Игорь Малинский - Записки сдержанного оптимиста

Интересно, что «кнут» тоже имел привкус «пряника» для тех, кто не хотел служить, – учителей из сёл не призывали вообще. То есть до 28 лет проработал – и ариведерчи почётный долг. Но это был явно не мой случай. Во-первых, я служить хотел и даже конкретно в спортивной роте, потому как занимался плаванием сколько себя помнил, был неоднократным чемпионом области, плавал за институт на чемпионатах среди вузов и вообще был малость на этом «помешан». Во-вторых, да простят меня сельские жители, ну городской я до мозга костей, у меня даже бабушки с дедушкой в селе не было, к которым бы я на лето ездил. Не для меня это. Позднее своими мыслями о спортивной роте и дальнейшей тренерской деятельности я поделился со своим тренером, которому уже активно помогал с молодёжью. Неожиданно Петрович опустил меня с небес на землю: «Игорёк, преподавай свою физику. Плавание в этом городе никого не интересует, они культивируют греблю, гимнастику, борьбу». Да, не поспоришь, Петрович как в воду глядел. Это, конечно, внесло смятение в мои дальнейшие планы на жизнь, но прохождения службы не отменяло. Осталась самая малость – дождаться осеннего призыва. Ну а пока, сдав на «отлично» госэкзамены и «обмыв» диплом, решил поработать на судозаводе, в ЭМО (энерго-механический отдел). С заводом этим был знаком с раннего детства, так как на нём всю свою жизнь работала моя мама, к тому же присутствовал на спусках нескольких судов, да и подрабатывал, будучи студентом, в ЖЭКе судозавода. Так как моя заводская карьера длилась всего два месяца, то впечатлений на отдельную главу не хватит. Но на то они и есть заметки, чтобы сосредоточиться на ключевом. А ключевой на судозаводе, как и на любом предприятии, была пропускная система. Очень важно вовремя зайти и вовремя выйти, остальное не принципиально. Над центральной проходной где-то до 7:50 светилась надпись: «Вы пришли на работу вовремя. Успехов в труде!». С 7 часов 50 минут: «Вы опаздываете. Поспешите!». С 8 часов: «Вы опоздали на работу. Вы подвели своих товарищей!».

В первый день пришёл пораньше, чтобы не подводить товарищей, я вообще не люблю опаздывать. Мне показали мой стол в кабинете, рядом сидели ещё человек 5 за такими же столами. Посвящать в тонкости работы меня не спешили, поэтому огляделся… У каждого из моих коллег на столе лежало несколько листов бумаги, а рука с ручкой между пальцами подпирала щёку. Все они смотрели вниз, в выдвинутые ящики столов. Когда дверь распахивалась и появлялся начальник отдела, ящики задвигались отточенным движением, а ручки начинали выводить на бумаге ряды цифр. На второй день, а я учился быстро, мой ящик стола с книгой в нём работал синхронно с остальными. Мне объяснили суть моей работы: в основном это были арифметика и отчёты, но и работа с людьми тоже. Некоторые приходили ко мне в ЭМО, но и я часто посещал другие подразделения завода. Идиллическая картина в отделе наблюдалась недели две. В один прекрасный день всё резко изменилось: все бегали, кричали, столы были завалены бумагами, даже на обед никто не ходил. В глазах у коллег читалось: месячный отчёт!!! После трёх дней «штурма» жизнь возвращалась в спокойное русло. А через месяц всё повторялось, и так из года в год. Снимаю, конечно, шляпу перед сварщиками, сборщиками, малярами и другими трудягами, благодаря которым со стапелей сходили до 12 судов в год. Вы когда-нибудь были на спуске судна, например, сухогруза или огромного лихтеровоза? Фантастическое зрелище!

В один не прекрасный день меня вызвали в заводской комитет комсомола. Главный комсомолец, предложив сесть, сказал: – К нам поступил сигнал, что вы не поехали по распределению в село. (Через несколько дней я установил источник сигнала – «милая» женщина, соседка по Жилмассиву, сотрудница бюро пропусков, встретив меня на заводе, долго расспрашивала, что да как).

– Ну, во-первых, ещё лето, а во-вторых, я иду служить.

– Вы же понимаете, что мы должны отреагировать, вам придётся уволиться.

Так впервые я столкнулся с любимой забавой советских людей – писать доносы. Базовый принцип цивилизации – не лезть в чужую личную жизнь – здесь не работал, ибо личной жизни не существовало.

Ракета, Днепр, ветер в лицо… Я лечу к новым приключениям в неведомом мне населённом пункте Рубановка. О чём действительно сейчас сожалею и что хотел бы возродить из тех времён – весь этот флот на подводных крыльях: ракеты, кометы, метеоры, вихри. Поездка на них – мегаудовольствие. Вот и причал Великой Лепетихи, районо, дежурные фразы: поздравляем с прибытием… бла-бла-бла… Автобус на Рубановку, встряска после ракеты и четырёхчасовое путешествие закончено. Детище казака Рубана удивило своей огромностью. Это было село с четырёхтысячным населением и тремя колхозами. Как, вы думаете, они назывались? Сейчас скажу, но сначала – анекдот, старый анекдот.

Идёт общее собрание вновь созданного колхоза. Председатель: – Как назовём наше хозяйство? Агроном: – А давайте «Дело Ильича». Председатель: – Уже есть, недалеко от нас. Доярка: – А может, «Красный Октябрь»? Председатель: – Не пойдёт, в соседнем районе такой. Выпивший конюх: – А давайте он будет называться «Лопе де Вега». Председатель: – А чего так? Конюх: – Так больше похоже на «А пошли вы все!..»

Так вот, колхозы назывались «Шлях Леніна», «Червоний Жовтень» и «Имени ХІХ съезда партии». Очень приятная женщина, завуч школы, встретила, что называется, с распростёртыми объятиями. За одну минуту мне было обещано всё: полторы ставки, кабинет, классное руководство. Я не мог вставить ни слова, только когда дело дошло до женитьбы, дома и хозяйства, осмелился произнести: «Извините, но я иду служить». Она улыбнулась, пожала плечами и сказала: «Ну що ж, Батьківщину треба захищати». А посему дали мне только физику в седьмых классах и отправили селиться к бабушке Федоре. Сухая, очень подвижная пожилая женщина жила одна, поэтому была рада новому жильцу. Дом был маленьким, типично сельским, в две комнаты и с удобствами во дворе. Когда хозяйка сказала, что в моей комнате есть «световой приёмник», я, грешным делом, подумал про телевизор. На самом деле это была радиола с уверенным приёмом «Маяка» и Бухареста. По крайней мере со мной в комнате кто-то разговаривал. Уроков было мало, поэтому приходил домой рано и абсолютно не знал, чем себя занять. На второй день взял в школьной библиотеке «Трое в лодке, не считая собаки». Я возлежал на большой высокой кровати, читал в сопровождении радиопередач «Маяка» и смеялся на полсела, короче, медленно сходил с ума. Также ежедневным занятием был поход на почту для звонка домой – узнать, пришла ли долгожданная повестка. Самых ярких впечатлений из моей недолгой сельской жизни два: это жители, которые с первого дня здороваются с молодым учителем и покажут, и расскажут, как пройти в школу, чтобы обувь осталась чистой; и это ловкость, с которой бабушка Федора скручивала шеи голубям (кстати, там впервые попробовал голубятину). И вот в один из осенних дней, получив сообщение, что повестка пришла, я по уже сложившейся традиции стукнулся головой о дверную коробку, собрал вещи, попрощался с Федорой и отправился домой.