Василий Игнатьев - «DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья

В дореволюционное время (до Октябрьской революции) в Тече были известны два семейства, которые существовали за счёт сдачи своих домов со «службами» при них в аренду. Это – семейства Мироновых и Сильвановых.

Мироновы были выходцами из «Расеи» и первоначально занимались торговлей. На главной улице Течи, на тракту, стоял их двухэтажный дом под железной крышей. Нижний этаж у него был кирпичный, а верхний деревянный. Со двора был парадный вход на второй этаж – лестница в деревянном дощатом тамбуре, а изнутри была тоже лестница на верх дома. Вверху было три комнаты, а внизу – кухня и две комнаты. При доме был полный комплект «служб» – деревянных под железом. В южной части двора была построена «лавка» – магазин, кирпичный продолговатый сарай, с широкой дверью на улицу, частично остеклённый и окном и дверью – на двор. Мироновы дважды пытались наладить торговлю, но «прогорали»: не выдерживали конкуренцию с Новиковым. На один год удалось Миронову взяться «гонять ямшину», т. е. взять подряд на обслуживание поездок различных земских служилых людей и прочих по нарядам земства «конским способом», но опять-таки «прогорел», махнул рукой на все свои попытки и перешёл на сдачу дома в аренду, причём или весь дом со «службами» сдавался в аренду, а хозяева оставляли себе только одну комнату внизу, или только сдавался один верх с общим пользованием кухней, или, наконец, сдавались только одна-две комнаты. «Лавка» – магазин в этом случае оставалась только кладовой. Полностью дом со «службами» на известные периоды был сдан земским начальникам – Габриельсу и Стефановскому, становому приставу – Атманскому. Отдельно комнату вверху занимала в 1903–1904–1905 гг. учительница Селиванова Мария Ильинична. После смерти мужа хозяйка дома – Анна Ивановна, которая, кстати сказать, немного занималась шитьём, деревянный верх продала одному мужичку в деревню Бакланову, а комнату внизу отдала под пивную, которая в Тече, по мнению некоторых её обывателей, являла собой чуть ли не высшую ступень развития культуры на селе.

«Мироновский дом», как его привыкли называть теченцы, по частям существует в Тече и в настоящее время: низ его занят почтой, а верх снова перекочевал из Баклановой в Течу за Зелёную улицу и занят детским садом. Любопытно, что самым живучим в ансамбле всех элементов «Мироновского дома» оказался скверик у дома, в котором когда-то были сирени и цветы: мальвы, васильки, ноготки. Он существует и теперь.

«Сильвановский дом», как опять-таки привыкли его называть теченцы, во многом имеет аналогичную историю с «Мироновским домом» и в своё время был типичным представителем учреждения, точнее хозяйства, играющего роль жилищной ренты. Его строил когда-то один из членов теченского причта – священник Александр Сильванов. Дом кирпичный, одноэтажный, с парадным крыльцом на улицу. В нём было раньше пять комнат с коридорчиком и кухня. При доме был полный комплект «служб» – деревянных под железной крышей. При доме был садик с черёмухой, сиренью, акацией и клумбами цветов. Хозяин дома рано и скоропостижно умер при своеобразном обстоятельстве: средняя дочь его – Мария – вышла замуж «убёгом» за деревенского парня – Петра Васильевича Лебедева, отец не снёс «позора» и умер. Хозяйкой осталась жена с младшей дочерью Лидией. Мать и дочь занимали одну комнату, а остальные комнаты с общим пользованием кухней и все «службы» сдавали в аренду. На таких условиях одно время занимал дом земский начальник Стефановский. Когда дочь вышла замуж за сына Стефановского, то мать уже не жила в этом доме, а жила где-то у родных, и Стефановские занимали весь дом. После их переезда в Шадринск, дом весь со «службами» занимал на условиях тоже аренды второй теченский священник – Анатолий Бирюков. Наконец, этот дом был продан под волость, и во дворе его была выстроена деревянная «каталажка». В настоящее время в этом доме – изба-читальня. Около него не сохранилось ни построек, ни сада. Дом разрушается. [77]

В Тече были два дома, принадлежавшие выбывшим из неё жителям: один дом принадлежал неким Флегонтовым, а другой – не известным автору сего хозяевам. Оба дома расположены на главной улице села, на тракту. Дом Флегонтовых, деревянный, с двумя комнатами, кухней, подпольем – подсобной кухней и полным комплектом «служб» одно время арендован был вторым священником Анатолием Бирюковым, а потом продан крестьянину Василию Ивановичу Лебедеву. В этом доме, значительно подряхлевшем, в настоящее время живут потомки В. И. Лебедева.

