Сергей Лебедев - In Memoriam. Сборник воспоминаний, статей, иных материалов

– А ты можешь себе представить, что это я мог бы быть на его месте, родись я в Германии…

(Эпизод этот воспроизвожу со слов Александры Алексеевны, человека истово верующего, безупречно правдивого и безмерно обожавшего младшего брата.)

Я восхищаюсь им почти сорок лет. Всегда спокойный, сдержанный, он верен в любви и дружбе, чуток ко всему новому в науке и прогрессивен в политических взглядах. За столом общителен и весел, не чуждается рюмки, но никогда не преступает грань. Ездит на велосипеде (в протезах), плавает на байдарке (со специальными приспособлениями), прекрасно ныряет и держится на воде (без протезов), всю зиму ходит на лыжах (без палок), бегает на коньках и даже был чуть ли не чемпионом МГУ! Стоит по-йоговски на голове, в свои семьдесят с лишним не имеет ни жиринки. Объехал весь мир в командировках и в туристических круизах, вместе с женой Саидой воспитал дочку Лену, которая тоже вот-вот станет доктором юриспруденции, лелеет внука, ровесника моего собственного.

Первое, что он сказал мне при знакомстве:

– Ты наверняка стесняешься своих черных перчаток, прячешь руки, засовываешь их в карманы плаща или пальто. Так вот, избавься от этого раз и навсегда! Глазеют? Пусть глазеют, равнодушно смотри им в лицо, долго не выдержат. И в транспорт спокойно входи без билета. Нет, вовсе не одни воевавшие имеют на это право, а и любой инвалид первой группы.

Скажу сразу: ни одной из этих заповедей я не выполнил и по сей день. Даже проходя мимо контролера в метро, отчего-то робею и тычком показываю ему руки – дескать, имеем право на бесплатный проезд.

В первый же день нашего знакомства Виталий Алексеевич легко и непринужденно, за какие-нибудь час-полтора научил меня, скажу без преувеличения, почти всем премудростям инвалидного быта. Например, вилку и ложку нужно втыкать черенком между указательным и средним пальцами кисти, помещая его над большим пальцем, и тогда охват будет исключительно прочным. А самую мучительную проблему – туалетную – можно решить с помощью специального крючка, который легко надевается на универсальную гильзу – так называемый рабочий протез. Этот протез был предназначен для того, чтобы пилить-строгать, паять, копать землю, проводить в доме малярные работы. Его придумал один из «бездвуруких», Дмитрий Сергеевич Рещиков. Правда, ни Виталию, ни мне эта конструкция в полном объеме была ни к чему, мы рукомеслом не занимались. А вот приспособить рабочий протез для байдарочных весел, а также для пинг-понговой ракетки (Талик прекрасно играл в настольный теннис и обучил этому делу меня, когда мы одно лето вместе жили на подмосковной даче) – это с превеликим удовольствием.

Брился Виталий Алексеевич привычной безопасной бритвой – меня же пользовала электробритвой Наташа, переходить на лезвия мне очень не хотелось. Что ж, пришлось прямо здесь, в квартире новых друзей, изобретать для меня нехитрое устройство для электробритвы, которое можно было бы надевать на тот же рабочий протез. Мой арктический друг со времен «Русской Гавани» Миша Фокин, осевший после Арктики и Антарктики в недальнем Обнинске, выточил для меня на своем заводе это устройство.

Другой мой товарищ, географ и прирожденный изобретатель Женя Цыкин, соорудил мне из плексигласа молоточки для печатания на машинке, предварительно купив и притащив в наш дом саму машинку – немецкую портативную «Оптиму». Тридцать пять лет спустя, сегодня, я отстукиваю на ней эти строки все теми же легкими и прочными молоточками, заменившими мне два пальца, и скорость печатания довольно высока – до пяти-шести страниц в час, хотя из-за усталости «машиниста» скорость эта в течение дня заметно падает! Ужасно горжусь тем, что со временем сам Виталий воспринял примерно такую же конструкцию и много лет спустя окончательно перешел на пишущую машинку.

А в тот первый вечер он потряс меня еще вот чем. Подошел к роялю, откинул крышку и начал… играть! Звучали свободные импровизации на темы известных классических мелодий. Он играл культями, не смущался, когда попадал мимо клавиш, широко использовал ножную педаль. Ампутация у него была заметно выше, чем у меня, сантиметров на пять, и справляться с клавиатурой, естественно, было куда как нелегко, однако он играл, музыка звучала, а я… Ну как вы думаете, что было со мной? Я вел себя неприлично, хотел, чтобы он поскорее встал со стула, чтобы занять его место и заиграть самому, впервые за четыре с лишним года, впервые – не пальцами, а «великолепными культями»! Ведь по возвращении из больницы я ни разу не подошел к своему пианино марки «Рёниш», даже не глядел в его сторону…

Едва мы с Наташей, окрыленные, явились домой, я бросился искать свои ноты, мне не терпелось попробовать сыграть первую часть «Лунной сонаты», я прекрасно помнил, что это сделать несложно всего двумя «пальцами» (разумеется, с помощью педали и некоторых ухищрений). Нот нигде не было.

Я подступился с расспросами к тете Соне. Неожиданно она расплакалась и призналась в страшном преступлении: накануне моего приезда из больницы, терзаясь душевно и безумно боясь моих терзаний, она связала все ноты в пачки и вынесла их из дома в мусорные контейнеры, чтобы ничто больше не выворачивало душу ее обожаемого племянника-сына, утратившего навсегда возможность прикоснуться к фортепианным клавишам…

Забегая вперед, скажу, что нотами я обзавелся. Помогла моя любимая Александра Мартиновна, чья жизнь, увы, завершалась все в той же бывшей келье Новодевичьего монастыря. Года два набирался я решимости предстать перед ее почти уже ничего не видящими глазами. Предстал. Она попросила меня подойти поближе и долго пыталась непослушными артрозными пальцами ощупать протезы. Отчаянные были минуты, я внезапно скинул всю амуницию, сел к роялю и принялся наигрывать и напевать, как тогда говорили, «песни советских авторов», поскольку и в самом деле песню пишут двое – композитор и поэт. Александра Мартиновна окаменела, я, напротив, размягчился до безобразия и плакал. Хороший получился вечерок!

<���…>

См. также ниже иные разделы в настоящей части, в которых могут содержаться воспоминания о С.Н. Лебедеве.

Мнемозина помогает мне отвлечься и описать одну историю из нашей жизни. Это было время, когда мы легкомысленно не использовали сотовую связь, отправляясь на отдых. Мы – я, Сергей мой, Лена и Колечка – отдыхали в Alassio на Лигурийском побережье. Отдыхали безмятежно и приятно. Но всему наступает конец, и надо было возвращаться.