Виктор Холенко - Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II

© В. Холенко, текст, 2020

© Де'Либри, издание, оформление, 2020

Первым делом я решил заехать в Ворошилов. А всё потому, что поезд из Варфоломеевки приходил во Владивосток уже ночью, и болтаться до утра на вокзале просто не хотелось. А в Ворошилов поезд приходил под вечер, и можно было спокойно переночевать у ребят в общежитии. Так я и сделал.

Письмо моё до Никиты ещё не дошло, поэтому мой приезд был для него полной неожиданностью. Он обрадовался и сразу захлопотал с чаем. Оба Толика, Суслов и Гордиевский, ещё не пришли из института, но в комнате сидел Алик Смирнов: он с Никитой собирался сходить в кино. Пока пили чай, пришли и Толики, начались расспросы – что, куда и как. Но я не стал делиться своими планами с ребятами, отделывался шуточками и вообще уклонялся от какой-либо конкретики. Не стал говорить о том, куда и зачем я еду, так как и сам ещё толком не знал, куда меня прибьют житейские волны.

С Никитой и Аликом я ещё сходил на вечерний сеанс, посмотрел новый фильм «Высота» с Николаем Рыбниковым – он тогда уже входил в моду и стал всеобщим любимцем. Ночевал на собственной кровати, которая так и стояла на прежнем месте, и никто её ещё не занимал. А рано утром убежал на вокзал, даже не стал будить ребят. И к девяти утра был уже во Владивостоке – в то время ещё даже по пригородным поездам люди, бывало, сверяли свои часы. Мои первые ручные часы «Победа» Чистопольского часового завода, кстати, которые я купил по почте наложенным платежом ещё во время работы на руднике на первую свою зарплату, шли всегда точно – сверяй не сверяй. Но это так, к слову.

Офис Оргнабора (была такая вербовочная служба, набирающая работников на севера, на стройки, на таёжные и рыбные промыслы) нашёл довольно скоро. Он находился в косом переулке, врезавшемся в идущую от университета вниз к Золотому Рогу улицу Китайскую (сейчас это Океанский проспект). Название переулка совсем не помню точно: Краснознамённый или Красноармейский. Там мне сказали, что в данный момент идёт набор только в Магадан, для Дальстроя, и на рыбокомбинаты Приморья. А на Камчатку – увы. Это сообщение меня, конечно, расстроило сильно. И на Приморское побережье душа не лежала, а на Колыму вообще добровольно ехать почему-то совсем претило. Из двух зол выбрал первое, и мне сразу предложили заключить договор на три года работы на острове Путятин. Немалую роль сыграло и моё удостоверение электрослесаря шестого разряда. О, шестой разряд, самый высший по действующей тарифной сетке рабочих квалификаций! Такие люди нам нужны! И пошёл процесс: никто из принимающей стороны даже не обратил внимания на дату выдачи документа. А я, естественно, деликатно промолчал, чтобы не огорчать хороших людей разочарованием. За два дня благополучно прошёл врачебную комиссию, получил некую сумму денег на пропитание и билеты на проезд поездом до посёлка Екатериновка, где и располагался главный сборный пункт всех отъезжающих к местам назначения.

Ночевал я в гостинице «Золотой Рог» и, когда уже закончил все свои дела в городе, направился туда за вещами, чтобы поехать к дяде в Тавричанку. Однако в сквере на Ленинской улице, где слева внизу от неё был в то время раскинут шатёр цирка-шапито, неожиданно встретил свою одноклассницу Лиду Кулик. Мы тут же пристроились на скамеечке, и ей я уже рассказал всё о себе, как на духу. Она училась, кажется, в университете и мне тоже откровенно посочувствовала, посоветовала всё-таки не опускать руки и бороться за свою мечту до конца. В школе я её почти не замечал, была тихой как мышонок. А тут изменилась до неузнаваемости, похорошела. И поговорила со мной по душам, утешила хоть немного. Ещё ни одна девчонка не говорила со мной с таким тёплым участием. Мы расстались друзьям, однако больше наши пути ни разу не пересекались, хотя потом я почти всю свою жизнь практически прожил в Приморье. За малым исключением, правда…

Ещё в июле текущего 2015 года наши ребята: Лена с мужем Андреем Алексеевичем и сыном Георгием, а также с моей супругой Ириной Васильевной, – побывали в Дивеевском женском монастыре под Нижним Новгородом в сопровождении нашего сына Андрея Холенко, снимавшего там документальный фильм «Дивное Дивеево». Этот монастырь стал известен благодаря духовным стараниям преподобного Серафима Саровского. Он собственноручно положил начало знаменитой святой Канавке, по которой до сих пор ходят паломники с молитвами Божьей Матери. А ещё он говорил, что после смерти он будет лежать в Дивеевском монастыре, и оставил монахиням свечу, с которой его нужно встретить в Дивеево.

С тех пор прошло очень много лет, сменились поколения и государственные устройства страны. Старец был похоронен в Саровском монастыре, а в первые годы советской власти его мощи были вывезены в неизвестном направлении и, казалось, исчезли безвозвратно. Был закрыт и Дивеевский монастырь, а его послушницы пошли по тюрьмам и ссылкам.

Но через многие годы снова в стране сменилась власть, и монастырь был возрождён на прежнем месте. В Ленинграде чудом обнаружились мощи Серафима Саровского и были перенесены в Дивеево. И последняя оставшаяся в живых к тому времени послушница – схимонахиня Маргарита или, как её все назвали, матушка Фрося – всё-таки исполнила этот завет святого человека: она передала дивеевскому священнику ту самую свечу преподобного старца, тайно хранившуюся монахинями долгие десятилетия, для Крестного хода, когда раку с мощами Серафима Саровского из Ленинграда привезли в Дивеево и торжественно внесли в Троицкий собор Дивеевского монастыря. И это не легенда, это быль настоящая. Кстати, через месяц после перенесения мощей преподобного старца в Дивеево город Ленинград переименовали в Санкт-Петербург…

Все мои родственники вернулись из этих святых мест в настоящем благостном настроении и, конечно же, решили и меня туда же свозить в обязательном порядке. Не сразу, но всё же я не устоял перед их напором. И вот была назначена дата – 26 августа 2015 года. В очередную свою поездку на съёмки в монастырь сын Андрей взял и меня с матерью с собой. Мы поздно приехали с дачи на московскую квартиру накануне – где-то в десятом часу вечера. А вставать надо было полшестого утра, потому что уже в 6. 20 должен был подъехать Андрей на своей машине. Как всегда перед дальней поездкой, начинающейся рано утром, спалось плохо: часто пробуждался, чтобы взглянуть на стоящий рядом на тумбочке будильник. И перед самым последним пробуждением приснился мне какой-то сумбурный и непонятный сон.