Юрий Стальгоров - Кто я? Книга 2. Мои университеты

Как я ранее писал, нападений было два. Оба раза нападавших встречал часовой. Я не знаю, к месту это или не к месту, но оба раза часовые были нерусские – и по-русски ничего не понимали, и говорить не умели. Откуда были эти часовые, я не знаю – то ли с Кавказа, то ли из Средней Азии.

Когда выслушаешь такой инструктаж, а потом идешь на пост, то настроение не слишком радужное. Я думаю, что нападавшие на артиллерийские склады делали это напрасно – там нечего было взять бандитам, там не было стрелкового оружия, были только артиллерийские снаряды и запалы. Мы охраняли вообще не пригодное для криминала имущество. Тем не менее, неприятно стоять на посту, ожидая возможного нападения. Слава богу, я был в карауле один раз, а на кухне вполне безопасно.

Медсанчасть нашего училища располагалась в отдельном небольшом здании. В этом здании были помещения: приемная достаточно большой площади, способная вместить 30 человек; так называемый изолятор – комната с двумя постелями – и кабинет, где принимал врач. Кабинет был совмещен с процедурной. В санчасти работали врач и три санитара – солдаты из роты обслуживания. Это здание медсанчасти отапливалось дровами, там было две печки. Курсантов посылали в медсанчасть только для заготовки дров на неделю.

Однажды меня послали в медсанчасть – там нужно было нарубить дров. Нас было трое. Мы пришли и доложили врачу – старшему лейтенанту – и стали рубить дрова. У меня и у второго курсанта были топоры, третьему курсанту достался топор-колун. С помощью колуна мы разделывали напиленные из деревьев кругляши, примерно 80 см высоты. Эти кругляши, конечно, были с сучками, и обыкновенными топорами их разделать было невозможно. Вот тут-то и использовался колун.

Окончательная разделка полученных из кругляшей поленьев велась с помощью топоров. Поленья нужно было рубить поперек на две половинки, и колун для этой цели непригоден. Курсант, у которого был колун, остался без работы. Он решил все же помогать нам и стал ломать поленья с помощью колуна.

Мы говорили ему: «Брось, мы порубим сами, обойдёмся без тебя». Поленья были достаточно толстые, и ломать их на две части колуном было трудно, да и опасно. Поломанные поленья разлетались в разные стороны и ломались не с первого удара колуном.

И вот этот курсант ударил полено колуном, однако полено не разломилось пополам, а колун отскочил, как от пружины, и ударил курсанта обухом в лоб. Мы посмеялись – с курсантом ничего не произошло очевидного, только на лбу у него была небольшая ссадина. Мы послали его в санчасть к врачу и сказали: «Там тебе обработают твою ссадину и, возможно, заклеят пластырем».

Он пошел туда, ему там намазали йодом и заклеили ссадину пластырем. Он сказал после этого, что врача в санчасти нет, а ранку ему обработали санитары. Мы порубили дрова. Работа в санчасти для нас была окончена, и мы ушли в казарму.

На следующий день этому курсанту, который был ранен в лоб, стало плохо – его затошнило. Мы его быстро отвели в санчасть, чтобы ему оказали помощь. Из санчасти врач отвез его в Магнитогорск в госпиталь. На следующий день он умер. Вот вам и шутки. Наш врач стал говорить: «Это было сотрясение мозга, вы, к сожалению, сразу ко мне не обратились. Я бы тот час же отвез его в госпиталь, а через сутки уже было поздно». Врач добавил, что у него образовалась гематома.

В эту зиму нас дважды повзводно водили в санчасть на прививки. Один раз говорили – против столбняка. Трудно сказать, от чего нас кололи, а мы не спрашивали. В кабинете врача двое санитаров и врач. Врач перед прививкой осматривает и спрашивает, есть ли какие жалобы. Обычно жалоб нет. Практически больше половины курсантов боялись прививок и самой процедуры укола. Другие над ними подсмеивались: «А тебе как уколют, и всё – помрешь потом».

Фамилия слишком мнительного курсанта была Иванов. Он был здоровый, сильный, но уколов боялся.

Заходить к врачу надо, уже снявши гимнастерку и нижнюю рубашку, т.е. до пояса голым. Прививку делают под лопатку. Вызывают по алфавиту. Заходит один, заходит второй, а все подзуживают этого Иванова: «Ой, ты знаешь как больно, ужас! Я чуть в обморок не упал». А этот Иванов смотрит в открытую дверь и оторваться не может. Санитар кричит: «Курсант Иванов». А тот вдруг сильно побледнел и упал в обморок. Мы кричим: «Иванов упал в обморок». Выходят из кабинета два санитара, дают ему что-то понюхать. Он очнулся, открыл глаза, они его подняли и повели под руки в комнату, где делали прививки. Держат его на всякий случай за руки, а там врач посмотрел: «Все нормально, делайте укол». Помощник врача сделал Иванову укол. Иванов выходит оттуда, улыбается и говорит: «Брехуны вы все, мне не больно. Все хорошо». Общий смех: «А ты боялся».

Осенью 1954 года я решил поступить учиться в Челябинское военное училище штурманов авиации. Поскольку у меня был диплом с отличием, я поступал туда без приемных экзаменов, но мне нужно было пройти достаточно серьезную медицинскую комиссию. И вот эта комиссия меня забраковала. Причиной для этого послужила какая-то подкожная «шишка» над правым глазом. На комиссии мне сказали, что это подкожное образование мне нужно удалить и тогда прийти ещё раз.

Я обратился в свою участковую поликлинику к врачу хирургу. Эта была женщина лет 30—35. Она посмотрела на мою «шишку» и на следующий день назначила мне операцию в той же поликлинике. Я пришел, врач повела меня в операционную. Медсестра мне побрила бровь, обработала йодом место операции, уложили меня на операционный стол. Затем врач подошла ко мне и сказала: «Я опасаюсь делать вам операцию. Вдруг это связанно с глазом? Может быть, я неправильно диагностировала ваше подкожное образование. Если вы вдруг после операции ослепнете, меня посадят лет на 15—20. Сегодня я вам не буду делать операцию, а посоветуюсь с окулистом. Сегодня вторник, приходите ко мне в четверг – я вам либо откажу по совету окулиста, либо сделаю операцию». Я поднялся и ушел домой.

В четверг я пришел в поликлинику. Там мне сказали: «Ваш врач ушла в отпуск на месяц вчера». Я уже ничего не мог сделать, время поступления в училище закончилось. В начале октября меня призвали в армию, и «шишка» здесь не помешала. И вот я решил, что эту операцию можно сделать здесь, в военном госпитале Магнитогорска. Поговорил с начальником медсанчасти училища, он взялся сопровождать меня в госпиталь на прием.

Прибыли в госпиталь. Пошли со старшим лейтенантом к хирургу на прием. Тот посмотрел и сказал: «Возможно, здесь имеются какие-то сложности – то ли связанно с глазом, то ли нет. Лучше всего вам обратиться к главному хирургу, профессору. Правда, он сегодня работает последний день, с завтрашнего дня он в отпуске. Заходите к нему быстрей».