Олег Тетерин - Вспоминая Африку (важное… и не очень)

«Базуку» (так солдаты называли гранатомет) я впервые держал в руках, но выстрел удался: хорошо усвоил «теорию», переводя на занятиях по его изучению. От мишени остались одни щепки…

* * *

На полигоне рядом с Чуквани обучали солдат навыкам строевой подготовки, выполнению тех или иных команд, совершать марш-броски. Проходили и учения с боевой стрельбой.

В один из дней боевой подготовки Линёв подошел ко мне: «Олег, сейчас идем в „атаку“. Ты им скажи и предупреди, чтобы позади нас никто не стрелял!» Я бегом к командирам – сержантам, лейтенантам…

Оказывается, такое случалось, и не однажды. Борис Николаевич рассказывал: «Веду в атаку солдат, рядом со мной лейтенанты, сержанты, и вдруг сзади, в спину, раздаются выстрелы, автоматные и пулеметные очереди, а патроны-то – боевые!..»

И на этот раз, устремившись с ним и командирами-занзибарцами вперед и пробежав пару десятков метров, слышу выстрелы. «Ложись!» – закричал Линёв. Я тут же перевёл – « Lala chini! » и успел оглянуться назад: стреляли из траншеи, где залегли пехотинцы второй волны «наступления». Солдаты наши от испуга попадали ниц. Потом Линёв, рассвирепев, устроил выволочку занзибарским офицерам, и я с трудом находил нужные слова…

* * *

Cразу ли получалось у нас с переводом на суахили? Конечно, нет. С чего всё начиналось по приезде на Занзибар?

…Вместе с Линёвым впервые приехали к месту работы в Чуквани. Он представил нас тамошним командирам, а те – своему личному составу. Я сразу ощутил доброжелательное к нам отношение со стороны занзибарских военных.

Оказавшись в окружении солдат, нас расспрашивали, откуда и кто мы, где учили суахили. Мы рассказали, что из Москвы, учились в университете. Удивительно, но кое-кто из них слышали и о Москве, и о МГУ. Но когда я назвал мой институт ИВЯ на суахили – « Chuo Kikuu cha lugha za Mashariki » – начались расспросы…

Наша беседа продолжалась еще некоторое время. А когда мы отвечали на вопросы или что-то разъясняли, стал замечать: к нам внимательно прислушиваются, у кого-то появляются улыбки на лицах, а некоторые и вовсе смотрели на нас с нескрываемым любопытством.

И вдруг кто-то спросил: « Mnazungumza lugha gani? » («А на каком языке вы говорите?»). Вопрос я, конечно, понял. А увидев удивление в моих глазах, этот «кто-то» сказал: « Tunaanguka kwa kucheka! » («Мы умираем со смеху!», дословно – «Мы падаем от смеха!»), и все вокруг дружно рассмеялись.

* * *

Занзибарцев мы понимали. Но, видимо, обороты нашей речи, построение фраз, те или иные слова из нашего не слишком богатого словарного запаса были для них непривычны. Наверное, мы говорили излишне академично, слишком «грамотно», строго придерживаясь грамматических норм. Одним словом, говорили мы, скорее всего, на литературном языке суахили. А разве могло быть иначе?

Тексты, которые были у нас в ИВЯ под рукой на I—III курсах, это, в основном, сказки, рассказы об обычаях и традициях племен и народностей в Восточной Африке, пословицы и поговорки, некоторые произведения танганьикского писателя Шаабана Роберта, и т. п.

Учебных пособий на суахили и о суахили просто не хватало, а текстов «сегодняшних» не было, и взять их было неоткуда. Танганьика и Кения, для которых суахили – родной язык, в 1960—1961 годах были еще британскими колониями, да и позднее закупать литературу и прессу на суахили, а также словари было возможно только через Лондон. Нужна была валюта, а её на «наш» язык, если и выделяли, то явно недостаточно.

За первые четыре года учебы в ИВЯ грамматику языка суахили, которую преподавала Наталья Вениаминовна Охотина, мы усвоили на «отлично». Читать научились тоже, занимались переводами с русского на суахили и с суахили на русский. И «разговаривали» на суахили между собой – с 1961 года этими занятиями в нашей, первой группе суахили в ИВЯ, руководила Нелли Владимировна Громова 11 11 Н.В.Громова – профессор, доктор филологических наук; с 1990-х – заведующая кафедрой африканистики ИСАА МГУ, а тогда – аспирантка Н.В.Охотиной. Африканскими языками они занимались на Восточном факультете ЛГУ и перебрались в Москву, когда в ИВЯ открылась кафедра африканистики. .

Но у нас не было военных текстов на суахили, а военной тематикой вовсе не занимались. В первом советском «Суахили-русском словаре», изданном в Москве в 1961 году 12 12 ** Тираж – 6 тысяч (!) экземпляров. Тогда я/мы просто принял/и это к сведению, не более того. Но цифра эта, по-моему, – неправдоподобная! По всему Союзу вряд ли можно было насчитать тогда даже сотню изучавших или желавших изучать этот язык. , военные термины практически отсутствовали. Правда, надо отдать должное этому словарю, в который перед отъездом на Занзибар не удосужился заглянуть: в нем можно обнаружить и «танк», и «пушку» как вторые значения каждого из приведенных выше суахилийских слов.

На первых порах пришлось нелегко, мы спрашивали-переспрашивали у занзибарских военных, знавших английский, что и как из «военного» называется на суахили, и учились на ходу.

* * *

13 января 1966 г. – …Начиная с 8 января, мы готовились к салюту в честь 2-й годовщины революции 12 января 1964 года. Салют в здешних условиях – дело хлопотливое. Его дают из разных точек, в том числе и с островков, расположенных поблизости. Получилось так, что я попал на Черепаший остров. Этот остров славен тем, что там обитают громадные морские черепахи.

На катере с солдатами и офицерами добрались туда затемно. Полчаса-час бродили по острову – искали место для зениток. И совершенно случайно набрели на одну черепаху. Действительно, громадина! Ей ничего не стоит перевезти на панцире двух человек – груза как будто не чувствует. Разбудили мы ее шумом и фонарями. Шипит она громко – так она дышит. Передвигается как бы нехотя. Отползла чуть в сторону, в кусты, и замерла. Спрятала голову под панцирь, и была такова.

На этом острове до революции была тюрьма для африканцев, а еще раньше – сюда привозили рабов. Мы даже видели огромные огороженные ямы, к которым с опаской приближались. Как раз в них и содержались рабы…

1 февраля. – …Отправились в субботу в архив – найти что-то интересное для будущих дипломов. Приходим туда, узнаем, что к чему, и просим показать каталог – опись архива. Приносят толстенную книгу, а времени у нас, чтобы просмотреть её, – всего ничего. Мы же хотели, чтобы этот каталог дали нам до понедельника.

Если здоровались на английском, то уж дальше разговор пошел на суахили. Поначалу нам отказали, сказав, что каталог у них всего в одном экземпляре. И тут Овчан блеснул!

Он так заговорил на суахили, что архивисту и его помощникам стало как-то неловко от того, что у них имеется даже этот единственный экземпляр. Я наблюдал за их лицами. Сначала расплылись в улыбке, а затем просто просияли! В конце концов, Вова их уговорил, мы дали им расписку и ушли с каталогом, страшно довольные.