Гарольд Шехтер - Принцесса ада

Получив страховку, чета Соренсон переехала в Остин – благополучный район города, где селились «синие воротнички». На Альма-стрит пара купила трехэтажный дом с видом на залив 18. В следующие два года – между 1896 и 1898 годами – у них появилось еще четверо детей: Каролина, Миртл, Аксель и Люси 19. По сей день не установлено, удалось ли Белле, которой было далеко за тридцать, самой родить в столь короткий срок, или, что более вероятно, она усыновила сирот или брошенных детей (возможно, как показало расследование, ради денег) 20. Одно не подлежит сомнению: Каролина и Аксель умерли вскоре после рождения, в пять и в три месяца соответственно. В то время младенческая смертность в США была очень высока – умирало примерно сто детей на тысячу новорожденных. Поэтому внезапная смерть двух младенцев, естественно, от энтероколита (острого воспаления кишечника) и гидроцефалии (водянки головного мозга) не вызвала никаких подозрений 21.

Мэдс, работая на Северо-западной железной дороге Чикаго, приносил домой по двенадцать долларов в неделю, когда перед Соренсонами открылась новая блестящая перспектива.

Вечером 1 октября 1897 года, в пятницу, они посетили дом Ангуса Ральстона. Он представился агентом и главным инженером предприятия, известного как «Юкон майнинг энд трэйдинг компани». Ральстон объяснил, что корпорация, в которой «сосредоточены огромные средства, включая 3 500 000 долларов основных фондов и шахты в Нью-Мексико, имеет свои большие и далеко идущие планы на Аляску и районы Клондайка». Компания нанимает копателей, готовых, несмотря на суровые природные условия Аляски, заключить годовой контракт и получить шанс разбогатеть. По настоянию Беллы Мэдс подписал договор, который 27 октября в присутствии свидетелей был скреплен подписями и печатями.

По договору Мэдс соглашался «отправиться на Аляску в качестве служащего [компании], и в течение года, начиная с 1 апреля 1898 года, производить разведку золотоносных месторождений и, когда такое будет найдено, выполнять любую другую работу, которую поручит начальник экспедиции». По возвращении старатель не только получит «такую же зарплату, как и другие работники на том же месторождении», но и «четверть от прибыли со всех других мест добычи, которые он открыл», а также двести восемьдесят акций нанимающей компании. Еще, поскольку семья останется на год без кормильца, компания обещала, «пока он находится на службе, выплачивать его жене Белле Соренсон тридцать пять долларов ежемесячно в счет заработной платы мужа» 22.

Белла, по мнению сестры, совсем не заботилась о Мэдсе и была рада отправить его на Аляску. Ослепленные обещаниями неслыханного богатства, супруги согласились также вложить значительную сумму из собственных средств, чтобы покрыть «годовые расходы» Мэдса. И в день подписания рабочего контракта, предоставив в качестве залога свою недвижимость на Альма-стрит, Соренсоны скрепили подписями дополнительное соглашение о выплате семисот долларов (на сегодняшний день это больше двадцати тысяч).

Что случилось потом, можно проследить из судебного иска четы Соренсон к «Юкон майнинг энд трэйдинг компани». В нем говорится: «В соответствии с договором», Соренсон «с большими трудностями и лишениями сделал необходимые для экспедиции приготовления и в первых числах апреля 1898 года прибыл в указанную корпорацию, проинформировав управляющих о готовности выполнить все условия контракта и отправиться на Аляску». По прошествии двух месяцев, не получив дальнейших распоряжений от корпорации, Белла и Мэдс заподозрили неладное. Они обратились к адвокату, который, «потребовав изучения бухгалтерской отчетности указанной корпорации», подтвердил худшие опасения супругов.

На самом деле, несмотря на декларации, «Юкон майнинг энд трэйдинг компани» никакой золотодобычей не занималась, и на счету корпорации не было никаких финансовых ресурсов. Как указывалось в иске, поданном Соренсонами в июне 1898 года,

названная корпорация не владела и не владеет никакими рудниками ни в Нью-Мексико, ни на Аляске, ни в каком-либо другом месте. Не обладая абсолютно никакими ресурсами, [компания] выпустила большие пакеты акций, а именно: пятьсот двадцать пять тысяч паев. Управляющие [компании] не имеют никаких средств и не несут никакой финансовой ответственности. [Компания] была сформирована с единственной целью – обмануть неискушенных инвесторов – и не собиралась выполнять условия своих контрактов… В настоящий момент она не ведет никакой деятельности и признана банкротом, так как не способна выплачивать долги или продолжать бизнес.

Подобно другим, мечтающим разбогатеть в одночасье на деле, в котором не разбираются, семья Соренсон пала жертвой обмана. Их долги и закладная на дом были проданы Эмануэлю Хогенсону, владельцу агентства недвижимости, за пятьсот долларов 23. Когда через два года долговые бумаги предъявили к исполнению, Белле и Мэдсу, чтобы не потерять дом, требовалось выплатить семьсот долларов плюс проценты.

Платить Соренсонам не пришлось: они выиграли судебное дело. И все-таки мечта о быстром обогащении разбилась в пух и прах 24. Мэдс вернулся на место сторожа в магазине «Мандел бразерс», и Белле предстояло до конца дней оставаться женой низкооплачиваемого рабочего. Правда, последовавшие вскоре события показали: у нее были другие планы.

Десятого апреля 1900 года дом Соренсонов на Альма-стрит сгорел. Как сообщалось, возгорание произошло от «неисправного нагревательного оборудования». Пожарные прибыли вовремя, дом удалось спасти, но Белла и Мэдс заявили об утрате «домашнего имущества» примерно на 650 долларов. К счастью, как писала газета «Чикаго трибюн», «все уничтоженное имущество оказалось застрахованным», и паре выплатили значительную компенсацию 25.

Но Белле этого показалось мало. Когда произошел пожар, Мэдс состоял в ассоциации взаимопомощи, и его жизнь была застрахована на 2000 долларов. В понедельник, 30 июля 1900 года, когда страховка заканчивалась, Мэдс решил заключить новый договор уже на 3000 долларов.

В тот же понедельник, днем, доктор Дж. С. Миллер – молодой врач, снимавший когда-то у Соренсонов жилье, получил срочный вызов от Беллы. Поспешив на Альма-стрит, он обнаружил, что Мэдс, полностью одетый, лежит на постели без признаков жизни. К этому времени прибыл и семейный врач Соренсонов – Чарльз Е. Джонс. Расспросив Беллу, врачи выяснили, что ее муж был сильно простужен и, придя утром с дежурства, пожаловался на «страшный кашель». Она дала больному порошок хинина и вышла на кухню приготовить детям обед. Позже, поднявшись проверить, как себя чувствует Мэдс, она увидела, что он мертв.

Предположив, что аптекарь «ошибся и продал морфий вместо хинина», Миллер попросил показать упаковку от порошка, но Белла ответила, что обертку уже выбросила. Не имея никаких доказательств, кроме тех симптомов, о которых сообщила госпожа Соренсон, оба доктора сошлись во мнении, что Мэдс умер от кровоизлияния в мозг 26.