Николай Витинг - На пороге вечности. Воспоминания

1930 год. Весенний день. Я качу в пролетке с художником Михаилом Васильевичем Оболенским… Московский извозчик… Боже, как же это давно было! Он едет рысцой. В ногах у нас большой сверток серого холста. Предназначается он для обтяжки выставочных щитов. Михаил Васильевич – представитель Общества художников-реалистов. Это Общество взаимообразно предоставляет холст Обществу «Цех живописцев» в моем лице. Погода немного сырая, улицы Москвы – живой Писсаро. Оболенский говорит об импрессионистах. Мне 20 лет.

5-я выставка «Цеха живописцев» – для меня первая.

Актовый зал МГУ. Работы наших корифеев живописи – А. С. Голованова, А. В. Шевченко.

С тех пор прошло уже 45 лет, а впечатления свежи, как воспоминания первой любви. Помню Бориса Александровича Голополосова. Невысокого роста, плотный, говорит несколько сиплым голосом. Обвинял в жестокости С. В. Герасимова. Не думал я тогда, что Сергей Васильевич будет моим учителем. Я потом часто возвращался к этой оценке. Сергей Васильевич был твердым, но… жестоким?..

Помню, когда в институте ввели плату за обучение, он давал наиболее нуждавшимся студентам деньги. Жестокость… слово это не вязалось с этим сильным человеком. Я как-то встретил его на территории стадиона «Динамо», когда он был уже неизлечимо болен. Он просто гулял. Никакой надломленности, но и никакой наигранной бодрости. Спокойная твердость. А он, конечно, знал, что был обречен.

Видимо, искусство – это война.

В одном из писем Достоевский пишет о поседении французского пантеона. Руссо и Вольтер сейчас мирно лежат рядом, но что было при жизни…

Но нет, это не то. У искусства один путь.

Итак – «Цех живописцев». Но воспоминание о нем хотелось бы начать с впечатления, полученного сегодня. Клара Калинычева сказала мне, что «отверженные» художники пытались устроить выставку на каком-то недостроенном стадионе под открытым небом. И эта попытка была «подавлена» при помощи бульдозера. После этого выставку официально разрешили устроить в ближайшее воскресенье в Измайлове (в это время моя мастерская была там).

Только никто не знал, где будет эта выставка. Не знал этого даже Валентин Поляков. Пришлось позвонить Б. И. Костину. Он точно объяснил, где и в котором часу.

Выставка состоялась 29 сентября 1974 года с 12 часов дня.

Стояла чудная осень, теплые безветренные дни. Уже в метро я обратил внимание на специфичность публики: это была, в основном, молодежь, одетая по моде, с соответствующими прическами и бородами. Девушки в модных штанах. Выйдя из метро, мне не пришлось искать путь, рассказанный Костиным. Нужно было только идти за толпой. В руках некоторых были явные атрибуты художников.

Мы вышли на огромную поляну. На ней уже сверкали расставленные металлические мольберты. Кое-где художники распаковывали свои произведения. И вот через несколько минут все ожило. Работы были расставлены на мольбертах, и толпа прильнула к ним.

Зрителей было несколько тысяч, художников – человек сорок-пятьдесят. Каждый показывал по нескольку произведений. Творческий диапазон выставленных работ был очень широк. Не было, пожалуй, только откровенно фотографических, натуралистических и академических. Как раз того, чем мы сыты по горло. Правда, была просто фотография – портрет старушки – сделанная на хорошем художественном уровне.

Смотреть было очень трудно, каждый стремился протиснуться к холстам, создалась давка.

Сначала я пытался фотографировать и одновременно записывать фамилии художников, надеясь, что потом по фотографиям разберусь, но затем сообразил, что фотографии, скорей всего, не получатся, и уже стал делать короткие заметки о характере живописи. Но толкотня мешала нормальным записям. В результате получился такой список: 1. Игорь Сенявин. 2. Юрий Жарков. 3. Воробьев. 4. Мастеркова. Затем выставлялись в ЦДРИ. 5. Заневская? (темпера). 6. Савельев. 7. Калугин. Лубок со стихами про девицу. 8. Зевин. Сюрреализм. 9. Шевелева. 10. Герловин – почти чистый холст. Ироническое замечание – холст, приготовленный для живописи. Подпись в центре тепловато-желтого холста. У кого-то на картине в центре круг, и в этом круге имя автора. 11. Никита Алексеев. Рельефы из тепло-серого, не то папье-маше, не то картона. 12. Мышков. Пастозная, абстрактная. 13. Борис Борух. Очень интересный. Новый. Почти барельеф. Сильная сверкающая живопись. «Рыба». 14. Лидия Георгиева. «Снег». Снежинки, как наклеенные. Сама автор – с папиросой в зубах, в эффектном костюме. 15. Андрей Мигалин. «Пляж». Обнаженные. Реализм. Несколько карикатурный. 16. Каменев. «Цветы», в окне в горшочке. 17. Дубах. Натюрморт с цветами. 18. Иосиф Каблицкий. Интерьер и пейзаж с лестницей. Символический сюрреализм. 19. Юликов. Зубы. 20. Серебряный. Реалист. 21. Семен Майенберг. Пастозная живопись. 22. Пенанин. Земной шар, к нему приставлен шприц. По бокам шара приклеены натуральные волосы. 23. Чернышев. Суприматизм. 24. Алферов. В коричневых тонах. 25. Житомирский. Близок к Тышлеру. 26. Леонов. «Царь Робат». Символическая. 27. Рабин. Избушка. Выставлялся в ЦДРИ.

Инициалы большинства участников этой импровизированной выставки, к сожалению, записать не удалось.

В числе зрителей были: Анатолий Иткин, Юрий Могилевский, Виталий Стоцинский, Василий Ракитин, Борис Шейнис, Марина Эльконина и др.

Демонстрация всех запрещенных стилей. Я видел это впервые. Нет сомнения, что для нашего искусства эти выставки будут историческими.

Невольно напрашивается параллель. Свободные выставки двадцатых годов и эта. Там не меньше творческой остроты, но публики, зрителей очень мало.

Мне приходилось дежурить на V выставке «Цеха живописцев» – посетители заходили на нее редко. На сегодняшней – народу столько, что не вместил бы даже стадион им. Ленина в Лужниках.

Почему? Неужели эту популярность создал только один запрет?

К V выставке «Цеха живописцев» по Москве были расклеены афиши. К Измайловской выставке – не только никаких афиш, никаких извещений, но даже в среде художников никто не знал, что она будет. И, несмотря на это, там – пустые залы, здесь – невозможно увидеть картины из-за многотысячного стечения зрителей.

Над этим стоит задуматься.

Меня поразило поведение публики. Конечно, здесь, видимо, было много друзей выставлявшихся художников, но ведь не несколько же тысяч. Вокруг меня толпились случайные люди, видимо, просто пришедшие погулять в парк. Ведь был воскресный день и чудесная погода, парк в красивой осенней расцветке. Можно было ожидать, что неискушенные зрители будут насмехаться, даже глумиться над непривычными для их восприятия картинами. Как это было на первых выставках импрессионистов. Ничего этого не было. Возгласы одобрения, искреннего восхищения, много раз вспыхивали дружные аплодисменты. Когда это было на наших выставках? И, действительно, работы, даже меня, перевидевшего многое, поражали своей свежестью, яркостью, новизной, смелостью и какой-то задорной молодой откровенностью. Причем, все зрители, видимо, почувствовали ту большую серьезность, которая проявлялась почти во всех работах.