Влад Васюхин - Креативная кухня

– Люди, знающие вас гораздо лучше, чем я, утверждают, будто в вашем характере сошлись восточная хитрость и западный прагматизм. Признайтесь, вы – авантюрист?

– Нет, я не авантюрист!.. По-французски – очень большая разница: «авантюрьэ» и «авантюри». Авантюрист – это негативно, интриган, не про меня. А «авантюрьэ» – тот, кто любит приключения.

– Насколько я знаю, в Париже у вас было довольно устойчивое положение?

– Да, дела шли успешно.

– И вы их бросили?

– Я думаю, бросать надо, когда все хорошо, а не когда плохо. Именно тогда надо думать о новом. Так что я не убегал от неприятностей.

– Вы приехали сюда, обладая какими-то связями?

– Нет. Ничего не знал. Я приехал в Россию как представитель французской медиагруппы Carat, поскольку она захотела начать здесь бизнес.

– Как это было? Вот вы прилетели в «Шереметьево-2» и…

– …и поехал в отель «Космос». Ну, конечно, я не приехал, как дурак или как турист. У меня имелись какие-то имена и телефоны людей из Гостелерадио, из… э-э-э… «Совэкспортфильма» Достаточно знать одного человека, а после узнаешь уже сто. Самое важное – я знал язык. У меня плохая грамматика, но я не зависел от переводчика.

– А особенности национального характера? Мы можем говорить на одном языке, но не понимать друг друга!

– Я очень хорошо понимал русских. А они – меня.

– Имея русскую маму и папу-иранца, вы при этом считаете себя французом?

– Да, в голове я – стопроцентный француз. Выгляжу, как выгляжу, но менталитет у меня французский. Впрочем, я всегда был открыт для другой культуры. И я очень быстро здесь адаптировался. Первые годы я жил в гостинице, после переехал в квартиру и живу уже не как турист.

– Но гражданство у вас по-прежнему французское?

– Конечно.

– Вас, Эдуард, считают «пионером российской рекламы»…

– Так меня назвали. Даже диплом дали. Вон он, белый. Я был одним из первых. Многие, кто теперь работают в рекламе, начинали у меня в Carat и в Interespaces. Вы их знаете: Сергей Кривоногов, Олег Панофф, Владимир Евстафьев. Ну и другие. Они называют меня своим «крестным отцом».

– А у вас не возникало желания задушить своих «детей», продать этот бизнес и вернуться под Эйфелеву башню?

– Никогда! С каждым днем мне все больше нравится Россия.

– Счастливец! А мне – все меньше…

– Во-первых, здесь нескучно. А в Париже скучно. Очень скучно! Там тихо, жизнь спокойная, а здесь – бурная, необычная, непредсказуемая. Веселая жизнь! Я теперь езжу в Париж отдыхать от всего, подышать. А здесь – удовольствие и работа.

– И все-таки вы неоднократно утверждали, что в России невысокий креативный уровень. Я говорю о рекламе, а не о балете.

– Многие со мной не согласны, но я считаю, что уровень креатива очень низкий. Для примера возьмем победы в Каннах. Их нет. Российская реклама не соответствует международным стандартам. Но с другой стороны, есть шанс поднять этот уровень, что я и стараюсь сделать со своим новым агентством.

– Это уже какое по счету у вас агентство?

– Глобально – шестое. Два было во Франции и четыре в России. Мало таких людей, я думаю.

– А что вы испытываете, когда подходите к этому дому, где на крыше огромные буквы – Moradpour? «Крыша» не едет от собственной значимости?

– Это приятно. Но это – не самое важное. Главное – мы стараемся строить для своего нового агентства бренд так же, как для своих клиентов. Логика бренда в том, что мы соединили два имени: мое и Euro RSCG, которое хорошо известно в мире и имеет имидж креативного.

– Euro RSCG вы отобрали у «Максимы»? [2] После того, как в конце 2003 года коммуникационная группа «Максима» перестала представлять в России интересы рекламной сети Euro RSCG, входящей в международный рекламный холдинг Havas, отношения Эдуарда Морадпура и Владимира Евстафьева, бывших партнеров, учителя и ученика, резко испортились. В январе 2004 года г-н Евстафьев, в ту пору – президент «Максимы», заявил газете «Ъ», что договор с его компанией расторгнут некорректно, а о руководстве Euro RSCG сказал буквально следующее: «Эти люди откровенно занимаются бандитизмом в бизнесе». По иронии судьбы мое интервью с «чемпионом» Морадпуром, где тема «развода» с «Максимой» была далеко не главной, появилось в самый разгар этого конфликта. Из-за чего Владимир Александрович очень долго (чуть ли не до сих пор!) упрекал автора в «продажности». No comment.

– Мы ничего не отбирали.

– Ну, скажем мягче: развелись…

– Да, именно развелись! Точное слово! А Moradpour… Думаю, за десять лет в России я создал себе имя и репутацию. Вместе это дает больше силы. И я всегда считал, что имя рекламиста должно быть в названии его бренда. Это личный бизнес. Клиентам важно знать, с кем они работают. И, заметьте, все ведущие мировые агентства – это имена людей.

– Понятно, что новое агентство вы создали не на пустом месте, у вас есть и международные клиенты, и те, что перешли от «Максимы». Вы собираетесь участвовать в тендерах или «не царское это дело»?

– Уже участвуем! Чтобы агентство было успешным, оно должно выигрывать новых клиентов.

– У вашего агентства есть слоган?

– Да. По-английски он звучит так: «Creative Business Ideas». Это наша философия. Идеи, которые меняют положение компании на рынке, восприятие компании потребителями. Идеи, которые меняют бизнес глобально.

– Вы как-то сказали, что основной капитал любого рекламного агентства – это люди. У вас есть такие кадры, без которых вы не сможете обойтись?

– Вы же знаете эту поговорку: «Кладбища полны незаменимыми людьми»! Конечно, всех можно заменить. И меня в том числе. Но для меня все люди важны.

– Вы сами отбираете штат?

– Да. Лично беседую с каждым, кто приходит к нам на работу. Главное – человеческие достоинства, а не профессиональные навыки. Опыт можно приобрести, а вот качества… Я уже через пять минут понимаю: наш это человек или нет.

– Вы называете своими учителями Лео Бернетта и Жака Сегелу. Что они вам дали?

– Жак Сегела – мой «отец». Всему, что я знаю, я научился у него. Он очень активный, молодой рекламист, несмотря на то, что ему много лет. Всех, кто когда- либо работал в его команде, он называет «детьми рекламы». А Лео Бернетт – мой заочный учитель.

– Вы, конечно, знаете, что одна из книг Сегелы, опубликованная в 1979 году, называется «Не говорите моей маме, что я работаю в рекламе… она думает, что я – пианист в борделе».

– Конечно! «Ne dites pas à ma mère que je suis dans la publicité, elle me croit pianiste dans un bordel». Влад, это же юмор, ирония! Я уверен, что он всегда гордился своей работой. И я никогда не скрывал, что работаю в рекламе.