Константин Згуровский - Записки «ренегата»

Моя следующая экспедиция состоялась через год – в Амурскую область, в районы, прославленные постепенно забываемым сейчас писателем Григорием Федосеевым (так же как и совершенно замечательные Олег Куваев и Виктор Конецкий, о которых я упоминал). Романы Федосеева – «Смерть меня подождет», «Злой дух Ямбуя» и другие его книги живописали картографические экспедиции, суровую природу Джуджурского хребта, мелких рек – притоков Зеи, поселок Бомнак (в местах, затопленных позже Зейской ГЭС). При этом, следуя традиции, заложенной В.К. Арсеньевым, он брал в проводники эвенка Улукиткана, такого же мудрого, как знаменитый, благодаря книгам Арсеньева и фильму Акиры Куросавы, удэгеец Дерсу Узала. Наша экспедиция должна была оценить потенциальный вред, который принесет строительство гидроэлектростанции на реке Зея (хотя решение о ее строительстве уже было принято). Она состояла из гидрологов, зоологов и ботаников, возглавлялась Юрием Сергеевичем Прозоровым, маминым приятелем, в просторечье именуемым «Юсом» [19] У него дома в Хабаровске на стене висела огромная, купленная в Китае, гигантская шкура тигра со стеклянными глазами и деревянным качающимся языком на пружинке. . Частью этой экспедиции были и мы с моим «боссом», зоологом Владимиром Маркияновичем Сапаевым по кличке «Маркияныч». Он научил меня многому: стрелять рябчиков, наматывать портянки, варить уху, прочел мне лекцию о различиях между русскими и местными, аборигенными красавицами. С его русой бородой и голубыми глазами, он производил на них неизгладимое впечатление, отмечая командировочные удостоверения в очередном сельсовете. Из его лекции я запомнил только несколько моментов: наличие у местных прелестниц гладкой, как у дельфина, кожи, идеальной формы груди в молодом возрасте, покорности перед мужчиной. Не думаю, что все это в полной мере соответствует действительности, проверить мне это удалось значительно позже… Тогда, мальчишкой, первокурсником я и мечтать не мог о таком приключении.

Вспоминается также огромный, убитый мной первый и, наверное, последний в жизни глухарь (рябчиков и уток я не считаю) и наваристый суп из него. Когда мы уходили на болота учитывать вселенную в эти края ондатру (небольшого водоплавающего зверька, из шкуры которого получаются замечательные шапки-ушанки), мы оставили почти неподъемный ящик с продуктами, в основном консервами, оттащив его подальше от зимовья на пригорок. Вернувшись, мы ящика на прежнем месте не обнаружили. Путем «циркуляции» вокруг мы с удивлением нашли его внизу, у подножия холма. Причем он остался забитым, ничего не пропало. Внимательно осмотрев ящик и землю вокруг того места, где мы его оставили, мы поняли, что ящик наш «помешал» гигантскому медведю, проходящему мимо. Видимо, он, в сердцах, пнул его с досады, что съестное недоступно. Ящик, который мы с трудом затащили на холм вчетвером, пролетел после этого метров двести! Силища впечатляет, не правда, ли? Нужно также сказать, что нас с шефом в этой поездке сопровождали неслабые мужики, местные охотники, удивительные продукты смешения крови русской и эвенкской, здоровенные, с широкими лицами. Убив лося, они легко взваливали на себя приличную часть туши и двигались по болоту, как ни в чем не бывало! Правда, и они говорили, что опасаются проигрывать в шахматы местному милиционеру, у которого кулаки почти с мою голову. Он при «разборках» местной молодежи брал в охапку сразу по несколько человек и волок «в участок». Так вот он как ребенок, очень огорчался, когда проигрывал в шахматы, особенно если был «под мухой»! Когда мы грузили в лодку продукты в поселке Бомнак, он подошел «покалякать» с нашими проводниками. На пригорке, недалеко от нас сидел старый эвенк, покуривающий трубку и посматривающий на нашу суету сквозь щелочки глаз, прячущиеся в глубоких морщинах, с улыбкой древнего сфинкса. На одной руке я заметил отсутствие нескольких пальцев. При этом, несмотря на то, что здешний магазин отпускал местным спиртное с 5 до 7 вечера, он с утра уже был «подшофе». Пока мы грузились, к «сфинксу» подошел здоровенный мужик с рыжей бородой «бомжеватого» вида. С ходу он ни с того, ни с сего набросился на старичка с оскорблениями, провоцируя того на драку! Дед не поддавался, спокойно покуривая трубочку, будто того как бы и не было… Я, возмущенный таким поведением, решил вмешаться, но местные меня остановили, сказав: « Это без надобности, Николай (так звали старичка) сам справится, мужик просто не знает, с кем связался !». Дед отсидел, по их словам, около 20 лет в сталинских лагерях и « если че, пришьет его в три минуты ». Мужику, видимо, надоело отсутствие всякой реакции на его «ужимки и прыжки» и он, отчаянно матерясь, удалился. Мне удалось поговорить с Николаем, который сказал, что лагеря теперь не то, что раньше, народ измельчал, он, например, на спине лошадь поднимал.

Сидел он, по его словам, в основном по мелочи, больше по инерции, но подолгу – за выбитое стекло запросто могли дать 3–5, а то и 10 лет!

Оставляю читателю возможность самим решить, верить ему или нет. По словам охотников, пальцы ему отстрелили, когда он решил набить морду соплеменнику, у которого был с собой карабин. Оба были пьяны вдребезги, поэтому стрелок, попадавший белке в глаз, промазал по двигающемуся на него Николаю. Дело в том, что у аборигенов отсутствуют ферменты, расщепляющие алкоголь, поэтому его воздействие на них гораздо разрушительнее, чем на русских. Трезвые, они милейшие, радушные люди, но выпив, быстро хмелеют и тормоза отпускают. Этим часто пользуются недобросовестные торговцы, выменивая у них на водку шкуры, икру и рыбу. Несмотря на свою малочисленность и создание различных ассоциаций, эти люди довольно разобщены огромными расстояниями, языковыми барьерами, традициями – одни традиционные охотники, как, например, удэге, другие – больше рыболовы, как, например, нанайцы.

Один мой приятель – Юра Заславский рассказывал, как возил икру лососевых, занимаясь акклиматизацией дальневосточной горбуши в других районах России [20] Другое дело, хорошо это или нет, успешная акклиматизация камчатского краба и лососей с Дальнего Востока в Баренцевом море до сих пор вызывает массу споров. . В путешествии по реке Амур его сопровождали два представителя этих малочисленных народов, оба довольно запущенного вида. И вот, когда сидели у костра, один из них резко встал и ушел в темноту. Второй крикнул ему вслед: « Ты куда »? и, не дождавшись ответа, констатировал: « Во – зверь был, зверь остался! ».

Вообще, работая в тайге, сталкиваешься порой с разным людом – так, наш однокашник по фамилии Мещеряков, худенький очкарик по кличке « Мещеристое тело », был убит своими подчиненными – бомжами, нанятыми «бить», то есть копать шурфы [21] Грубо говоря, ямы для изучения слоев почвы или скальной породы. , из-за того, что не дал им похмелиться.