Сергей Яловцев - Последний поход Ермака в Сибирь

© С. Г. Яловцев, 2019

© Электронное издание, ООО «МЦЭОР», 2019

Сергей Георгиевич Яловцев

Эта история произошла в конце двадцатого столетия в Казахстане, когда на стыке веков и тысячелетий случилась государственная реорганизация СССР, в результате которой четырнадцать союзных республик обрели статус суверенных стран, в том числе и республика Казахстан. В ознаменование вновь созданного государства казахские националисты устроили расправу над бетонным монументом первопроходцу и покорителю Сибири, легендарному казацкому атаману Ермаку, установленному советскими первоцелинниками в 1965 году в одноимённом городе Павлодарской области, Казахской ССР.

«Последний поход Ермака в Сибирь» – рассказ о том, как в сложной череде событий после развала Советского Союза потомкам казаков удалось восстановить историческую справедливость, вернув на Родину фрагменты разрушенного памятника и возродив национальное достояние России. В 2015 году исполнился полувековой юбилей установки монумента Ермака на берегу Иртыша, а в 2016 году минуло десять лет его второго рождения на Алтайской земле. За прошедшие годы эта история обросла домыслами и легендами. Друзья и знакомые настояли, чтобы я рассказал правду о тех событиях и людях, участвовавших в них, поделившись удивительной и не придуманной историей, в которой стал свидетелем и участником.

Весной 1991 года знакомые из города Павлодара пригласили меня совместно посадить картофель в селе Черлак, расположенном в долине реки Иртыш на границе Павлодарской области Республики Казахстан и Омской области Российской Федерации.

Урожаи картошки в тех местах были отменные…

Управившись к вечеру с посадочными делами, мы сели поужинать на кухне их старого родительского дома с устоявшимся запахом деревенского быта.

После еды, когда женщины убрали со стола посуду и пошли спать, хозяин дома, высокий сухопарый дед с загорелым морщинистым лицом и крупным с горбинкой носом, предложил мне, на сон грядущий, выпить по стаканчику вишнёвого домашнего вина.

Приняв его предложение, я присел на табурет у краешка деревянного стола. Тусклый свет электрической лампочки, горевший под низким потолком в потёртом тканевом абажуре, отбрасывал блики и тени на старую мебель и незатейливую кухонную утварь.

Собеседник, с виду немало повидавший в жизни, внимательно посмотрел на меня черными, глубоко посаженными глазами, мерцавшими из-под нависшего на высокий лоб седого казацкого чуба, о чём-то подумал, и, как видно, решившись, предложил показать ладонь моей руки, загадочно, спросив:

– Хочешь знать, что ждёт тебя впереди?

Вопрос и поведение его показались странными, я мало что знал о хиромантии, но руку свою протянул. Ссутулившись, расслабив худые покатые плечи, он какое-то время пытливо вглядывался в понятный только ему рисунок ладони, затем отпустив ее, потянулся за графином из зелёного гранёного стекла и наполнил наши рюмки тёмно-рубиновым хмельным напитком.

Заинтригованный, я поинтересовался:

– Что там?

Медленно выпив протяжными глотками ароматное вино, сверкнув потаённо исподлобья зрачками, старик глухо промолвил:

– Скоро узнаешь.

От его проницательного взгляда и надтреснутого голоса стало как-то не по себе. Продолжать разговор он явно не собирался. Не торопясь до поры до времени проникать в неведомое будущее, я не стал настаивать на откровении. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись спать по своим комнатам.

На следующий день рано утром я уехал в Павлодар и ночного собеседника больше никогда не видел.

Всю дорогу домой, находясь под впечатлением от общения со странным дедом, в голову лезли навязчивые мысли о тайных линиях судьбы, незримо сопровождающих наш жизненный путь от рождения до Небесного Предстояния, в таинственной недоступности, которые изменить никому из нас не дано.

Вспоминая произошедшее накануне событие, я мысленно перебирал свою непродолжительную ещё жизнь, тщетно пытаясь распознать недосказанность пророчества деревенского старца.

Родился я морозным декабрём, в день церковного праздника Введение во Храм Пресвятой Богородицы, в старинном сибирском городе Павлодаре, расположенном на высоком правом берегу Иртыша, летоисчисление которого берёт начало с первой половины восемнадцатого века, когда военная экспедиция, возглавляемая казацким сотником Коряковым, прибыла в эти места по Указу русского царя Петра Первого из сибирского городка Тара, чтобы заложить в пойме Иртыша охранный форпост для организации промышленной разработки соляных озёр, разбросанных причудливой щедростью природы среди степных просторов Прииртышья.

В те времена казацкие поселения входили в систему охранных линий, где реестровые казаки, состоявшие на службе у русского царя, осуществляли защиту государственных интересов Российской Империи.

Они обеспечивали, в том числе и безопасность соседствующих с ней азиатских народов, в разные периоды своей истории добровольно вошедших под скипетр русского царства.

В скором времени казачий форпост был реорганизован в станицу Коряковская, названную по фамилии казацкого сотника, ставшего основоположником строительства торгово-промышленного поселения на побережье Иртыша.

После рождения в Доме Романовых царевича Павла, по Высочайшему Указу Его Императорского Величества, казачья станица обрела статус города, названного Павлодаром в честь появления венценосного наследника.

«Не много, не мало прошло с той поры, как стал атаман у Змеиной горы» Художник А. А. Варов

В торговле с иноземными странами она была одним из главных источников дохода государевой казны, пользовалась повышенным спросом. Её называли белым золотом, продавали, меняли на ткани, металл, порох, оружие и многое другое, в чём нуждалось набирающее силу русское царство.

Первые русские солепромышленники – купцы Строгановы, осваивая богатейшие Камские соляные месторождения, создали в предгорьях западного Урала свою экономическую империю. Ценный продукт здесь добывали трудно, поднимая из глубинных пластов земли, очищая и выпаривая в деревянных и чугунных чанах. Из купеческой вотчины соль расходилась сухопутными и водными путями, доставляемая торговыми людьми во все части света.