Сабрина Коэн-Хаттон - В пылу момента. Истории пожарного о непростом выборе между молниеносными и взвешенными решениями

– Надеюсь, здесь нет игл, – произносит Джек. – У меня мурашки по коже, когда Берт говорит такое.

– Знаю, но будь осторожен, когда шаришь руками, – отвечаю я.

Ванная пуста, мы движемся дальше. Огонь в комнате напротив. Мы думаем, что это спальня. Дверь сгорела, и теперь проем охвачен огнем. Он трещит, и помимо шипения дыхательного аппарата я чувствую вибрации. Заглядываю внутрь: оранжевые и красные языки пламени пожирают занавески и карниз. Куски ткани падают на пол. Здесь никто бы не выжил. Джек снова связывается с Бертом и выясняет, когда прибудет подкрепление. Второй расчет [10]  Или второе звено. – Прим. науч. ред. едет с другого конца города, поэтому будет на месте нескоро.

– Я задержу огонь, а ты осмотри вторую комнату, – кричит мне Джек.

Горячий воздух всегда поднимается вверх. Иногда даже разница в полметра может сыграть решающую роль, и, лежа на полу, получится спастись.

Огонь еще не вышел в коридор, поэтому в другой комнате могут быть живые люди.

Я сомневаюсь. Откровенно говоря, мы должны держаться вместе. Однако необходимо прекратить распространение огня, поэтому хотя бы один из нас должен лить воду и пытаться сдерживать пламя. Если заниматься этим начнем мы оба, некому будет искать людей, которые, знаю, на нас надеются.

Джек, припав к земле, направляет струю воды в потолок, чтобы охладить горячие газовые массы. У него все под контролем. Я двигаюсь дальше.

Иду по коридору в другую комнату, продумывая каждый шаг. Если Джеку вдруг потребуется моя помощь, я должна оставить путь к отступлению. Я вползаю в комнату на коленях. Стоять не получается из-за нестерпимого жара. Понимая, что времени немного, двигаюсь по периметру и натыкаюсь на шкаф. Раньше я обнаруживала в шкафах детей, но не сегодня. Он пуст – есть лишь несколько игрушек. Двигаюсь дальше. Капли пота стекают по лицу, падая на обтюратор [11]  Уплотнительная манжета на маске. – Прим. науч. ред. внутри маски. Джеку еще тяжелее, ведь он гораздо ближе к огню.

Я окликаю его. С ним все в порядке, поэтому я продолжаю поиски.

Осматриваю комнату дальше, не отрывая левой руки от стены или мебели. Пытаюсь представить, где сейчас нахожусь и где уже была. Осязание – единственное чувство, на которое можно положиться. В комнате так темно, что ничего не видно. Все, что я слышу, – это рев огня и шипение сжатого воздуха. Чувствую лишь запах резиновой маски.

Мои руки натыкаются на что-то твердое, а пряжки звенят, ударившись о металл. Кровать? У этого предмета мебели есть ножки, но он слишком узок, чтобы быть кроватью. Я продолжаю его ощупывать, стараясь составить из очертаний единую картину. Узкие вертикальные прутья. Матрас.

Это детская кроватка. Нужно искать не ребенка, а младенца. Я прощупываю пространство под кроваткой – ничего. Пытаюсь встать, но на уровне головы слишком горячо. Жар начинает обжигать уши даже через защитный капюшон. Ощущение, будто кожу пронзают раскаленные иглы. Я гримасничаю от боли и двигаюсь дальше. Если мне так тяжело даже в защитном снаряжении, невозможно представить, как же страдает ребенок.

Я резко встаю и прощупываю кроватку изнутри. Выдерживаю несколько секунд и снова падаю на колени, чтобы отдохнуть от жара. В кроватке никого нет, но ребенок просто должен быть где-то поблизости.

Я снова поднимаюсь и еще раз хорошенько исследую кроватку. Коляска, кроватка, игрушки – ребенок должен быть здесь! Но его нет. В такие моменты начинаешь сомневаться в рациональности собственных поступков. Это то же самое, что потерять ключи и постоянно возвращаться на то место, где вы ожидаете их увидеть, хотя уже десять раз все там проверили.

Интуиция не берется из ниоткуда. Опыт всегда откладывается в подсознании, и порой мозг выдает готовые решения или выводы, к которым пришел в «фоновом режиме».

Больше здесь прощупывать нечего. Малыш, вероятно, вылез из кроватки.

Или мог спать с родителями в их постели.

Я перемещаюсь в другую комнату.

Что-то не так, но не могу точно сказать, в чем дело. Это мне подсказывает интуиция, а она часто основана на опыте, запечатленном в подсознании. Кожа горит, глаза расширяются, а чувства обостряются, пока я пытаюсь понять, что именно заставляет меня так беспокоиться. Я слышу какой-то шум: приглушенный горловой звук. Подхожу к высоким шкафам, открываю дверцы и копаюсь среди одежды. Там полно вещей, и мне сложно нащупать человека. Никого. Двигаюсь дальше. Я все еще слышу этот звук.

– Саб, ты должна поторопиться! – кричит мне Джек. – Становится слишком жарко.

– Я еще не закончила, – отвечаю я.

– У нас мало времени.

Звук не затихает. Я нахожу постель и прощупываю место под ней ногой, полагая, что там может кто-то прятаться, но ничего не чувствую. Поднимаю одеяло и подушки – под ними никого. Но этот звук… Я ни на чем больше не могу сосредоточиться.

– Саб, достаточно. Нужно уходить.

– Еще пару секунд, Джек. Что-то не так.

Я прощупываю пространство между стеной и кроватью, куда не получилось дотянуться ногой. Понимаю, что там тоже нужно все обыскать. Звук становится громче. Я отодвигаю кровать от стены – она тяжелая и тащит за собой ковер. Заползаю на матрас и пытаюсь прощупать с другой стороны.

Я что-то нашла. Нет, не что-то, а кого-то. Взрослого. Он, должно быть, сидел между каркасом кровати и стеной.

– Джек, я кого-то нашла! – кричу я.

Я тащу его через дверной проем и пока не могу сказать, мужчина это или женщина, но кто-то очень тяжелый. На мне 15 килограммов дыхательного снаряжения и восемь – защитной формы, поэтому остается полагаться лишь на особую технику, чтобы его дотащить. Я просовываю свои руки у него под мышками и сцепляю их в замок в верхней части грудной клетки [12]  Мы больше не взваливаем пострадавших себе на плечи, как это иногда показывают в фильмах. Эта техника устарела. Перемещая человека, мы работаем в команде и стараемся держать его голову ближе к земле, где больше воздуха. .

– Все в порядке, – говорю я. – Вы спасены. Где ребенок?

В ответ человек издает все тот же булькающий горловой звук. Я боюсь, что он задыхается. У нас нет времени. Снова бросаюсь к постели и начинаю торопливо искать ребенка. Этот человек мог держать его, защищая своей рукой, однако я никого не нахожу.

Ко мне подходит Джек, чтобы помочь с пострадавшим.

– Я до сих пор не нашла ребенка, но этого человека нужно вытащить, – говорю я. – У тебя еще остался воздух?

Я хочу продолжить поиски, но боюсь, что пострадавший умирает. Звук, который он издавал, мог быть предсмертным хрипом, вызванным скоплением слюны в горле и указывающим на то, что человек вот-вот умрет. До этого я слышала его всего несколько раз.

– Меньше 70 атмосфер, – отвечает Джек. – А у тебя?