Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том II

Говорили, что Романовский якобы в прошлом офицер, далее служивший в белой армии. По строгой выправке он действительно походил на бывшего военного, однако достоверно о нем никто ничего не знал.

Забегая вперед, можно сказать, что когда Погудин узнал о том, что его в Краснодар не берут и что он поедет туда только для того, чтобы сдать дела новому главному бухгалтеру, он напился до безобразия, ходил по улицам возле «Зерностроя» и громко кричал. Ругая Березовского, он заявлял, что раз его так оскорбили, то он этого не простит и это дело так не оставит. Что все махинации конторы он раскроет. Что сам сядет в тюрьму, но потянет за собой и всю контору. Поскольку эти крики были пьяными криками вообще без указания конкретных лиц, да, кроме того, к пьяным дебошам Погудина в Армавире уже привыкли, никто на них внимания не обратил.

Ну а если бы кто-нибудь по-серьезному занялся проверкой бухгалтерских документов ликвидирующейся конторы «Зерностроя», он, вероятно, открыл бы немало любопытных фактов. Кое о чем догадывался, а кое-что знал и Борис Алешкин, но после разговора с Дмитрием Сердеевым, посоветовавшим ему о виденном и слышанном помалкивать и не в свои дела не вмешиваться, он промолчал. Между прочим, Сердеев сказал:

– Если будешь все рассказывать да раскапывать, ни на одном месте не удержишься.

Борис и сам заметил, что в окружающем его мире все как будто немного изменилось. Как-то уменьшилась былая принципиальность отдельных большевиков и все, в том числе и члены партии, стали отдавать внимание не только выполнению своих служебных, производственных и партийных обязанностей, но и своему личному благополучию. Они старались при каждом удобном случае улучшить свое материальное положение и, по-видимому, не всегда праведным путем.

Даже Дмитрий Сердеев, бывший когда-то для Бориса Алешкина, если и не эталоном коммуниста, то, во всяком случае, положительным примером, во время совместной жизни в Армавире показал себя далеко не безупречным.

Он курировал пивзавод, и иногда ему привозили оттуда пиво, или с консервного завода – ящиками же консервы, и Борис не видел, чтобы Дмитрий за эти приношения расплачивался.

Такое же мздоимство, в виде всевозможных угощений и подарков со стороны подчиненных конторе управлений, имело место и в «Зернострое». И ни Березовский, ни другие руководители-коммунисты, не говоря уже о беспартийных, этими знаками внимания не гнушались.

Кроме того, у Бориса Алешкина еще были свежи воспоминания и о совсем еще недавней его жизни. Ведь он, собственно, именно он, открыл махинации Семенова и Ситина в Тралтресте. Он возбудил против них уголовное дело, и ему же это дело поставили в вину. Больше всех пострадал он, тогда как все остальные руководители треста остались в стороне и, по существу, отделались легким испугом.

Так стоило ли вмешиваться и ковырять все злоупотребления, имевшиеся в конторе «Зерностроя», тем более что их еще не так-то просто будет и доказать. Алешкин решил, что не стоит.

Вопрос о его партийности повис в воздухе, а при попытке вскрыть те или иные злоупотребления «Зерностроя», он нажил бы новых врагов и, конечно, не улучшил бы своего положения, а, может быть, пострадал бы еще больше. Да и «Зернострой» уже почти перестал существовать, и Алешкин махнул на все рукой.

Выше мы описали немного Яковлева и Афанасьева, а именно они оказались спутниками Бориса в начале переезда конторы в Краснодар.

В их задачу входило совместно с новым главбухом оборудовать помещение стройотдела «Зернотреста», как теперь будет именоваться «Зернострой», мебелью и необходимым канцелярским инвентарем. В Армавире у «Зерностроя» своего почти ничего не было, поэтому контора нуждалась в самых простейших вещах. Кроме того, им нужно было подыскать квартиры для переезжавших сотрудников. Всего было необходимо 8 квартир.

Березовскому квартиру дал трест, главбух Романовский – краснодарец, квартиру имел, для остальных нужно было что-то подыскать. Рассчитывать на помощь со стороны руководства «Зернотреста» не приходилось.

В тот период времени было в Краснодаре довольно трудно с работой, в особенности для служащих, и поэтому аппарат треста, укомплектованный в основном жителями Краснодара, не очень-то приветливо встречал приезжих, а начальник отдела кадров треста прямо сказал:

– Все это блажь Березовского, можно было бы отлично обойтись и теми служащими, которые живут в Краснодаре, а своих «зерностроевцев» уволить.

Но так как стройотдел имел собственный финансовый план, финансировался совсем из других источников, чем трест, он мог иметь некоторую самостоятельность. Да и в своей оперативной работе, по крайней мере, еще в этом году, он продолжал оставаться подчиненным Москве. А «Зернотрест» пока выступал перед ним в роли заказчика. Поэтому Березовский смог отстоять то, что он наметил.

Если с оборудованием отдела дело продвигалось быстро и просто, благодаря имевшимся для этого средствам, то с подысканием квартир было значительно хуже.

На переезд конторы в Краснодар распоряжением Москвы была выделена довольно значительная сумма, половина ее, составившая 2,5 тысячи рублей, была вручена Алешкину наличными деньгами.

В первый же день приезда, при посещении управления «Зернотреста», Борис разыскал Романовского, бродившего по комнатам и коридорам треста.

Борис представился ему и сообщил, что их группа в составе 3-х человек приехала в Краснодар, чтобы провести подготовительные работы к переезду конторы.

– Ну а деньги-то, деньги у вас есть?! – нетерпеливо спросил Романовский.

– Ну конечно, есть, пока у меня 2,5 тысячи рублей. Но есть еще чековая книжка с подписанными товарищем Березовским чеками, и как только нам откроют в Краснодарском отделении Стройбанка счет, мы сможем получить по этим чекам деньги, – ответил Алешкин.

– Ну, тогда живем, – повеселел Романовский, – об открытии счета мы договорились еще тогда, когда сюда приезжал Березовский и его подпись в банке уже имеется. Это вопрос нескольких дней. Теперь не пропадем.

После этого Алешкин и Романовский осмотрели те две комнаты на первом этаже здания, где помещался «Зернотрест», отведенные для стройотдела. Одна из них – угловая, поменьше, предназначалась для кабинета начальника, другая – большая, проходная – для размещения всего стройотдела. Сразу же они наметили, кто где будет сидеть и составили план приобретения мебели и канцелярских принадлежностей, которые должны были обеспечить продуктивную работу отдела, как выразился Романовский.

Одновременно он заявил, что в настоящее время сидит без денег, и попросил у Алешкина аванс в счет зарплаты в сумме 200 рублей. Взяв соответствующую расписку, Борис выдал просимую сумму и договорился с Романовским о совместном приобретении нужного инвентаря. Ведь сам он не знал ни города, ни магазинов. А его два спутника под предлогом поиска квартир с утра закатились куда-то в неизвестном направлении. Зная их легкомысленное отношение к порученному делу, Борис не сомневался, что раньше 12 часов ночи он с ними не встретится. Тем более что оба инженера по случаю переезда получили солидные авансы в счет подъемных и были, что называется, при деньгах.