Другой дом, кирпичный, под железной крышей из кухни, небольшой комнаты и большой комнаты по всему фасаду его, с парадным входом в него со двора и с одним сараем во дворе пережил очень пёструю историю на правах арендного пользования им. Одно время его занимал пристав Селивестров и тогда при нём, кроме сарая, был, вероятно, ещё кое-какой пристрой. От того времени во дворе его сохранялся кирпичный низкий домик, со сторожкой и окнами с решётками – «пересыльный замок» (См. очерк «Николай Яковлевич [Уфимцев]»). Потом в этом доме была школа, а позднее – «монополька» («кабак»). Теперь в этом доме «молоканка» – сепараторная переработка молока. Дом претерпел значительные перемены.

В числе пользователей арендной платой за помещение – жилищной рентой – нужно указать ещё: а) Павла Андреевича Кожевникова, у которого на втором этаже полукаменного дома одно время помещалась школа и б) Григория Александровича Лебедева, у которого в доме земство арендовало одну комнату под, так называемый, «заезжий дом» – гостиницу для проезжих.

К сожалению, не сохранились нормы оплаты за аренду, но они были в денежном выражении.

Особой формой жилищной ренты была сдача комнаты в аренду на условиях пансионата, т. е. с обеспечением питанием. В таком положении находились учительницы, приезжие в Течу. Известно было, что учительница Елизавета Григорьевна Тюшнякова, кстати сказать, больше всех работавшая в Тече, жила на квартире на условиях пансионата у одного мужичка за шесть руб. в месяц. Она имела комнату (горницу), на половину изолированную от семьи хозяина (в ней были разные хозяйские вещи: сундуки и пр.), ей давали в питание хлеб, что-либо на обед и ужин (щи, кашу, парёнки, одним словом, что-либо из деревенского меню). Чай и сахар – свои. Она ходила в баню наряду с другими. Может быть, хозяйка ей кое-что стирала.

На таких же, примерно, условиях она, очевидно, жила и у теченской просфорни – Марии Ивановны Маминой, родной тётки Д. Н. Мамина-Сибиряка.

В) Рента за пользование церковной собственностью.

Взималась в денежной форме. Базары по понедельникам и ярмарки накануне и в дни престольных праздников (их было три: а) «Девятая пятница», б) «Спасов день» – 1 августа и «Введение») происходили на площади около церкви. На ней находились «лавки» – деревянные строения с прилавками для торговли и кирпичные массивные весы с комплектом необходимых гирь. Мелкие гири находились в деревянном сундуке под замком, а двухпудовые, связанные цепью с замком, лежали на земле. Над весами была двухскатная железная крыша, прикрывавшая всё имущество. Это было церковное имущество, плата за пользование которым поступала в неделимый фонд церкви на ремонты её и пр. «Лавки» редко использовались для торговли: приезжие «купцы» предпочитали устраивать для расположения товаров палатки из пологов, навешенных на колья или оглобли телег и саней. Чаще же всего торговля шла под открытым небом. «Лавки» использовались не по назначению и бесплатно: около них и в их на пасхальной неделе, пока ещё земля не просыхала, парни и девки устраивали «игры», а летом, в жаркие дни их посещало стадо коз, которым доставляло удовольствие прыгать на прилавки и с них. Свидетельством пребывания здесь этих посетителей обычно были кучи «горошков», продуктов обмена ими питательных веществ в заключительной его стадии. Участие коз в «торговле» в описанной форме дало даже повод местному поэту написать стихотворение – вариант известного стихотворения «Ярмарка»: