Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 1

Когда лекция подошла к концу, до перерыва оставалось около пяти минут. Как обычно, после ее окончания преподаватели спрашивали, есть ли вопросы. Но на этот раз такого предложения не поступило. И вдруг совершенно неожиданно капитан Ильин поднял руку, прося слова. Естественно, что Андреева сразу же заметила, но сделала вид, что не видит. Здесь уже вмешалась аудитория: «Дайте слово Ильину», – посыпалось отовсюду. Предчувствуя очередной подвох, профессор вынуждена была обратиться к Ильину: «Ну что там у вас?» Ильин встал, осмотрелся и спросил: «А что вы можете рассказать о демократии афинской республики времен Перикла?»

В зале вновь повисла мертвая тишина, все напряженно ждали, как поведет себя лектор. После двухминутной тишины, витающей в аудитории, Андреева ответила: «Ваш вопрос не по существу, мы рассматриваем демократию социализма и капитализма». Совершенно понятно, что она ушла от ответа, и никто так и не узнал, насколько лектор знакома с творчеством Тургенева и годами его жизни, наверняка проверив даты после окончания лекции, так же как основы современной демократии, которые были заложены афинским стратегом Периклом в пятом веке до нашей эры.

Много позже Ильин так и не смог объяснить причину столь резкой реакции с последующим продолжением на первоначальный обличительно-вопросительный монолог лектора. Прозвенел звонок, извещающий об окончании пары. Андреева обратилась к Ильину, попросив его подойти к столу. Она спросила его фамилию и, найдя ее в журнале посещаемости, известила молодого капитана, что ставит ему зачет по ее предмету и он может не посещать дальнейших лекций.

Занятия на курсах повышения квалификации продолжались, и при редких встречах Ильина с Андреевой в многочисленных коридорах учебных корпусов профессор всегда здоровалась первой, ставя его в двусмысленное положение.

По слухам, доходившим до слушателей курсов, Андреева поменяла методику своих лекций и с курсантами-очниками, убрав из преамбулы столь любимые ею прежде многочисленные обличительные вопросы-монологи! Да и датами больше не злоупотребляла, все-таки «Научный коммунизм» и история – далеко не одно и то же.

Весна шестьдесят шестого, как обычно, пришла неожиданно. По ночам все еще прихватывал мороз, но небо было уже по-весеннему голубым, и яркое солнце, весело раздвинув пасмурную хмарь, растопило утренний туман. Снег потемнел и стал водянисто-серым, с каждым днем сокращая завоеванное за зиму пространство. Южный ветер как бы поднял шлюз, за которым таилось весеннее половодье. Лед на Косорже стал рыхлым и ноздреватым, береговые забереги 21 21 Забереги – полосы ледяного покрова, окаймляющие берега водотоков и водоемов (озер, водохранилищ, прудов и др.), при незамерзающей остальной части водного пространства. наполнились водой, расширяясь с каждым днем. Река готовилась сбросить свой многомесячный панцирь, и пушечная пальба от ломающегося льда вот-вот ознаменует начало ледохода – самого интересного зрелища, приковывающего к себе внимание наблюдателей всех возрастов. На ледоход, как на бегущую воду и горящее пламя, можно смотреть бесконечно. Есть что-то магическое в этом вечном движении. Наверное, и тысячелетия назад первобытные люди так же смотрели, зачарованные таинством непознанного, знаменующего переход из зимы в лето, когда природа меняется не по дням, а по часам, и первое, почти незаметное движение льда вдруг с оглушительным треском почти взрывается, появляются разводья чистой воды, и лед, будто подчиняясь чей-то неслышной команде, начинает свой размеренный бег вниз по течению навстречу с Тимом и Быстрой Сосной, с Доном – и дальше, в Азовское море.

Первые проталины и начинающие пробиваться через прошлогоднюю пожухлую растительность, еле видимые тоненькие зеленые травинки. Веселый плеск несметных ручейков слышен везде. Обустраивая свои прошлогодние скворечники, задорно щебечут скворцы, прилетевшие в начале марта. В небе непрерывно слышится журавлиное курлыканье летящих клином красивых больших птиц, возвращающихся к местам летнего обитания. В середине марта появляются первые соловьи, узнаваемые по еще пока редким трелям.

С началом весны, едва лишь сошли снега и солнце подсушило косогоры и выгоны, зазвенели мальчишеские голоса и звонкие удары биты по мячу.

Школьники от мала до велика, забросив невыученные уроки, высыпали на улицу, и нескончаемые турниры в лапту на выбывание продолжаются с раннего утра до позднего вечера, когда уже не видно летящего мяча. Весна действует неотразимо, и ребятня, соскучившись по солнцу, теплу и твердой почве под ногами, забывает обо всем, не реагируя на домашние разборки и завтрашние двойки за невыученные уроки. И лишь поздним вечером усталые, голодные и залепленные грязью мальчишки возвращаются домой под ругань матерей и подзатыльники отцов. По мере продвижения весны с лапты переходили на футбол, волейбол, и сражения не утихали на протяжении всего светового дня.

Полвека спустя Ильин с грустью держал в руке пожелтевшую грамоту победителю соревнований по футболу на первенство района от общества «Урожай», которой он был награжден в составе сборной школы в 1964 году в четырнадцатилетнем возрасте. Стакановская средняя школа в то время переживала период своего расцвета: количество учеников приближалось к тысяче, сюда стягивались многие школьники из окрестных деревень, имеющих школы-семилетки. Стаканово имело свою давнюю историю. Основанное в XVII веке, оно привлекало многих свободных и предприимчивых людей своими черноземами и лугами по берегам реки Косоржи. Так и вырастали дома и усадьбы по обеим сторонам реки, сбегающие к ней. Весной половодье, наступающее в этих краях, стремительно заливало луга по всему руслу реки, и она становилась широченной, непреодолимой. Иногда ледоходом срывало мельничную запруду, и тогда многочисленные стихийно образованные артели, используя бредни и все мало-мальски подходящие сети, тоннами вычерпывали из воды золотистых сазанов и прочих речных обитателей.

В конце XVIII века население Стаканово достигло 14 тысяч человек. Село не знало крепостничества, и основное население составляли крепкие зажиточные крестьяне-однодворцы. Украшением села была церковь Владимирской Божией Матери, построенная в 1910 году отцом двух флотских лейтенантов, погибших под Порт-Артуром. Один из них – командир миноносца «Стерегущий», повторившего подвиг «Варяга».

И совсем иначе выглядела школа, да и само село, в 2010 году, когда Ильин побывал там в последний раз. Из разговора с директором, бывшим учеником его отца, он узнал, что во всех классах учится всего-то 65 человек. Умирает школа, умирает село, когда-то богатое и многолюдное, расположенное на земле, богатой черноземами, выбранной нашими предками много веков тому назад. И это распространилось на всю Россию и выглядит как приговор. Но вернемся к нашему повествованию.