Сергей Лебедев - In Memoriam. Сборник воспоминаний, статей, иных материалов

Позже я узнала, что наряду с необыкновенной деликатностью Кабатову присущи твердость характера, огромная сила воли и требовательность. Но ничто не могло затмить впечатления от нашей первой встречи.

Мне повезло. На курсе нас было всего 18 человек, с нами училась и Елена Кабатова, дочь Виталия Алексеевича. Благодаря дружбе с Леной я бывала в доме Кабатовых. Там было всегда тепло и просто.

Виталий Алексеевич был моим учителем и в Институте, и на курсах повышения квалификации. Всегда радуюсь случаю оказаться с ним в одном составе арбитража и наблюдать, как он творит решения.

При внешней строгости Виталия Алексеевича манера преподавания у него всегда была артистичной. Цитируя римских гладиаторов, которые провозглашали: «Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!» (Ave, Caesar, morituri te salutant), он мог сделать соответствующий жест. Он очень много говорил о римских традициях, о системе права, об именитых юристах, рассказывал истории о том, как жил Рим. Виталий Алексеевич оживлял этот сухой предмет, превращал его в увлекательное повествование. Но вот о себе он никогда не рассказывал, хотя мы знали, что он фронтовик. Такой он скромный человек. Хотя мы все больше и больше узнавали о нем: знали, что он горел в танке, был тяжело ранен. Это вызывало огромное уважение, и мы относились к нему не как к обычному преподавателю, а как к герою. Я поступил в институт после армии, и при встрече в коридоре мне всякий раз хотелось отдать ему честь. Ощущение было такое, что перед тобой живой герой. Он даже внешне был похож на благородного римлянина.

Без римского права в юриспруденции никуда. Благодаря Виталию Алексеевичу, который смог меня им увлечь, я довольно часто пользовался этими знаниями не только в профессии, но и в жизни.

На нашей самой первой лекции по истории римского права мы увидели высокого, стройного, красивого мужчину, который приветствовал нас, но держал по швам руки… в черных кожаных перчатках. Позже мы узнали о тяжелом ранении Виталия Алексеевича…

Лекции его были настолько интересными (послушать их, кстати, приходили студенты разных курсов), что в зале стояла мертвая тишина, а мы, вытянув шеи, внимательно слушали незнакомые слова и понятия, иногда даже забывая записывать их в тетрадки. Голос у Виталия Алексеевича был негромкий, но мы отчетливо слышали каждое слово. Обычно он внимательно следил за залом и, когда видел, что кто-то отвлекся, просто замолкал и ждал, когда студент наконец переключит на него свое внимание. Однажды он заметил на первом ряду спящую монгольскую студентку и остановил лекцию, сказав шепотом: «Давайте немного помолчим, чтобы не разбудить девушку!» Зал взорвался от смеха, разбудив студентку, которая, проснувшись и не поняв, что смеются над ней, нисколько не смутившись, приготовилась внимать непонятному языку дальше.

Мы благоговели перед этим человеком. У Виталия Алексеевича было удивительное свойство: он смотрел на студента так, будто давно его знал. Помню, я стояла за ним в очереди в буфет. Вдруг он повернулся ко мне и, улыбнувшись своей обаятельной улыбкой, протянул обе руки, попросив взять из [портмоне] мелочь и купить ему кофе. Много лет спустя, когда я поздоровалась с ним на заседании Арбитражного суда, я опять увидела эту улыбку. Он, конечно же, не узнал меня, но улыбнулся так, будто мы были давно знакомы.

Человек глубокой порядочности, влюбленный в свое дело, пришедший к творческому успеху своим путем, а главное, упорным трудом, – такой он, наш Виталий Алексеевич Кабатов! Мы всегда помним о нем и гордимся, что живем с ним в одно время.

Зиновий Михайлович Каневский (1932–1996) – российский полярный исследователь, географ, писатель.

В 1955 г. окончил географический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. В ходе зимовки на Новой Земле в 1959 г. попал в ураган. В результате обморожения лишился обеих рук ниже локтей и пальцев на ногах. Лауреат Всесоюзного конкурса на лучшее произведение научно-популярной литературы (1973 г.). Член Союза писателей СССР (1979 г.), многолетний сотрудник редакции журнала «Знание – сила».

<���…>

Возвратившись из Крыма, Наташа наведалась в Институт протезирования и неожиданно получила имя, отчество, фамилию и телефон человека, который согласился помочь мне советом. Судьба распорядилась так, что жил он рядом с нами, в десяти минутах ходьбы, что тринадцать лет спустя мы одновременно переехали на другой конец Москвы и вновь оказались по соседству, ну а главное, с первой минуты знакомства сблизились, подружились, перешли на «ты», несмотря на восьмилетнюю разницу в возрасте.

Виталий Алексеевич Кабатов в девятнадцать лет потерял обе руки ниже локтей в страшной битве на Курской дуге, на окраине Белгорода. Он был ранен осколками снаряда и, пройдя медсанбаты и тыловые госпитали всех видов, вернулся в Москву инвалидом, имеющим за плечами одну десятилетку. Нет, не только. Помимо средней школы он еще, как и я, ходил в музыкальную (по классу скрипки), и в июне 1941 года поступил в Гнесинское училище… Ему предстояло получить высшее образование, жениться, родить дочку и стать доктором юридических наук, профессором Института международных отношений. Мы познакомились с ним, когда ему было тридцать пять, а за несколько лет до этого он защитил кандидатскую диссертацию.

Виталий, Талик, родился тринадцатым по счету ребенком в семье, где к тому времени в живых остались только три девочки. Согласно домашнему преданию, его отец, узнав о рождении сына, на радостях даже выпил рюмку, впервые в жизни! Израненный Талик, вернувшись с фронта, поступил под опеку одной из старших сестер, Александры Алексеевны, Али, многоопытной медсестры. Она ухаживала за ним, сопровождала в санатории, помогала учиться в МГУ.

Однажды Аля кормила его бутербродами на лужайке возле какого-то подмосковного пансионата для инвалидов. Еще продолжалась война, на территории работали пленные немцы. Один, такой же двадцатилетний, как Талик, только здоровый, с жадностью глянул на хлеб с колбасой, и Виталий попросил сестру поделиться с немцем. Позднее, обсуждая с ней этот эпизод, он говорил: