Игорь Вебер - Созидатель. Вячеслав Заренков

Поезд тронулся. Через час двадцать будет первая остановка, Витебск.

Почему-то вспомнилась школа. 1 сентября 1957 года, его первый класс. Тогда он устроил серьезную сцену, чего мама никак не ждала. Все мальчишки, друзья по уличным играм, собрались идти на занятия, и он, шестилетний, вдруг затвердил: «Я тоже хочу!» Требует – и что с ним поделаешь? Мама забрала у сына ботинки, чтобы дома сидел.

– Ты должен присматривать за младшей сестрой! – настойчиво сказала София Петровна.

Валюша родилась 10 марта 1954 года и была младше Славы на три года и восемнадцать дней. Она и так постоянно при нем как привязанная, везде брат водил ее за руку. Всегда и везде.

Но не сегодня!

Он все-таки убежал, вопреки уговорам. Без ботинок, босиком преследовал первоклашек, которые были старше на полгода, на год. Через лес, через поле, налегке и вприпрыжку. Мальчишки отгоняли его от себя, а он не отставал ни в какую. Все два километра, до самого хутора Болотовичи, где была начальная школа.

Славик робко вошел в класс. Ребят много, человек двадцать пять. С трех окрестных деревень первачки собрались. Есть и знакомые. Саша Дмитриевич, Слава Соломенников – его друзья.

Классный руководитель Николай Григорьевич сказал: «Раз пришел, то садись на заднюю парту и сиди, сколько выдержишь!»

Он был уверен, что уже завтра мальчик успокоится и продолжит свои детские игры. Но Слава не отступил. Что-то там, в этой школе, его зацепило. В итоге мать отдала младшему сыну ботинки старшего брата, чтобы не сидел на уроках босой. А как схолодало, пошила бурки из ватного одеяла. Сверху бурок надеваешь галоши, и тогда грязь не страшна. У мальчишек эта обувь почему-то считалась позорной, не то что валенки. Но валенок на всех не хватало.

В школе выдали букварь и тетради. Все, никаких больше трат. Дерзай, бери знания пригоршнями. Разве что перьевая ручка нужна еще и банка с чернилами.

В начальной школе не было отопления. Деревянное одноэтажное здание грелось печками. И кто лучше учился, того отправляли на лошадке в лес за дровами. Целый день в лесу рубили, пилили, по два воза дров успевали привозить дотемна. Слава учился хорошо, поэтому в лес ездил часто.

– Чего тебе здесь сидеть? Ты и так все знаешь, езжай! – напутствовал классный руководитель.

Однажды валенок у Славы порвался прямо в лесу, пальцы наружу торчат, на снегу следы остаются. Ему лет семь или восемь, он в лесу, с топором, на морозе, еще и босой! А воз дров набрать все равно надо. И он набрал.

«Ну разве это не достижение?» – улыбнувшись сам себе, подумал Вячеслав, глядя в окно торопливого поезда, нехотя сбавляющего ход перед остановкой.

«Станция Витебск», – объявил металлический голос на многолюдном перроне.

Следующая станция Невель.

А еще у них в начальной школе не было водопровода. Сами воду носили. Не было столовой – ели на перемене, кто что принес. Сало и соленые огурцы, хлеб и яйца. Учились делиться, не жадничать. Даже валенки не у каждого были. Слава, заметив, что его товарищ ходит по морозу в дырявых ботинках, объявил клич: одноклассники принесли свои сбережения, кто сколько смог, и валенки другу купили…

Во втором классе за успехи в учебе Заренкову подарили ценный подарок – книгу «Старик Хоттабыч». Книги были в цене. Они давали основу для жизни: добро должно побеждать.

И даже не абстрактное «добро», а конкретные мечты и желания, если они добрые, – сбудутся. Как у Хоттабыча, которого Слава прочитал несколько раз.

Своя мечта у него тоже была. В журнале «Юный техник» Слава прочитал статью о том, как можно самому сделать фотоаппарат. Пусть простой, но настоящий – можно снимать. Корпус из картона, затвор из металлической пластины, спусковой механизм из пружин и шестеренок от старого будильника. Только бы линзы где-то добыть!

Наверное, линзы стали его первой сознательной целью. Он любил кино, не пропускал ни одного фильма, которые раз в неделю крутили в местном Доме культуры. «Чапаева», например, смотрел несколько раз.

И смириться не мог с тем, что его любимый герой, легендарный начдив, погибает. «Вот вырасту и сделаю фильм, в котором Василий Чапаев переплывает реку и вскакивает на боевого коня», – решил Слава. Он мечтал стать режиссером. А режиссер должен уметь сам снимать, думал он. Для этого ему необходим фотоаппарат и фотоувеличитель. Но о покупке речи не было – не было денег. И как раздобыть эти линзы?

Он разыскал их в Орше, в магазине «Тысяча мелочей». Комплект стоил 5 рублей 40 копеек. Где их взять, эти деньги? Просить у родителей не привык – каждый должен зарабатывать сам. Он стал экономить. Мама давала каждый день 8 копеек на обед в школе – это была уже школа на хуторе Лисуны, в четырех километрах от дома. А еще на кино 5 копеек в неделю. Кино пропустить невозможно, это его будущая специальность. А на обедах сэкономить – вполне.

Через три месяца необходимая сумма была собрана. Линзы куплены. И мальчишка сделал своими руками первый фотоаппарат. Снимки получались не очень четкие, но Слава был рад своему достижению: все получилось!

Чуть позже он купил настоящую «Смену». За свои деньги, заработанные.

Уже со второго класса мальчишка получал трудодни в колхозе. Водил коня в борозде, пока кто-то из взрослых упирался плугом в гряду. Перевозил сено на лошади, восседая верхом на свежескошенных травах в телеге. Полол свекольное поле. Чистил от сорняков огуречные и кукурузные плантации. За каждый вид работы ставили «палочку». Например, сделал за день три рейса с сеном, торфом или навозом – получи на свой счет два или три трудодня. И общий результат работы совхоза «Ударник» распределялся на эти самые «палочки». В итоге по итогам работы за день Слава мог получить 100 граммов пшеницы, 100 граммов сахара, 200 граммов мяса и 10 копеек деньгами.

Эта система казалась ему математически выверенной, реально мотивирующей и справедливой.

Из всего перечня колхозных работ Заренкову не нравилось только одно – пасти свиней, которые вылетали из фермы, дико вопя и толкаясь. Грязные, неуправляемые, обдавали жидким навозом…

Вот лошади – это совершенно другое. Поход в ночное – тут тебе и романтика, и развлечение. Сел верхом, выгнал табун в луга, а потом каждую кобылу надо стреножить, чтоб не ушли далеко. Благо, лошади смирные, не ударят копытом. Как-то такой густой туман разлился по оврагу, что не видно стало ни зги. Слава подошел к кобыле, склонился – глядь, а это не кобыла, а лось.

– А ты что здесь забыл? Ну-ка, пошел!

Ну разве не чудо?!

За каждым деревенским пареньком была закреплена своя колхозная лошадь. Мужики поругивали: «Поменьше катайтесь, а то поубиваетесь!» Но пацаны любили носиться верхом, даже без стремени, без седла. Бывало, что скакун как разгонится, а потом вдруг как затормозит! И летишь мешком, кожа да кости, через мощную шею, почти с двухметровой высоты – ох и больно!