Семен Нагорный - Седов

Несколько месяцев длилась междуведомственная переписка {75} . Среди других бумаг, сохранившихся по этому делу, обращает на себя внимание доклад генерал-лейтенанта Жданко в главный морской штаб. Командовать спасательной экспедицией было предложено ряду высших морских офицеров: капитану 1-го ранга Коломейцеву, капитану 2-го ранга Новопашенному, капитану 1-го ранга Вяземскому, отставному контрадмиралу Цвингману, Трояну, Иванову 6-му, Паттону и др.

«Что касается лиц, которым предложено принять на себя начальствование экспедицией, – писал Жданко, – то все просили время на размышление, а затем все отказались… В заключение считаю долгом сказать, что из сношений с нашими морскими офицерами я не мог не видеть, насколько непопулярен, чтобы не сказать более, Седов среди них, и я очень сомневаюсь, чтобы нашелся русский морской офицер, который по доброй поле отправился бы на розыски Седова».

Конечно, не характер Седова возбудил к нему ненависть в этой среде. С многими из перечисленных господ он, наверное, и знаком не был. Благородные каперанги и контрадмиралы мстили Седову за его смелость и ум, за то, что этот «выскочка» из крестьян не захотел выслуживаться перед начальством, а предпочел служить родине.

Спасательная экспедиция все же была снаряжена под командой Ислямова {76} . Это было широко задуманное (несколько пароходов, радио, самолет), но запоздалое предприятие. Пароход с углем, посланный Седову во-время, обошелся бы в десять раз дешевле.

Те, кто погубил Седова, устроили соответствующую встречу его спутникам.

Комитет, расплатившись с офицерским составом, не нашел денег, чтобы уплатить жалованье матросам. Команда «Фоки» голодала в Архангельске, как будто здесь было продолжение зимовки. 30 сентября матросы обратились с телеграммой к царю.

«Два года тому назад под командою ст. лейт. Седова мы отправились в экспедицию к Северному полюсу, – писали матросы. – Нам было обещано, что о семьях наших позаботятся, и мы смело шли за нашим начальником. Много лишений и много невзгод нам пришлось перенести вследствие недостаточного оборудования экспедиции. Чаша испытаний переполнилась, когда наш дорогой начальник, настойчиво преследуя свою заветную мечту водрузить русский флаг на Северном полюсе, погиб смертью идейного мученика. Мы возвращались домой изнуренные, жаждущие отдыха. На Земле Франца-Иосифа, кроме Седова, погиб Зандер. Мы, остальные, были почти сплошь больные; двое лежат в больнице. Вместо отдыха на родине нас ждало горькое разочарование: нас бросили на произвол судьбы на полуразрушенном экспедиционном судне без гроша денег. Весь офицерский состав получил полностью следуемое жалованье и немедленно же уехал; нам же не заплатили заслуженного…» Последовала благожелательная резолюция. Через девять дней Жданко телеграфировал в Архангельск: «Деньги по ассигнованию будут переведены губернатору, объявите команде об этой заботливости о них морского министра» {77} . Прошло еще две недели, но деньги выданы не были.

Между тем комитет объявил себя хозяином судна и промысловой добычи, бывшей на «Фоке». По заявлению матросов, на «Фоку» был наложен арест. Об этом стали писать в газетах. Так плавание «Фоки», начавшееся молебном, окончилось скандалом.

Тем временем известие о смерти Георгия Седова докатилось до берега Азовского моря. Здесь, в хуторе Кривая Коса, о ней узнала семья лейтенанта. В ноябре Яков Евтеевич подал прошение о пенсии: «Прошу администрацию морской экспедиции не отказать мне в вспомоществовании, дабы дожить, не имея крайней нужды в одежде, топливе и хлебе. Проситель Яков Седов неграмотный, а за него по его личной просьбе расписался Николай Зарубин» {78} .

Через три месяца канцелярия наказного атамана войска Донского сообщила в Главное гидрографическое управление, что «отец погибшего ст. лейт. Седова – Яков Седов из имущества имеет лишь хату, построенную из камыша и глины, стоящую 120 руб., с крайне бедной в ней обстановкой, состоящей из трех старых столов и четырех таких же стульев. Семья его состоит из него самого, 72-х лет, жены, 70-ти лет, и живущего отдельно сына, 46 лет. Последний живет очень бедно и никакой материальной помощи оказывать отцу не в состоянии. Сам Седов, по своей старости, ни к какому труду не способен; существовал на те средства, которые получал от покойного сына. В пособии весьма нуждается».

Пенсии все-таки не дали. Яков Евтеевич посылал прошение за прошением, но безрезультатно {79} . Наконец, осенью 1916 года атаману Ново-Николаевской станицы была прислана из Петербурга бумага. В ней предписано было: «Объявить проживающему на хуторе Кривая Коса Якову Евтееву Седову, что морское министерство не имело и не имеет никакого отношения к полярной экспедиции… Расписку Якова Седова в объявлении ему вышеизложенного канцелярия просит прислать ей» {80} .

Яков Евтеевич был позван к атаману, бумага была ему прочитана, но расписаться он не мог, и за него руку приложил понятой.

Этой бумагой и заканчивается архивное дело о первой русской экспедиции к Северному полюсу.

Господа из морского министерства не могли сильнее выразить свое равнодушие к делу завоевания Арктики, свою неприязнь к памяти благородного путешественника и свою барскую ненависть к крестьянину-бедняку.

Седов погиб в первый год империалистической войны, накануне революции. Его имя замыкает собой длинный список русских исследователей-одиночек. Трагическая фигура Седова стоит у самой границы новой эпохи завоевания Арктики. Люди, пришедшие вслед за ним на Землю Франца-Иосифа, были уже гражданами социалистической родины. На острове Рудольфа, где оборвался жизненный путь Седова, построен ему достойный памятник – советская полярная станция. Отсюда стартовали на полюс советские люди, наученные партией Ленина– Сталина не отступать перед трудностями, ломать все препятствия на пути к цели.

Через несколько лет после плавания «Фоки» началась новая эра в исследовании и освоении полярных стран. Уже не смельчаки-одиночки вступают в бой с жестокой природой Севера. Большевистски спаянные, организованные отряды отважных полярников ведут планомерное и победоносное наступление в Арктике.

Северный морской путь из Европы в Тихий океан, о котором несколько веков мечтало человечество, открыт для регулярных плаваний. Ему служат десятки полярных станций – аванпостов социалистической науки на далеком Севере.

Советский народ знает и высоко ценит пруд полярников. Не одиночество, не равнодушие ожидают в нашей стране героя, а всеобщая любовь и поддержка. Партия, правительство, весь народ по-сталински заботятся о бесстрашных полярниках.