Юрий Стальгоров - Кто я? Книга 2. Мои университеты

Мы приехали в лагерь вместе со своими командирами отделений – сержантом Щербаковым и младшим сержантом Максимовым.

Повседневная жизнь в лагере строилась по общевойсковому порядку, хотя больше половины учебных занятий были по специальности. Наши командиры были разные по характеру и по внешности. Щербаков был спокойным, непридирчивым к мелочам командиром. Ранее он проходил службу в какой-то общевойсковой части. Он рассказывал, что его войсковая часть участвовала в учениях с применением атомного оружия в Тоцких лагерях. Щербаков детально описывал проходившие учения: как они готовились к взрыву атомной бомбы, как была взорвана атомная бомба и как они потом проходили боевым порядком и ехали на автомашинах и танках через эпицентр взрыва. После прохождения через зону поражения они проходили через дезактивацию. Эта дезактивация выражалась в том, что они долго мылись под душем, поменяли одежду и проходили несколько раз через измерения радиации – на обмундировании, на теле, на автомобиле и на другой технике. Техника также проходила дезактивацию. Щербаков рассказывал, что у них были жертвы – пострадали солдаты, у которых не было клапанов в противогазах. Это обычная история с солдатами-разгильдяями, в данном случае это кончилось плохо. Щербаков рассказывал, что в течение трех месяцев практически все эти солдаты умерли от радиационной болезни. Примерно через неделю пребывания в лагере Щербаков исчез куда-то – видимо, все же на нем также сказались результаты Тоцких учений.

Максимов был мелочный, придирчивый – можно сказать, нудный. Мы его не уважали. Он был попросту глупый, тщеславный человек. Он не был специалистом войск ПВО – он не был ни радистом, ни оператором РЛС, ни каким-либо иным специалистом.

И вот этот Максимов стал помощником командира взвода и один командует двумя отделениями. У меня с Максимовым было два конфликтных случая.

Первый. По режиму дня сразу после подъема у нас должна была быть физзарядка, которой взвод занимался метров за триста от палаток. По сложившемуся ещё в Магнитогорске обычаю перед физзарядкой взвод в определенном месте справлял свои естественные надобности – малую нужду. До этой процедуры сразу после подъема мы шли пешком от своих спальных мест до определенного места, где и справляли свою малую нужду. Только после этого взвод строился снова, и начиналась пробежка перед физическими упражнениями.

Объяснялось это тем, что с полными мочевыми пузырями бегать тяжело. Кроме того, сразу после сна все же некоторое время пройтись пешком было, на мой взгляд, более рационально. Мы поступали так в Магнитогорске и по приезде в лагерь.

И вот Максимов почему-то решил этот порядок поломать. Как только взвод после подъема построился рядом с палаткой, он отдал приказ: «Бегом марш!». Курсанты начали возражать, бежать никто не хотел. Взвод был построен в колонну по три. Я шел в составе тройки в первом ряду. Конечно, мы не побежали. Шедшие за нами солдаты также не бежали и, пока мы дошли до места, где справляли нужду, никакого бега не было. Но и после Максимов не разрешил останавливаться и продолжал командовать: «Бегом!». Потом приказал тройке направляющих встать в конце строя – направляющими стали следующие три человека.

Следующие три человека потихоньку побежали трусцой, а мы за ними.

Физзарядка прошла также плохо. После мы пошли умываться и завтракать, после завтрака занятия по радиотехнике и другим специальным предметам, после занятий обед, после обеда должен был быть у нас час отдыха. Этот час все спали в палатках. Если кто-то не спал, все равно он лежал там. И вот вместо отдыха нас троих направляющих, которые первыми не выполняли команду Максимова: «Бегом марш!», Максимов повел на штурмовую полосу. То есть вместо отдыха он решил погонять нас троих по штурмовой полосе. Мы начали роптать, что это незаконно, что Максимов нарушает «Устав внутренней службы». Тем не менее, он загнал нас в окоп (это исходное положение при прохождении штурмовой полосы) и дальше командует. Поскольку я был ростом выше остальных, то я должен бежать на штурмовую полосу первым. И он мне командует: «Курсант Стальгоров, вперед марш!». Я не двинулся с места.

После третьего выкрика Максимов командует следующему курсанту – результат такой же. Третий курсант был Кашкаров. Максимов командует: «Курсант Кашкаров, вперед марш!». Кашкаров вскакивает, правда, лениво, перелезает через бруствер, трусцой бежит к первому препятствию, преодолевает его – опять же очень медленно. Ни о каком нормативном времени и речи не идет, тем не менее, Максимов удовлетворен и приказывает: «Курсант Кашкаров, вернитесь назад». Кашкаров уже бегом бежит в окоп. Максимов выводит всех троих из окопа, идем к палаткам.

Двух курсантов Максимов отправил в палатку, а мне приказал одеваться по всей форме и выходить на площадку перед палаткой. Я должен был помимо одежды взять лопатку, подсумок и карабин, а шинель, свернутую в скатку, надеть через плечо. Я выполнил его команду, и вот он командует мне, чтобы я стоял возле палатки во всей этой амуниции по стойке смирно. Я стал с ним пререкаться и сказал, что по стойке смирно стоять не буду. И тут раздается голос командира роты – он отдыхал в своей палатке:

– Курсант Стальгоров, ко мне!

Максимов остался стоять там, а я побежал к палатке командира роты. Его палатка, как я уже писал, была через проезжую дорогу рядом с нашей палаткой. Я подбежал и доложил:

– Товарищ старший лейтенант, курсант Стальгоров по вашему приказанию прибыл.

Командир роты был в палатке и сказал мне:

– Заходи в палатку.

Я зашел. Он мне говорит:

– Ты чего связался с дураком? Неужели тебе не понятно, что он обыкновенный дурак? Но он тебе может доставить неприятности. Вот он упрется и напишет на тебя бумагу в особый отдел училища – ну, что ты систематически не выполняешь его приказания – и наврет ещё чего-нибудь там. Тебя скорее всего не отправят в дисциплинарный батальон, но отчислят из училища опять в твою войсковую часть. Зачем тебе это надо?

Я ответил:

– Конечно, я понимаю, что за человек Максимов. Но что мне делать? Не я же к нему привязался, а он ко мне.

– И все же ты с ним не связывайся.

И послал меня выполнить какую-то работу. Сейчас я уже не помню, что это была за работа.

– Пойди, доложи Максимову, что командир роты посылает тебя туда. Сними всю амуницию, перед Максимовым извинись и иди, куда я тебе приказал.

Я ответил:

– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант.

Я вышел из палатки и проделал все то, что мне сказал командир роты.

Второй случай. Это было в субботу. По субботам нам каждую неделю показывали кинофильм, который шел в открытом кинотеатре. Т.е. возле штаба были устроены скамейки, на которых могло сидеть 300 человек нашего училища. Перед скамейками висел экран, и с началом темноты нам показывали какой-либо фильм, идти на сеанс нужно было обязательно. И вот в эту субботу должны были показывать кинофильм «Свинарка и пастух» – очень хороший кинофильм, я его смотрел не менее 10 раз, ещё до армии. Я идти не захотел. Опять же говорю Максимову: