Тамара Николаева - Голоса и Отголоски

Музей нас потряс. Школьников в те времена почему-то по музеям не водили, по крайней мере, в нашем городе.

И здесь нас тоже отловила пожилая дама с высокой прической, какие бывают лишь на картинах. Мы, как малые дети, ходили за ней, ничего не спрашивая, только слушая. Оказалось, что вся необычная мебель музея из имения графов Уваровых. Видя наше беспросветное незнание ни-че-го, дама вдруг решилась и дала нам старую, видавшую виды, книжку. Заглянула в глаза, аж по самое донышко, прося обязательно вернуть. Это ведь единственный экземпляр!

Не знаю, было ли это уловкой или в самом деле так поверила… Книжку мы прочитали несколько раз в изумлении. Ничего подобного раньше читать не приходилось. Какой это был класс? Седьмой ли, восьмой… Конечно, книгу мы торжественно принесли даме, обернув газетой, как драгоценность. Из школы и раньше-то пробегали мимо, а теперь бегали в ожидании, что на воротах появится скромное объявление: такого-то числа состоится… Нам казалось, что объявление вешают специально для нас. Конечно же, именно оттуда весь мой последующий интерес к музеям, художникам, коллекциям. И… к афишам. Посмеиваясь про себя, читаю и думаю – вот это точно для меня писано…

Постепенно нас со Светой стали узнавать в музее и с удовольствием отвечать на все наши вопросы, рекомендовать книги. Сейчас все можно найти в интернете, а тогда из устных рассказов узнавали про совершенно другую жизнь, как теперь про другую планету. Особенно заворожили Уваровы. Нравилось в них все: и то, что сам граф Уваров не богатый бездельник, как чаще всего мы думали в те времен про всех богатых, а выдающийся ученый-археолог. Молодая жена Прасковья Уварова во всем помогала мужу, даже звалась «второй Дашковой». Мы еще не знали, кто такая Дашкова, но отчаянно зауважали ее тоже, вместе с Уваровыми, и пошли искать само имение.

Строгий трехэтажный белый дом на крутом берегу Оки и длинная белокаменная лестница прямо к воде. После революции имение превратили в военный санаторий. И потому подойти к дому нам не удалось. Мы понаслаждались видом на Оку с высокого берега. Заокская даль в лугах просматривалась до синеющих почти в небытии лесов, а справа и слева – крутой высокий берег, изрезанный живописными оврагами, украшенный садами и церквями.

Он до сих пор стоит на пьедестале в зале бывшего Дома пионера города Мурома. Надеюсь. А может быть, стоял до недавнего времени.

В 1954 году в нашей совершенно сухопутной школе организовался кружок морского моделирования. Пришел как-то Капитан, как нам его представили, так мы его и звали – так что имени-отчества даже не знаю. Капитан звал в кружок всех, и девочек тоже.

У меня уже были: кружок театральный, кружок туристический, кружок ботанический. Но мы со Светой Топоровой, моей соседкой по парте, решили, что и этот не помешает. Тем более, что домой меня особо не тянуло, мы с мамой еще не нашли какого-то общего приятного языка. Мне, правда, невероятно повезло с отчимом. Мой дядя Сережа поддерживал все мои выдумки и начинания. Мы с ним крепко дружили. Поговорила с ним. Он: «Давай, что, зря, что ли, над Окой живем!» На том и порешили.

Но было еще одно обстоятельство, о котором знали только самые близкие подружки. Но и они знали не все.

Когда-то, классе в пятом, начитавшись всевозможных морских рассказов, я загорелась морем. Страшно сожалела, что родилась девчонкой. Подружка по дому, ровесница Таня Стенягина, сочувствовала. Хотелось быть похожей на мальчика, но отец отрезать косицы не разрешал.

Каждое утро моя Таня запутывала мои тощие длинные косички немыслимыми узлами, чтоб их будто бы и нет вовсе. Потом бежали в разные школы – это оказалось важным. Ей можно было рассказывать разные выдумки, про которые в моем родном классе никто не узнает. Уж очень языкастый и насмешливый подобрался у нас народ. Того гляди, высмеют.

Поначалу только Таня знала, что у меня есть двоюродный брат Игорь. Начисто выдуманный. Но об этом Таня не должна была догадываться. Игорь «жил», естественно, в Севастополе. И учился в Нахимовском училище. О жизни училища вычитала в какой-то книжке, потому врать было легко.

Не помню, каким образом, но некоторые классные подружки к седьмому классу тоже узнали про Игоря. Скорее всего, увидели фотографию молодого красавца в бескозырке, с которой я не расставалась. Так Игорь поселился в нашем классе, и девочки очень его полюбили. И даже ждали начала учебного года, чтоб послушать про Игоря. Приходилось читать про моря, корабли. Читать и выуживать из них события, в которых мог бывать и мой Игорь. На лето я всегда «отправляла» его в учебку по Черному и Балтийскому морям. Моей фантазии на другие моря не хватало.

Потом я «поступила» его в Ленинградское высшее военно-морское училище. К концу школы он так мне надоел, что отправила его в кругосветку на «Крузенштерне» и вздохнула, наконец, свободно.

Но к моменту возникновения кружка Игорь еще благоденствовал. Девчонки, поголовно влюбленные в моего брата, говаривали даже, что Капитан будто бы отыскал меня по его поручению.

И вот мы со Светой пришли в мастерскую. Мальчишки, естественно, подняли нас на смех. Но Капитан решительно заступился. Более того, дал нам самую сложную модель – эсминец «Быстрый». Длина корпуса – метр.

И начали мы пилить, строгать, вытачивать детали, клеить. Света подошла к делу с научной точки зрения. Папа ее нашел военно-историческую литературу. Мы все прочитали и щеголяли знаниями технических подробностей и биографий адмиралов и прочих чинов, имевших отношение к «Быстрому».

Если не хватало каких-либо материалов для строительства, Света подключала родителей, я – отчима. Он добыл где-то тонкие алюминиевые трубочки для труб на корабле. Светин папа нашел для нас нужную серо-серебристую краску, какой следовало окрасить корпус корабля.

Однажды Капитан привел двух курсантов-связистов посмотреть наш корабль. Его нужно было оснастить проволочками и чем-то еще. Курсанты осматривали эсминец, качали головами, цокали языками. Бегло осмотрели модели мальчишек. И опять сгрудились с Капитаном около нашей.

Сначала не поверили, что мы все делали сами и что Капитан не пилил, не строгал за нас. Тот поклялся.

– Уважаем! – сказали курсанты и обещали добыть для нас все, что требовалось. На следующий день Капитан позвал нас со Светой пойти вместе за обещанным.

Курсантов отпускали на волю редко. А на улице был май. Все утопало в свежей зелени, и нам очень хотелось пройтись по городу и даже покрасоваться перед курсантами, навязав ослепительно белых бантов.

Мы со Светой ожидали увидеть какое-то парадное здание с торжественным подъездом, а пришли к длинному каменному забору с колючей проволокой поверх. Над забором высились купола церкви.