Зинаида Агеева - Роковой жребий Лермонтова

После отпевания тела Марии Михайловны, ее похоронили в усадебной церкви рядом с могилой ее отца Михаила Васильевича. На ее памятнике из серого гранита была сделана надпись: «Под сим камнем лежит тело Марии Михайловны Лермонтовой, урожденной Арсеньевой. Скончалась 24 февраля 1817 года. Житие ее было – 21 год, 11 месяцев и 7 дней». Маленький трехлетний Мишель, несмотря на ранний детский возраст, помнил свою мать, часто вспоминал о ней, а позже написал в одном из писем родственникам: «На ее коленях протекли первые годы моего младенчества. Ее имя было первой моей речью, ее ласки облегчали мои болезни». Он был очень привязан к матери и ее ранний уход из жизни потряс его детскую душу и оставил глубокий след в его неокрепшей нервной системе. После ее смерти Мишель каждый раз, когда видел женщину, напоминавшую мать по внешнему виду или по голосу, заливался слезами. До конца своих дней он сохранил в памяти ее дорогие черты.

После смерти дочери Елизавета Алексеевна предложила Юрию Петровичу покинуть Тарханы. Через две недели он уехал в свое родовое имение в Тульской губернии, оставив расписку о том, что до 16-летнего возраста Мишеля не будет вмешиваться в его воспитание. Он и сам понимал, что, имея скромный доход и двух незамужних сестер на своем попечении, он не смог бы дать хорошее воспитание и образование сыну, какие могла обеспечить ему богатая и влиятельная бабушка. Кроме двух младших сестер Натальи и Александры, у Юрия Петровича была еще старшая – Евдокия Петровна (в замужестве Погожина-Отрашкевич), которая имела двух сыновей, Михаила и Николая, и жила отдельно.

Отъезд из Тархан отца стал еще одним душевным потрясением для маленького ребенка, что отразилось на формировании его характера, а в будущем – и на его творчестве.

После смерти дочери Елизавета Алексеевна распорядилась снести дом, в котором скончались ее муж и дочь, чтобы он не напоминал ей о трагедии. В усадьбе был выстроен новый дом – деревянный, одноэтажный, с мезонином и крыльцом. Елизавета Алексеевна приняла на себя все заботы о воспитании внука. Для нее он теперь был единственным самым родным существом. Она была крутого нрава, властная и даже деспотичная (Висковатов), но внука Мишеля любила безмерно и не жалела средств на его содержание и обучение.

Исследователи жизни и творчества Лермонтова М.И. Гиллельсон и В.А. Мануйлов писали в 1972 году: «Тарханские впечатления Лермонтов запомнил на всю жизнь. Его одаренность и повышенная восприимчивость помогли ему сначала почувствовать, а потом понять и воплотить в своих творениях весь трагизм окружающего мира» («Лермонтов в воспоминаниях современников». М., 1972).

Михаил Юрьевич считал свое детство не только не очень счастливым, но даже в какой-то степени горьким. Ранний уход из жизни его матери не прошел для него бесследно. Это было первое сильное душевное потрясение для трехлетнего ребенка. Позже он писал в одном из стихотворений:

Все свое детство будущий поэт провел в селе Тарханы Пензенской губернии; оно было обеспеченным, но не безоблачным. Ему не хватало родительской ласки и внимания, хоть бабушка Елизавета Алексеевна всеми силами старалась заменить ему и мать и отца. «Забота бабушки была невероятной, – писал литератор Петр Кириллович Шугаев, основываясь на воспоминаниях тарханских старожилов. – Каждое его слово и желание было законом не только для окружавших его лиц, но и для нее самой». По описанию мемуаристов, Мишель в детстве был «слаб здоровьем, но бойкий, резвый и шаловливый». Нрав его был «добрым и чувствительным».

Мемуарист А. Корсаков со слов одного старика капитана, рота которого находилась вблизи усадьбы Елизаветы Алексеевны, а он был частым ее посетителем, писал о детских годах Лермонтова: «Старуха была добрая, хлебосольная. Мишель от азбуки отбивался, рос баловнем. Здоровьем был жидким, золотушным мальчиком. От его капризов нянькам доставалось». Это все, что сумел постичь тогда капитан своим нехитрым умом.

У Мишеля было все, что требовалось для его развития, как умственного, так и физического. Павел Александрович Висковатов писал в одной из своих книг: «Елизавета Алексеевна так любила своего внука, что ничего не жалела для него, ни в чем ему не отказывала. Все должны были ходить вокруг Мишеля, угождать ему и забавлять». Он был окружен воспитателями, нянями, учителями. Позже, будучи взрослым, он сетовал на то, что у него не было русской няни, как у Пушкина. «Жаль, что у меня мамушка была немкой, – писал он друзьям, – и я не слышал русских сказок».

Его воспитательница-немка – «добрая старушка» Кристина Осиповна Ремер – была для него одновременно и няней, и воспитательницей, и учительницей. Она жила в доме Елизаветы Алексеевны с первых лет жизни Мишеля. Аккуратная и пунктуальная, она приучала своего воспитанника соблюдать порядок во всем, но он ему не всегда следовал из-за своего капризного нрава. Кристина Ремер говорила с ним только на немецком языке, и он овладел им в совершенстве.

Учителем французского языка с раннего детства Мишеля был француз Жан (Иван) Капэ. По воспоминаниям троюродного брата Лермонтова – Шан-Гирея, «это был высокий худощавый француз, с горбатым носом, всегдашний наш спутник». Биограф Александр Корсаков писал о нем: «Гувернер Капэ имел одну странность – любил мясо жареных галчат и старался приучить к этому блюду Мишеля, утверждая, что галчата – вещь превкусная». Но Мишель категорически отказался от такого лакомства, назвав его «падалью». Капэ был уже немолод и через несколько лет умер в Тарханах в доме Елизаветы Алексеевны, успев обучить своего ученика французскому языку, и Мишель владел им так же хорошо, как и русским.

Был у Мишеля и учитель греческого языка, бежавший в Россию из Греции из-за преследований. Уроки греческого языка не понравились Мишелю, и он стал уклоняться от них. Занятия были отложены на неопределенное время, а учитель занялся выделкой шкурок павших собак. Обучил скорняжному делу нескольких жителей Тархан, которым этот вид промысла стал приносить неплохой доход.

Помимо учебных занятий с учителями, бабушка старалась уделять для Мишеля внимание физическим упражнениям. Едва ли Елизавета Алексеевна знала о постулате древних врачей Гиппократа и Галена, который гласил: «Старайтесь укреплять тело, это способствует укреплению нервной системы», но только интуитивно она придерживалась этого правила. В ее усадьбе были все возможности для этого. Перед домом находился большой пруд, а в одном из садов еще два небольших пруда. Рядом с усадьбой протекала река, и Мишель рано научился плавать в этих водоемах. Зимой они замерзали и использовались как катки. Мишель довольно быстро научился кататься на коньках, а позже ходить на лыжах по заснеженному саду.