом городе, ветер гораздо слабее. (Если посмотреть на город с высоты, то по сути это огромная пупырчатая поверхность, трением об эти пупырышки придонный слой воздуха значительно тормозится.)

Другое дело в горах, таких как на Северном Урале – с пологими лысыми вершинами. И особенно недалеко от вершины, через которую ветер только что «перевалил», отчего поток воздуха становится сильнее. (Это тот же самый эффект, который можно ощутить, если высунуть руку в приспущенное боковое окно несущейся машины.)

Зимой, на склоне, продуваемом таким ветром, по своей воле покинуть палатку без теплых курток и без обуви? Это кажется невероятным. Однако почти это же самое случалось с самими поисковиками. 31 марта они все вместе выбежали по тревоге дневального, испуганного огнями в небе – без верхней одежды. И те из поисковиков, кто прежде были в походе в группе Карелина, когда 17 февраля наблюдали похожее, тоже выбегали из своей палатки в чем были.

Но ни в том, ни в другом случае никто не резал палатку, из которой они выбегали. Зимой в горах, в нескольких днях пути от ближайшего теплого жилища, – нужно что-то экстраординарное, чтобы туристы порезали свою собственную палатку. Ведь можно потратить несколько секунд, чтобы расстегнуть вход палатки и выбраться через него, как обычно, – не повреждая единственное укрытие от ветра, куда потом можно будет вернуться.

Выжить зимой в горах без палатки несколько дней (пока вернешься в жилые места) теоретически можно, но очень трудно. Так что разрезая палатку, ребята должны были понимать, что ее придется зашивать… если, конечно, они в тот момент вообще могли брать в расчет трудности следующих ночевок.

Но если без палатки еще и можно выжить, хотя бы теоретически, то уж без теплой одежды и обуви это совершенно невозможно. А все это ребята тоже бросили вместе с палаткой.

Это, вместе с тем, что ребята разрезали палатку, указывает на то, что они покидали ее как можно быстрее, им было не до того, чтобы задуматься даже о том, как они будут выживать следующие несколько часов?

Это могло бы объяснить, почему ребята, убегая из палатки, не захватили с собой теплую верхнюю одежду – их телогрейки были разложены на полу палатки, для утепления снизу во время сна. (Сейчас так кладут туристические пенки, но тогда никаких пенок не было, поэтому ребята клали на снег лыжи, сооружая ровную площадку, на нее ставили палатку, а на брезентовый низ палатки клали рюкзаки, затем теплые куртки и телогрейки, а уже на них стелили одеяла.) Находясь все вместе в палатке, ребята фактически стояли на одеялах, под которыми были их куртки. Пока большая часть людей не выбралась из палатки, взять теплые куртки было затруднительно чисто физически.

Но почему ребята, выбегая из палатки на снег, не надели (или хотя бы просто не схватили с собой, чтобы одеть позже, уже снаружи) обувь? Ботинки так и остались стоять ровным рядком вдоль боков палатки – шесть пар с одной стороны, две пары с другой. (Девятую пару, ботинки Дятлова, оставили в лабазе. Может возникнуть вопрос, а как же тогда Дятлов шел на лыжах, если его лыжные ботинки остались в лабазе? Дело в том, что на тех лыжах, которыми пользовались ребята, можно было идти и в другой обуви. Их ботинки не были лыжными ботинками в современном виде, под какой-то особый тип крепления. Полвека назад, в скудном послевоенном быту, на лыжах стояли мягкие крепления из ремней, в которые можно было вставить ногу в любой обуви.)

Может быть, обувь они бросили, потому что ботинки быстро не наденешь? Но ведь помимо ботинок у ребят было несколько пар валенок, чтобы ходить, когда на привале. Они тоже остались в палатке. (Те стеганые бурки, в которых нашли Золотарева, предназначались не для улицы, а для сна – чтобы ноги не замерзли. Валенки на Тибо-Бриньоле были неподшитые – то есть тоже были одеты для сна, чтобы не замерзли ноги, а не для ходьбы по снегу.)

Чтобы лучше разобраться с одеждой ребят, надо понимать, как была устроена ночевка в их общей палатки. Ребята лежали бок о бок, поперек палатки (то есть головой к одному скату палатки, ногами к другому). На головы надеты легкие шапочки. Ногами почти упираются в скат палатки – наветренный, на который ветер с вершины горы наносит снег. Этот скат провисает, и кому-то из ребят, кто повыше, скат просто упирается в ступни. Чтобы ноги не мерзли, нужна какая-то «внутренняя» обувка. Не забитые снегом валенки или бурки. У кого не было, надевали шерстяные носки и поверх них тапочки. Эти слетевшие с ног тапочки нашли вокруг палатки.

Итак, разрезав подветренный скат палатки, ребята бросились из нее в чем были – а это значит, что все происходило так быстро, и вызвало такую панику, что у ребят просто не было возможности сообразить, что палатку они покидают надолго, и без обуви и теплых вещей могут погибнуть потом от мороза.

Что же вынудило их поступить так?

Это и есть главный вопрос во всем деле.

Было ли то, что так напугало ребят, – чем-то таким, с чем туристы могли справиться? Или хотя бы побороться?

Во время прежних походов Колмогорову опасно кусала змея, Дубининой попадали дробью в ногу. Дорошенко бросался на забредшего к биваку медведя с геологическим молотком, чтобы отпугнуть – а остальные ребята с криками присоединились к нему. Отпугнули. Семен Золотарев прошел пять лет войны, у него четыре боевые награды. А после этого годами работал инструктором на турбазе и множество раз ходил в походы.