Татьяна Свичкарь - Мухтарбек Кантемиров

Холодно было и там. Клоуны в костюмах с короткими рукавами мужественно не торопились – фотографировались с публикой, сажали на колени детей.

В киоске продавали вырезанные из дерева, раскрашенные черно-белой краской фигурки, изображающие Олега Попова.

В зале, прямо передо мной – на ряд ниже – села женщина, которая десятью минутами позже, когда начнется очередной номер, вздохнула – и встала. Луч света лег на нее – и она спустилась на арену, к своим собакам.

Джигиты выступали последними. Манеж сразу показался тесным: кони, мужчины в черных бурках и белых папахах, плывущее над одним из всадников алое знамя.

Но если другие номера производили впечатление рукотворности, работы на публику, то все, что делали конники – казалось естественным и даже необходимым. Сколько раз видено в кино – свесившись с лошади, будто убит – спасается в бою всадник. А так он стреляет, так – уходит от погони.

То, о чем прежде рассказывали фильмы, теперь давала жизнь, подтверждая, что есть – герои.

3

Но встретиться с ними лицом к лицу?

Хлопотливый редакционный день был заполнен мелкими неурядицами. Последней каплей стало неосторожное движение кого-то из коллег – и я уже вытираю клавиатуру компьютера, залитую кофе.

И как раз в эти минуты в электронный почтовый ящик приходит пресс-релиз.

Рядом с нами, в двадцати минутах езды, в поселке Поволжский будет проходить фестиваль, и почетным гостем на него приглашен – Мухтарбек Кантемиров.

4

Мы с дочкой бродим по фестивальной поляне. Здесь на левом берегу Волги песок и сосны. У сосен особый запах – хвои, смолы, нагретой солнцем коры. Народу на поляне уже полно, но закрой глаза и кажется, что никого больше нет. Ты и природа.

Тесно стоят палатки: ребята – организаторы и гости – приехали сюда с ночевкой. Тянет дымом от полевой кухни: варят гречневую кашу с тушенкой. Юноши поворачивают над угольями шашлыки, и на запах жареного мяса тянется разом оголодавшая публика… Поодаль продают сувениры – толчется народ и там.

В такой толпе – увидим ли? Узнаем? «Войдем ли дважды в ту же реку», повторится ли впечатление детства – от фильма?

То и дело пробегают, торопятся девочки – в сарафанах, в венках. Им выступать сегодня. Фестиваль называется «От славянских истоков к русской культуре».

Поэтому почти тут же, нос к носу мы встречаемся с Володей Владимировым.

Когда-то мы вместе учились в университете, на истфаке, и по окончании Володя, как все мы, пошел учителем в школу.

Но потом голову ему закружила Индия, он увидел сон о близком конце и уехал, чтобы умереть не просто так, а восточным монахом. Восхитился Саи-Бабой – «в этом человеке столько любви!». Снова ощутил вкус к жизни, вернулся – и взялся за русские истоки. Играет на гуслях – единственный гусляр в области – и приглашен на фестиваль, так как на редкость вписывается в программу.

– Танечка! Можно тебя обнять?

Но мы с Аськой приехали сюда за одним:

– Володя, ты не слышал – почетные гости будут? Ничего не срывается?

– Не знаю? А зачем нам почетные гости – и без них хорошо. Ты посмотри…

Смотрю. В центре поляны, где наскоро выстроена деревянная ограда, изображающая древнерусскую крепость – прямо у ворот этой ограды стоит машина. Никому бы прямо сюда подъехать не разрешили, кроме… неужели?

Можно ли – среди ответственных лиц – узнать человека, стоящего к нам спиною?

Первое движение, поворот головы, и сомневаться невозможно уже… Неповторимое благородство черт, порода, кровь – за послереволюционные годы почти исчезнувшая, ныне – и за всю жизнь можно не встретить…

И та грация движений, которую природа изначально дала человеку, как своему творению – хищная грация – возведенная в одухотворенную пластику.

Чиновники не отпускают его от себя – разговоры, смех, но это не может быть долго, потому что фестиваль вот-вот откроется. Уже подбегают к Мухтарбеку Алибековичу те, кто знаком с ним по предыдущей встрече. Доверчиво, не сомневаясь, что их встретят – с радостью. И его – столь же радостная – готовность к общению. Он легко приобнимает за плечи одного, другого… Улыбка не сходит с лица. И эта детская улыбка отражением ложится на поднятые к нему лица.

– Знаешь, кто это? Помнишь, фильм «Не бойся, я с тобой»? – мечтательно шепчет стоящий рядом парень – своему спутнику, мальчишке лет десяти, – Конечно не помнишь (уже снисходительно) Мал еще… Подрастешь – посмотришь.

Как всегда в таких случаях, не отрегулированной оказывается аппаратура. И когда чиновники обращаются к народу с обязательными речами – о значении мероприятия, и о поддержке его другими чиновниками (кукушка хвалит петуха), их голоса звучат пронзительно громко.

Представлять каждого выходит девчушка в национальной одежде. И Кантемиров сразу замечает, что непривычен ей длинный сарафан, с которым надо совладать на ступеньках, ведущих на сцену. Не запнуться. И он каждый раз подает ей руку: взойти, спуститься…

Наконец объявляют (чуть с заминкой, непривычный титул – после на «автопилоте» выговариваемых депутатов и заместителей) – Председателя гильдии каскадеров.

И его глуховатый голос, самое короткое выступление:

– Я представляю здесь каскадеров Москвы. Собственно – всей России… И делаю это с радостью… Это хороший праздник… Он пройдет, а в следующий раз мы приедем и привезем – у нас есть – двадцать достойных лошадей. И покажем вам большое представление. А сейчас – с Богом!

Он в протяжении дня еще не раз повторит это – «С Богом!».

Дома потом спросят: «Ну, как? Столько лет прошло – не разочаровалась?»

Это трудно объяснить.

Нет, чувство к разочарованию – обратное.

Человек стал к небу ближе. И еще больше за него болит сердце. Холодно, ветер, а он – в легком костюме… Поднялся на сцену – и чуть задохнувшийся голос. Не болеет ли?

Трепетное, щемящее чувство.

Он спускается, слегка прихрамывая, и начинают подходить те, кто только сейчас его увидел. С маленькими коричнево-пестрыми программками, за автографами.

Он достает ручку, и – нет бы, повернуть девчонку спиной, приложить бумажку, поставить закорючку, чтобы как можно большее число поклонников подписями удовлетворить. Он идет с программками к краю сцены, устраивает их на досках, как на столе и пишет. Пишет каждому.

Уважение к обратившемуся человеку. Желание и это дело – памятную подпись – сделать как можно лучше.

К нему идут девочки с фотоаппаратами – можно ли сняться вместе? И поочередно он становится с каждой, приобнимает – подружка щелкает. Будет храниться дома снимок, и глядящим его – поверится в дружбу изображенных на кадре…

Подходит к нему и совершенно пьяный парень – с красным лицом, и глазами – какими-то особенно прозрачными. Видно, что соображает он уже немного. Заплетающимся языком он хвалит «Не бойся», говорит, что с детства в восторге от этого фильма.