Дмитрий Володихин - Князь Иван Шуйский. Воевода Ивана Грозного

В такой ситуации Великое княжество Литовское было совершенно не в состоянии вести серьезные боевые действия. «Никто не поспешил» на сбор войск у гетмана Николая Радзивилла «ко дню св. Николая» в 1562 г. Сами польские историки признают тот факт, что приготовления к обороне шли в Литве очень медленно, и поход Ивана IV зимой 1562/63 г. был, как ни странно, неожиданным [49] Mienicki R. Egzulanci Poloccy (1563–1580 г.) // Ateneum Wileńskie. Rocznik IX. Wilno, 1934. С. 34; Piwarski К. Niedoszła wyprawa t. zw. Radoszkowicka Zygmunta Augusta na Moskwc (rok 1567–1568 // Ateneum Wilenskie. Rok IV. Zeszyt 13. 1927; Natanson-Leski J. Dzieje granicy wschodniej Rzeczypospolitey. Lwów – Warszawa, 1922. С. 163. .

Таким образом, время для великого полоцкого похода было избрано весьма удачно.

В XV–XVII вв. московско-литовский рубеж находился в состоянии непрекращающейся полувойны. Удивительным было скорее не начало настоящей войны, а затянувшееся мирное время. Два чрезвычайно мощных государства в бесконечном территориальном споре руководствовались столько абстрактными интересами, сколько конкретными возможностями нанести эффективный удар по противнику. Вопросы религии, национальности, исторической справедливости учитывались… наряду с вопросом принципиально иного свойства. С одной стороны литовско-московского рубежа была многочисленная, небогатая и потому алчная шляхта, а с этой – такой же небогатый и алчный и не менее воинственный «средний служилый класс», по терминологии Хелли [50] Hellie R. Enserfment and military change in Muscovy. Chicago; London, 1971. C. 267–268. . Именно они составляли боевое ядро литовской и русской армий. Их требовалось «кормить», а лучше всего «кормила» большая удачная война. С этой точки зрения понятен выбор Полоцка в качестве объекта для нанесения удара: Полоцк был богат, многолюден, имел большой торгово-ремесленный посад. В XVI в. это был крупнейший город на территории современной Белоруссии [51] Коркунов М. Карта военных действий между русскими и поляками в 1579 г. и тогдашние планы Полоцка и окрестных крепостей // ЖМНП. 1837. № 8. С. 6–7; Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582). СПб., 1889. С. 50; Полоцк. Исторический очерк. Мн., 1987. С. 31. , т. е. Иван IV и его армия могли рассчитывать на огромную добычу, как, в сущности, и произошло.

Взятие Полоцка давало целый ряд дополнительных выгод, прекрасно охарактеризованных Одерборном: «[Иван] Васильевич в высшей степени жаждал захватить этот город по причине важного его положения, славы и величия, богатств, возможности безо всяких затрат содержать в нем войско и, наконец, благоприятного случая совершать нападения глубже в литовские земли и осуществлять из Полоцка управление на большой территории…» [52] Oderborni Р. // Historiae Ruthenicae scriptores exteri saeculi XVI. Berlin-Petropolis. Т. II. С. 225. Действительно, вся Ливонская война велась «под лозунгом овладения наследием, якобы оставленным Августом-кесарем своему далекому потомку Рюриковичу» [53] Хорошкевич А.Л. Опричнина и характер Русского государства в советской историографии 20-х – середины 50-х годов // История СССР. 1991. № 6. С. 85. . Иван IV считал Ливонию и тем более западнорусские земли своим владением по праву. И слава Полоцка, центра древнего княжения, как нельзя более привлекала царя. С другой стороны, Полоцк нависал над южным флангом русской группировки в Ливонии, оттуда московские корпуса, осаждающие ливонские крепости, всегда могли получить страшный удар во фланг и тыл. Потеря же Полоцка Великим княжеством Литовским создавала непосредственную опасность для Вильно: в руках Ивана IV оказывался ключ от литовской столицы.

Впоследствии Стефан Баторий в первом своем походе против Московского государства опять-таки направил усилия на отвоевание Полоцка. Этот город позволял польско-литовскому монарху создать угрозу отсечения Ливонии от внутренних районов России и предоставлял отличный плацдарм для наступления на псковско-новгородские земли [54] Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582). С. 43. …

Иными словами, Полоцк оказался ключевой позицией на доске великой войны.

Кроме всего изложенного выше, царь и митрополит не без основания тревожились за судьбу православия в западнорусских землях и были недовольны приближением протестантского влияния к самым границам страны. В середине XVI в. на территории Великого княжества Литовского распространяются среди прочих и радикальные версии протестантизма: кальвинистская и антитринитарная. В 1560-х гг. на восточнославянских землях реформационное движение достигает значительного размаха, причем одно из ведущих мест в нем заняли антифеодальные идеи. Очевидную связь между еретическими движениями в Московском государстве и реформационными течениями в Великом княжестве Литовском можно усматривать в феодосианстве [55] Дмитриев М.В. Православие и реформация: реформационные движения в восточнославянских землях Речи Посполитой во второй половине XVI в. М., 1990. С. 38–39. . По мнению Г.Я. Голенченко, феодосианство сыграло немаловажную роль в развитии реформационных идей в Литве, и как раз в Полоцке подвизался один из главнейших феодосиан, покинувших московские пределы, монах Фома. Он женился на еврейке и стал проповедником кальвинистского сбора [56] Голенченко Г.Я. Идейные и культурные связи восточнославянских народов в XVI – сер. XVII вв. Мн., 1989. С. 101–119; Wegierski A. Libri quattor Slavoniae Reformatae. Warszawa, 1973. С. 263, 446; «Истины показание». ГБЛ. Троицк. № 673. Л. 371 об. . Полоцкий поход был официально мотивирован желанием Ивана IV наказать Сигизмунда Августа «за многие неправды и неисправления», но «наипаче же горя сердцем о святых иконах и о святых храмех свяшеных, иже безбожная Литва поклонение святых икон отвергше, святые иконы пощепали и многая ругания святым иконам учинили, и церкви разорили и пожгли, и крестьянскую веру и закон оставльше и поправше, и Люторство восприашя» [57] Лебедевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 29. С. 302. .

Георгий Федотов замечательно точно подметил: «Царь любил облекать свои политические акты – например, взятие Полоцка – в форму священной войны против врагов веры и церкви, во имя торжества православия» [58] Федотов Г.П. Святой Филипп митрополит Московский. М., 1991. С. 60. . В преддверии похода народу и армии было объявлено о чудесном видении брату царя, князю Юрию Васильевичу, и митрополиту Макарию о неизбежном падении Полоцка [59] Пискаревский летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 34. С. 190. . 30 ноября, в день выхода войск из Москвы, Иван IV совершил торжественный молебен; по его просьбе митрополит Макарий и архиепископ Ростовский Никандр повели крестный ход с чудотворной иконой Донской Богородицы, в котором приняли участие сам царь, его брат князь Юрий Васильевич «и все воинство». В поход Иван IV взял чудотворные образы Донской Богородицы и Крылатской Богородицы, а также святыню номер один всей Западной Руси – драгоценный крест, вклад святой Ефросинии Полоцкой в Спасский монастырь (в настоящее время известен как «крест Лазаря Богши»), оказавшийся в казне великих князей Московских. Уже по прибытии под стены города войско было ознакомлено с ободряющим и призывающим крепко стоять против «безбожныя Литвы и прескверных Лютор» посланием архиепископа Новгородского Пимена [60] Лебедевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 29. С. 302–303, 306–308. .