Валерий Банных - Вокруг Самотлора и другие рассказы

Я поинтересовался у жены, как она представляет себе транспортировку всего этого? Ответ был логичен: "Придется купить машину, думаю, дома продадим". Недолго заморачиваясь, снова приобрели ВАЗ-2103, в несколько лучшем состоянии, чем первый, но тоже потрепанный. Погрузив в машину свой скарб, благополучно добрались домой, провели с ней отпуск и сразу поставили на продажу в комиссионный магазин…

В моей работе к тому времени произошли большие изменения. Я давно уже не прорабствовал, а служил ведущим специалистом в прикладном НИИ, проживал не в бараке, а в трехкомнатной квартире, полученной за научные труды (моя работа выдвигалась на соискание степени кандидата наук). Редкий случай, когда хотелось работать и получать от этого удовольствие. Кроме того, и коллектив наш был союзом друзей и единомышленников. Казалось бы, что еще человеку нужно?

Оказалось, родина малая ему нужна. Надоел трехмесячный день и трехмесячная ночь с жутким морозом, надоело ходить летом в сапогах, а зимой в валенках, даже запах багульника достал – хотелось нюхать траву, цветы, редиску. Ностальгия по "большой земле" становилась невыносимой. Многие из нас не раз говорили себе, что из следующего отпуска не возвратятся, но возвращались, вспомнив, что заработок упадет в пять раз.

Прожив в Нижневартовске более десяти лет, мы тоже подумывали уехать домой. Но тут неожиданно подвернулся компромисс – в г. Ноябрьске образовали группу, которая занималась практическим внедрением наших разработок на разведочных буровых Ямала.

Условия были тяжелые – только вертолетом можно долететь, а там месяц ютиться вдвоем с напарником в вагончике размером два на три метра. По одной стене аппаратура до потолка, по другой двухэтажные нары, проход семьдесят сантиметров, еще есть раковина и под ней ведро. Очень важна психологическая совместимость с напарником. Процесс бурения непрерывен, поэтому спим с ним по очереди. Отоплением, очень эффективным до –50 градусов служит асбестовая труба со спиралью и вентилятором, главное – дверь наружу не открывать.

Но, но! К обычной зарплате добавляются еще, так называемые «полевые», и за месяц работы два месяца оплачиваемых отгулов. И как тут прожить без автомобиля? Тем более пошли слухи, что в серьезных фирмах, особенно московских, люди покупают новые машины. Даже в моем ростовском дворе стояло уже несколько автомобилей.

Была у жены подруга в Москве, замужем за сотрудником министерства, должности которого, за соответствующий магарыч, было достаточно для приобретения вожделенного авто. Пока я был на вахте, жена вела с ними переговоры. Возвращаясь из Тюмени, я позвонил ей:

– Ну что у тебя там, заждалась, наверное? Я лечу домой.

– Ты летишь домой как? – спросила она, – Из Тюмени в Москву?

– Да.

– И я вылетаю в Москву завтра. Записывай адрес. Равилю выделили машину, – обыденно сообщила она сногсшибательную новость.

На четырех крыльях (два самолета и два моих), с огромным рюкзаком грязной одежды и немытый сам, я прилетел в Москву. А через три дня блестящий, новенький ВАЗ-2106 уже стоял у дома Равиля, дурманя прохожих запахом нового салона. Но проблема: машина – собственность Мустафина Равиля, и продать он ее мог лишь по истечении года, а доверенность на вождение машины в первый год можно выдать только человеку с московской пропиской, доверенность же иногороднему разрешалась в исключительных случаях и по специальному решению суда.

Оставалось уповать на "исключительный случай". Но наши доводы о том, что у хозяина нет прав, а я фактически живу в Москве, что я однажды спас ему жизнь, и он готов мне сделать подарок (уж не помню, что еще мы выдумывали), на суд впечатления не произвели. Пришлось мою "нулячью шестерку" с упоительным запахом салона поставить временно у Равиля на даче под огромной сосной, шишки которой, падая, оставляли вмятины на крыше автомобиля.

И тогда я пошел на первое преступление во имя ВАЗ-2106. С помощью ювелирного и граверного инструмента, а также яйца и картошки, в гараже моего друга Саши мы изготовили генеральную доверенность, весело сверкающую свежей печатью. Вооружившись ей, я на всякий случай все же уговорил Равиля вместе перегнать автомобиль в Ростов. При встречах с гаишниками, надо и не надо (а, не надо – хозяин рядом) я демонстрировал свою доверенность, аккуратно запаянную в потертый целлофан, чтобы хуже просматривалась.

Вопрос задавали обычно один: "Не просрочена?". Затем смотрели внимательно и: «Поезжайте». Качественно мы исполнили документ! В Ростове, постепенно наглея, я стал ездить по доверенности уже "в полный рост", хотя мой московский номер часто привлекал внимание и, обнаглев вконец, отважился выехать в Карачаево-Черкессию. И тут, как выражался в детстве мой сын: "Правду тебе говорю, честно говорю, правда, честно так было", останавливает меня группа офицеров-гаишников. От нее отделяется лейтенант и, отдав честь, представляется:

– Добрий ден, летенант Чантиев, докумэнт, пожалста.

– Пожалуйста, – подаю я права и техпаспорт.

– Даверенност ест? Фамилий разный, потому вопрос.

– Конечно, пожалуйста, – говорю.

Он внимательно ее рассматривает и, неожиданно для меня, в задумчивости произносит:

– Печат какой-то кривой, непонятный.

– Да ладно тебе, – говорю с замиранием сердца. – Всем прямой, тебе кривой.

А сам мысленно рисую себе грядущий кошмар: "Ну всё, приехал!»

Тут, откуда ни возьмись, подскакивает уазик с огромным толстым подполковником внутри, самым главным гаишником республики, наверное. Мой лейтенант докладывает ему что-то на своем языке, подполковник же возражает ему неожиданно по-русски:

– Чантиев, что тебе непонятный? Все понятный: сам – ростовский, машин – московский, а печат – грузинский. Поезжай на х…!

Последнее распоряжение подполковник адресовал уже мне, возвращая документы. До сих пор не пойму, то ли он пошутил, то ли поверил мне, то ли зауважал.

Через полгода подошло время снять машину с учета и оформить на себя. Сейчас это можно сделать в любом городе, тогда же для процедуры переоформления требовалось явиться в Москву. Поехал я с двумя друзьями ростовчанами. Хозяин автомобиля Равиль, плотно занятый на работе, поручил представлять свои интересы в ГАИ, по доверенности, моему знакомому москвичу Владимиру Смирнову.

Мы потратили на снятие с учета день, но дела не завершили: справка-счет с транзитными номерами ожидалась утром. Пока же у нас на руках были справка на имя Мустафина о снятии машины с учета с целью продажи и доверенность на имя его представителя Смирнова. То есть любой человек с водительским удостоверением имел право управлять автомобилем в Москве в присутствии одного из вышеуказанных лиц.