Роман Насонов - Музыка: диалог с Богом. От архаики до электроники

Ощущение космического единства было дано человеку в самые древние времена. И если мы в этой перспективе посмотрим на историю музыки, то увидим, что в каком-то смысле это история упадка изначально данной людям веры, утраты непосредственного опыта бессмертия. Ибо чем больше человек думает, чем сложнее он становится, тем больше внутренних усилий ему требуется для того, чтобы вновь испытать ту первозданную радость, которую доставляет даже не вера в бессмертие, а реально переживаемая причастность вечности.

Музыка – феномен очень древний. Нам предстоит увидеть, что в некотором смысле она является ровесницей человечества – но как отдельный, автономный от других вид искусства возникла сравнительно недавно и принадлежит к числу поздних достижений цивилизации.

Однако с древних времен и до сегодняшнего дня существует музыкальный феномен, в чем-то противоположный тому, что мы наблюдаем в высокоразвитой человеческой культуре.

Разговор об этом стоит начать с одного любопытного случая, который описан знаменитым американским путешественником, дантистом Гарри Райтом в книге «Свидетель колдовства» (1957). В середине прошлого столетия Гарри объехал многие отдаленные уголки света в поисках следов первобытной медицины. Побывал он и в Африке, где сумел завоевать доверие местных племен и был, что называется, «вхож» к ним. И вот однажды Гарри, явившись с очередным визитом к своим новым друзьям, увидел, что один из их соплеменников умирает. Врач осмотрел его: по всем признакам наблюдалась клиническая смерть – пульс не прощупывался. Гарри понял, что в тех условиях помочь больному не способен…

Здесь необходимо сделать отступление и сказать, что архаичный человек относился к смерти близких иначе, чем современный. Сегодня мы идентифицируем себя прежде всего как личности, которые вольны входить в определенные сообщества. Древние люди воспринимали себя как часть коллективного целого. Смерть родича непосредственно затрагивает всех его соплеменников – как будто у каждого из них отрезали его собственный телесный орган.

Несмотря на кажущуюся ограниченность ресурсов, африканцы не стали ждать, когда их родственник окончательно отправится к праотцам. Туземцы собрались вокруг соплеменника и начали тихо, низкими голосами петь, медленно водя хоровод и выстукивая пятками ритм. В этом пении, судя по описанию доктора Райта, не было привычных цивилизованному человеку мелодий – лишь скольжение голосом, без остановки на определенной высоте (на языке музыкальной теории такой вид интонирования называется экмеликой). Они ходили по кругу, постепенно увеличивая темп движения и повышая голос. Их музицирование казалось стоящему в стороне Райту просто воем.

И вот после того как вся эта ритмичная шумовая волна достигла своей, говоря языком классической музыки, кульминации, английский врач увидел «чудо» – человек, которого он совершенно не надеялся обнаружить живым, вдруг открыл глаза и стал ошалело озираться по сторонам.

Даже в состоянии клинической смерти его организм продолжал реагировать на поступающие извне импульсы музыкальной энергии, и совсем, казалось бы, угасшая душа поддалась им – произошло исцеление.

Музыкальная магия – это не вымысел, а совершенно реальный способ воздействия на человека. При желании его можно обосновать научно. Однако применение музыкальной энергетики всегда выходило – и выходит до сих пор – далеко за пределы узко понимаемой и подкрепляемой внешними наблюдениями полезности. Магические ритуалы обладают замечательным свойством: они вводят участников в транс. И музыка – часть этого сакрального действа. Конечно, древний человек понимал, что он существует и сам по себе: он сам по себе болеет и сам по себе умирает. Но вот через душевную и телесную причастность к родной общине, через забвение себя в коллективных игрищах человек отрешается от своей конечности, соединяясь и с соплеменниками, и с огромным, несоразмерным, казалось бы, человеческому существу космосом. Космос всегда бывает представлен в виде конкретного места обитания людей, в круговороте времен: размеренное чередование сезонов и природных циклов создает ощущение постоянства и бесконечности – так возникает вера в вечную жизнь.

Путь к чудесам и к экстазу в архаичной культуре – короткий, и если цивилизованного человека до восторга и самозабвения надо доводить посредством сложной, полной рефлексии музыки, например, одной из позднеромантических симфоний, продолжающихся более часа, то человеку древнему впасть в экстаз «ничего не стоило». С помощью пения и танцев, то есть с помощью музыки в широком понимании этого слова, люди забывают не только о том, что они индивиды внутри сообщества, – они забывают и о том, что это сообщество отъединено от космоса. В конечном же итоге древнее человечество преодолевает – с помощью архаичных экстатических обрядов – отъединенность от вечности или, иными словами, смерть.

Одна из важнейших задач архаического обряда – воссоздать единство живых людей и их предков, которые ушли в мир иной, но с которыми происходит каждодневное общение, которые играют в жизни племени огромную роль, выступая законодателями, учителями и советчиками.

Специальными посредниками между людьми и духами могут служить шаманы, но и без их усилий мертвые просто присоединяются к сородичам как участники религиозного действа. Тем самым преодолевается невыносимое для человеческого сознания разделение на тех, кто находится в этом мире, и тех, кто из него ушел, смягчается сильнейший травматический эффект…

Любой подобный ритуал насквозь музыкален! Энергия пульсирует в телах людей, сливается в единый поток и направляется в Космос. И некогда разорвавшаяся пуповина восстанавливается. Физическое ощущение бессмертия, которое давал людям такой ритуал, не идет ни в какое сравнение с чисто рассудочной верой в вечную жизнь, в бессмертие человеческой души.

Именно благодаря своей изначальной музыкальности религиозный опыт воспринимается как безусловный и не подлежащий сомнению. Конечно, религия существует и в виде вероучения, и в виде богословских трактатов, и в виде особого круга эмоций, и в виде мистического опыта. Но коренится она именно в сочетании внутреннего и внешнего движения, в сочетании внутренней и внешней жизни, которая стремится к преодолению своей отъединенности от мира, к преодолению своей конечности во времени.

Потребность человека впадать в экстатическое состояние [1] Напомню, что само слово «экстаз» (др. – греч. ἔκστασις), возникшее в связи с практикой античных религиозных мистерий, означает «выход за пределы», «исступление», то есть в конечном итоге преодоление индивидуальной ограниченности. очень велика и никуда в наше время не исчезла. Она постоянно находит себе новые формы. Первыми на ум здесь приходят концерты культовых музыкальных групп. Или возьмем, к примеру, футбол. Что происходит с болельщиками на стадионе? Кипение страстей на трибунах. Сильные эмоции, которые погружают нас в некое забытье. Разыгрывается действо: один молодой человек бьет по мячу ногой, другой – головой, спортивный снаряд летит, изредка попадает в ворота… Нетрудно заметить, что футбольный стадион является средоточием своеобразной музыкальности. Образуется сильная, насыщенная энергетикой шумовая атмосфера, и многие люди ходят на стадион не для вникания в тонкости тактических построений, а для того чтобы поорать кричалки, послушать свист, потанцевать вместе с другими фанами. И не случайно трибуны стадиона имеют округлую форму – возникает ощущение, будто запущенная активными болельщиками волна движения и звуков бесконечна (заметим заодно, что круг неслучайно входит в число важнейших древних символов).