Татьяна Раутиан - Рассказы бабушки Тани. Книга первая

– Что это?

– Это какая буква?

– А вот эта – какая?

И мама сказала:

– Нет, давай все-таки подождем…

– Нет, нет! Я хочу сейчас! Сейчас!

Тогда мама сказала:

– Но мне сейчас некогда. Если так уж хочешь – учись сама.

– А как?

– Вот видишь, тут нарисованы картинки и буквы. Ну вот это – что нарисовано?

– Арбуз?

– Правильно. А-а-арбуз. Значит, это буква А. А это что?

– Барабан!

– Значит, это какая буква?

– Б?

– Ну вот видишь. Это нетрудно. Бери эту азбуку и иди к себе.

Я схватила азбуку. И помчалась в детскую! И нашла ножницы. Я разрезала азбуку и стала складывать рядом разные буквы. П и А. Что это получилось? ПА! ПА и еще раз ПА – вышло «папа». Ура! Вот, оказывается, как получаются слова! И их можно читать!

И теперь, когда мы с мамой шли по улице, я везде замечала буквы!

Из них получались слова!

И скоро я стала читать эти слова.

А потом – читать книги. Сначала тоненькие:

В детском саду были такие детские книжки. Воспитательница тетя Катя читала нам. И книги мне так понравились, что я стала читать их сама. Тетя Катя заметила это. И когда ей уже надоедало читать детям, она говорила:

– Таня, ты ведь умеешь читать! Почитай детям вот эту новую книжку.

Я прочитала все книжки в детском саду. Некоторые даже по три раза. И стала искать что-нибудь еще, чтобы читать. Нашла журнал «Мурзилка». Там был рассказ про буквы. Этот рассказ написал Лев Успенский. Оказалось, есть такие специальные люди, которые пишут рассказы и даже книжки. И даже – для детей. Это писатели. Я узнала тогда, что язык – это не только тот, который можно высунуть. Это еще то, как мы говорим! И бывают языки – другие. Не похожие на обыкновенный язык. Оказывается, бывают другие языки! Папа сказал:

– Наш язык не просто «обыкновенный». Он называется «русский»! А бывает еще английский! И китайский! И немецкий. И турецкий! И много еще.

Как интересно! От писателя Успенского я узнала, что в русском языке – только два русских слова, которые начинаются на А. Это «ах» и «авось». А все другие слова на А, например «авария» и даже «арбуз», взяты из других языков.

Стала искать на разных полках что-нибудь еще почитать. Нашла другой журнал, «Техника – молодежи». Там был рассказ про тигров, про львов и про Бориса Эдера. Они выступали в цирке. Однажды тиграм надоел цирк. И Эдер надоел. Он все время щелкает каким-то кнутом у них перед носом. Это же неприятно. Они долго это терпели. Но потом вспомнили, что они – тигры! Или – львы! Огромные! Зубастые! И в сто раз сильнее этого Эдера. И когда Эдер стал опять махать своим кнутом, тигры на него напали! Они могли здорово его покусать. Но один лев пожалел Эдера и заступился за него. И спас Эдера. Вот это да! Это же рассказ про то, как на самом деле было. Настоящее приключение. Не какой-нибудь сказочный Карабас-Барабас!

Была одна книга, фантастическая: «Алюта – воздушный слоненок». Алюта – это девочка, а вовсе не слоненок. Она была похожа на слоненка, потому что у нее был противогаз. И слоненок – не простой, а воздушный, – потому что она прыгала с парашютом. А самое интересное – этот город был фантастический. Там не было никаких трамваев и автобусов. Зато были бегущие дорожки. На улице было пять дорожек. Первая дорожка, около тротуара, бежала не очень быстро, можно было на нее шагнуть. Вторая дорожка была быстрее, и на нее можно было шагнуть с первой дорожки. Потом со второй – на третью, она еще быстрее. С третьей – на четвертую, с четвертой – на пятую. И пятая дорожка уже мчалась очень быстро, как трамвай и даже как автобус.

А если надо выходить – дорожки не останавливались. Надо просто перейти с пятой на четвертую, с четвертой на третью, с третьей на вторую и так далее. Вот такие замечательные фантастические дорожки.

А потом, через много-много лет, такие дорожки и вправду появились. Но не пять, а только одна. Не на улицах, а в аэропортах. А почему же не на улицах? Понятно же почему. Ведь на улице бывает и дождь, и снег. Если делать дорожки на улице – то надо крыши. А куда дождь или снег с крыши будет падать?.. Но все равно интересно – оказывается, фантастическое потом превращается в настоящее.

Я стала приставать к папе, чтобы он купил мне книг. И папа подумал, что, раз уж я умею читать, надо купить. И мы с ним стали ходить в магазин «Детская книга». Это на Невском, недалеко от коней, которые стоят на мосту через Фонтанку. И папа купил там еще несколько книг. Это были толстые книги!

СКАЗКА О ПОПЕ И РАБОТНИКЕ ЕГО БАЛДЕ

МАУГЛИ

ЗОЛУШКА

СИНЯЯ БОРОДА

ОСТРОВ СОКРОВИЩ

РУССКИЕ СКАЗКИ

РЕБЯТА И ЗВЕРЯТА

ГУЛЛИВЕР У ЛИЛИПУТОВ

ГУЛЛИВЕР У ВЕЛИКАНОВ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЮНХАУЗЕНА

ПЯТНАДЦАТИЛЕТНИЙ КАПИТАН

ПРИНЦ И НИЩИЙ

ТОМ СОЙЕР

Я читала дома за обедом. Вечером, когда уже надо было спать. И когда читала, не слышала ничего вокруг. Можно было спросить:

– Таня, обедать будешь?

– Угу.

– Таня, пойдешь гулять?

– Угу.

– Таня, стукнуть тебя?

– Угу.

Когда я была в детском саду, никаких недель не было, никаких суббот и понедельников. А были пятидневки. И дни назывались «первый день пятидневки», «второй день пятидневки» и так далее. Выходные всегда были пятого числа, десятого, пятнадцатого и так далее. В любом месяце – выходные в те же самые числа. Например, 30-го числа всегда выходной!

Потом правительство решило, что все слишком много отдыхают, маловато работают. И сменили пятидневки на шестидневки. Теперь пять дней работаешь, шестой – отдыхаешь. Теперь выходные были по другим числам: шестого, двенадцатого, восемнадцатого… И оказалось удивительное! Раньше в месяце помещалось как раз шесть пятидневок. А потом стало помещаться в точности пять шестидневок. Тридцатого числа был опять выходной! Как и при пятидневках! А вот четырехдневок целых не помещалось. И семидневок тоже. Почему? Спросила папу. Он нарисовал мне прямоугольничек из тридцати квадратиков. Пять на шесть. Оказывается, вот как!

– А как же, если в месяце 31 день?

– Тогда 31-е число – это «санитарный день». Не рабочий и не выходной. Все приходят на работу, но не работают, как всегда, а наводят порядок. Складывают все вещи на правильные места, вытирают пыль, стирают занавески, моют полы и все такое.