Андрей Черенович - Из былого. Военно-морские истории

А в это самое время по пирсу в сторону КПП бежал с развевающимися полами шинели дежурный по дивизиону Филя Масолов…

Пообедав одним из первых, он успел рухнуть в своей каюте и поспать минут тридцать. Но нужно было идти подменять на обед помощника. Филипп открыл глаза, сосредоточился, соскрёб себя с койки и вышел в коридор. Его поразила непонятная тишина на корабле и почти полное отсутствие людей. На верхней палубе он подошёл к вахтенному у трапа:

– Где народ-то?

– Так все на плац ушли. Комбриг строит.

– Как ушли? Время-то ещё 14:10?!

– Так передали, что построение в 14:00…

– Кто передал?

– Не знаю.

Филю как ветром унесло с кораблей и подтащило к КПП (контрольно-пропускному пункту). Всей своей печенью чувствуя недоброе, влетел он в рубку дежурного и с ужасом в голосе обратился к Бильбасову:

– Я тебе когда сказал экипажи построить?

– В 14:40.

– Почему они уже сейчас стоят?

– Так я 20 минут запаса взял…

– Зачем?! Я тоже взял! Да ещё, наверное, и дежурные по кораблям подстраховались…

Филя сдвинул шапку на затылок и медленно опустился на стул:

– Вот мы с тобой, помощник, и влипли. По самые ноздри. Комдив ушёл на плац?

– Ушёл.

– Ну всё. Настало нам время «Варяга» петь. Комдив за то, что он от души впустую намёрзнется на плацу, прикажет вечером обоих нас повесить на рее дежурного корабля. Или десять раз расстрелять отравленными пулями. Чтобы наверняка. Наши продырявленные трупы зашьют в старый грязный рваный брезент, к нашим ногам привяжут по пудовой гире и сбросят нас на съедение крабам прямо с этого пирса – и, заметь себе это, Бильбасов, без всяких воинских почестей.

Командир дивизиона МПК капитан 3-го ранга Бзиконов был личностью на кораблях весьма известной. А прославился он тем, что очень любил – любил просто до самозабвения – лично устраивать провинившимся подчинённым жуткие по форме и по содержанию разносы. Он позволял себе гнусно обругать офицера при мичманах и даже при матросах, что уставом было строжайше запрещено. Я никогда, нигде и ни от какого иного начальника не слышал ничего подобного. Уж не знаю, читал ли Бзиконов литературные изыски маркиза де Сада, скорее всего нет. Но то, что это были две родственные души, сомнения не вызывает никакого.

Комдив практически никогда не орал, а говорил тихим, нудным, гнусавым голосом. Но говорил он такие вещи! Посему и называли его моряки меж собою Гнусом. А может быть, и не только из-за голоса. По всему было видно, что разносы эти Бзиконов любил от природы и, производя их, наслаждение получал несказанное. Но что же делать, к сожалению, на флоте бывают и такие начальники. Как говорится, в семье разные дети рождаются.

Ну о том, что услышал о себе от замёрзших комдива и боевых товарищей Филя Масолов, я упоминать не стану по причине вполне понятной.

Как мы с вами видим, иной раз и с опытными моряками фортуна пошутить может так, что слабо не покажется. Впрочем, всё происходившее было достаточно закономерно, потому что вполне соответствовало старой армейской поговорке: лучше перебдеть, чем недобдеть. Армия есть армия. Когда-то, изучая марксистско-ленинскую философию, мы сталкивались с понятием «единство и борьба противоположностей». Вот именно таким образом они, эти самые противоположности, на практике и проявляют себя – грустное и смешное рядом.

Это мы с вами тут разговоры о взрослых товарищах вели. О больших, так сказать.

Но что иной раз происходит с курсантами мореходных, морских и военно-морских училищ на практиках и стажировках – просто уму непостижимо. Но об этом – как-нибудь в следующий раз. На сегодня пора уже и честь знать.

Август 2006 года

В 1978 году вышел в новой редакции Корабельный устав ВМФ СССР – КУ-78. Выдавая нам новенькие, ещё пахнущие типографской краской книжечки в синем коленкоровом переплёте, наш комбриг сказал примерно следующее: «Товарищи офицеры, запомните на всю жизнь: каждая строка этого документа написана кровью. Цена этого устава не та, что указана на последней странице. Настоящая цена его – сотни тысяч жизней погибших моряков и тот опыт, что был наработан в результате их гибели».

Хорошо сказано, правильно. В море не бывает мелочей. В море нельзя, опираясь на свои собственные доводы, ни с того ни с сего объявить: «Это для плавания не важно, хотя написано, что сделать нужно именно так». Пренебрежение мелочами чревато на флоте весьма тяжёлыми последствиями. Если не сказать печальными. В море всё нужно делать не так, как мне (или кому-то) кажется правильным, а так, как нужно делать. Вот об этом мы сегодня с вами и поговорим.

Как известно (хотя, может быть, и не всем), новый учебный год в Военно-Морском Флоте начинается 1 декабря. Сначала корабли отрабатывают подготовку к плаванию, затем – одиночное плавание, затем – применение оружия одиночным кораблём. После этого задачи усложняются и всё это корабли отрабатывают уже в составе соединения.

Таким образом, противолодочный корабль «Альбатрос» оказался в январе 198… года в бухте Саранная на побережье полуострова Камчатка. Бухта была не очень плотно забита разреженным ломаным льдом, сквозь который достаточно легко прошли и стали на якорь. Здесь морякам предстояло отработать в ночных условиях наряду с другими задачами защиту корабля от ПДСС (подводных диверсионных сил и средств) вероятного противника. Это учение включало в себя довольно много различных мероприятий, в том числе – профилактическое гранатометание с борта корабля и со шлюпки, которая должна была обойти вокруг корабля на установленной дистанции. Утром же вновь предстояла съёмка с якоря и выход в море для выполнения очередной учебно-боевой задачи.

Военморы, уже почти два месяца существуя в состоянии перманентных тревог, учений и стрельб, изрядно вымотались. К тому же в море из-за шторма прилично валяло, а в последние сутки с норд-оста ещё и зыбь пошла.

Всякий, ходивший в море, знает, что зыбь переносить намного хуже, чем ветровую волну. Зыбь – отголоски большого шторма, прошедшего где-то в стороне, – в отличие от штормовой волны, имеет значительно большие период и высоту. К тому же она не подчиняется ветру и качает корабли в течение длительного времени ещё и после шторма. Конечно, ветровая волна имеет своё генеральное направление – вдоль линии ветра, но довольно часто она может навалиться то справа, то слева. Хоть какое-то в этой болтанке, но всё же разнообразие. Зыбь же как шла, так и идёт, сохраняя направление, период и высоту как непреложную константу. Её ритмичность можно сравнить с ходом хорошо отлаженных часов. Вот эта самая монотонность и выматывает более всего. Ещё издали ты отлично видишь новую накатывающуюся на корабль громаду светло-зелёной воды и всеми своими внутренностями чувствуешь, что сейчас тебя придавит к палубе (когда корабль начнёт упрямо влезать на вершину этого солёного Монблана), желудок вместе с его содержимым подступит к горлу; а потом, когда, преодолев верхнюю точку, корабль начинает катиться вниз по заднему склону волны, ты зависнешь в невесомости, в один момент потеряв под ногами палубу и шаря вокруг себя глазами – за что бы ухватиться. И так раз за разом. Честно говоря, отвратительно-нудная штука – хорошая зыбь.