Анатолий Грешневиков - Совесть русского народа. Василий Белов и Валентин Распутин

– Американцы сбросили бомбы на жилой квартал Горажде, прямо в центр его, – шепчет неугомонный Белов. – А один самолет поразил даже санитарную машину, – убиты две сестры милосердия. И нет в мире никакой управы на этих бандитов?!

Продолжающаяся речь Бабурина совпала с мыслью Белова. Во время бомбежек Борис Ельцин, как президент страны, даже не выступил с осуждением воздушных ударов по Горажде. Единственной причиной его негодования послужил тот факт, что американцы, видите ли, не проинформировали его о варварских бомбежках заранее. То есть, если бы за день сообщили, что американцы убьют санитарок, у Ельцина вообще не было бы оснований для возмущения. Наверное, он опасался предупредительных слов президента США Клинтона, который заявил, что у России, мол, нет оснований для протеста, ведь бомбили Горажде в соответствии с резолюцией Совета безопасности ООН. А за эту резолюцию проголосовал и российский представитель. Чему тут возмущаться? Чем тут крыть американских варваров?! В этой непростой ситуации Ельцин не способен был защитить даже наших десантников-миротворцев, стоящих в нескольких десятках километров от пылающего Горажде. Русским миротворцам удалось избежать потерь. Им повезло. Но ведь отсутствие упреждающей информации о готовящихся акциях НАТО могло обернуться для них и бедой.

Голос Бабурина продолжал греметь в зале:

– НАТО и США встали на сторону одной из воюющих сил. Они, поощрив мусульман, озлобили сербов и поставили под удар престиж России, Ельцина они даже в известность не поставили. Сербы в одночасье стали на земле своих отцов и дедов «гражданами второго сорта».

– Ты слышал, Анатолий, как сербы называют своего генерала Младича? – спросил меня Белов.

– Да, – кивнул я.

– Они называют его «сербским Жуковым», – важно подчеркнул мой сосед. – Он недавно взял в кольцо весь пятый армейский корпус мусульман.

Я действительно слышал, как сербы называют своего горячо любимого генерала, как он окружил армию мусульман, вторгшуюся в так называемый «бихачский карман» и земли, оккупированные мусульманами, вновь перешли под сербский контроль. Не помогли мусульманам бомбежки Горажде.

Но вот информацию, прозвучавшую только что от Бабурина, не знали ни я, ни писатель Белов. По напряженным и недоуменным лицам русских миротворцев можно было догадаться, что и они слышали это впервые.

– Вам, наверняка, не приходится читать столько газет, сколько нам, депутатам, – сказал Бабурин. – Даже самый маститый наш писатель Белов Василий Иванович, который сидит напротив меня и все под руку мне говорит, какие плохие американцы, и тот не читает, например, американскую газету «Уолл-стрит джорнэл». А я недавно прочел и ужаснулся. Газета, ссылаясь на наблюдателей ООН, сообщила, что мусульмане обстреляли свою собственную территорию, чтобы спровоцировать воздушные удары НАТО по сербским позициям. Если бы мир узнал о такого рода провокациях мусульман, то перестал бы верить лживой пропаганде американцев и немцев, что во всем виноваты на Балканах сербы. Мир бы понял, зачем нужна эта война США. Мы вместе с вами должны сделать все возможное, чтобы мир узнал про все эти ухищрения и провокации мусульман, к тому же они неоднократно прибегали к ним.

Тут наши миротворцы загудели и вынуждены были признать и возмутиться вместе с нами, что у американцев и мусульман здесь более чем тесное сотрудничество. До российского батальона тоже доходит информация о двойных стандартах США, о пособничестве их моджахедам. Недавно десантникам узнали от военных специалистов в ООН в Сараево о том, что перед наступлением из «мирной зоны» в Бихаче американцы снабдили мусульманских командиров сделанными с помощью аэрофотосъемок картами расположения войск боснийских сербов.

– Так это вы, политики, должны обуздать американцев, – выпалил маленький, по-офицерски выпрямленный, ершистый десантник. – Мы, миротворцы, здесь ничего не сможем сделать.

– Вы большое дело сделаете, если доложите по инстанциям о нарушениях американской стороны, – посоветовал Бабурин.

– Американцы бессовестно себя ведут, потому что никто об их безобразиях не знает, – сказал Белов, поднявшись с места. – Надо всем не молчать об их преступлениях. Только за два предыдущих года разрушено семьдесят православных сербских церквей, разграблены девяносто четыре церкви и четыре монастыря. В районе Купреса зарезаны пятьдесят два серба, которым предварительно выкололи глаза. Около Мостара убиты четыреста женщин и детей. Здесь, около Сараево, два года назад обнаружено более тысячи трупов сербов. Около Горажде зарезано семнадцать жителей, а тридцать два трупа расчленены. Вот они, зверства! Вот кто изверг, агрессор, людоед! Мусульмане, а не сербы. Такую правду на Западе показывать запрещают.

– Да, они боятся гласности, – согласился Бабурин.

– НАТО – это одно из чудовищных порождений американской бесчувственности, – еще тверже заявил Белов. – Чем меньше мы протестуем, тем больше они наглеют.

Глаза писателя горели яростью, грудь вздымалась от негодования. Наделенная тонкой чуткостью душа Белова, которая у совестливого писателя развивается благодаря постоянным размышлениям и той исключительной зоркости, с какой он схватывает все несправедливости на земле, не могла смириться с откровенным злом.

В который раз я невольно подумал о значимости пребывания в Сербии нашего замечательного писателя-трибуна Василия Белова. Трудно представить, что бы произошло с общественным мнением в мире, если бы не только он один, а вся многотысячная армия российских писателей примчалась бы сюда и прикоснулась к сербскому горю, испив его до дна, как сделал это Белов. Мир бы оглох от стона невинно убиенных сербов, онемел от неправды американских злобных политиков «нового мирового порядка», ослеп от разбомбленных и выжженных сербских земель, где тысячи лет покоятся их предки, и на которой тысячи лет стоят сербские хижины. Мир бы провалился в ад от осознания своего равнодушия к трагедии сербов, которых обвинили в этнических чистках ради того, чтобы их самих «этнически» вырезать и зачистить, и предоставить эту благодатную, тысячелетиями возделываемую землю, чужим захватчикам-мусульманам.

Трудно представить, как повели бы себя в мире журналисты, скульпторы, педагоги, художники, артисты, врачи, если бы увидели в Сербии рядом с Беловым и Бабуриным тысячные полчища русских работников культуры, искусства, образования, здравоохранения. Интеллигенция мира вышла бы на улицы и потребовала правды, мира и справедливости.

Только Белов сегодня один. На днях стоял в гордом одиночестве на простреливаемом снайперами бруствере, теперь вот возвышается над сидящими в зале угрюмыми и жаждущими порядка русскими миротворцами.