Array Сборник - Танкисты. Книга вторая

А уже на второй день – 23 июня, в ночь, нашу роту направили в Минск. Охранять здание правительства, тогда ведь, оказывается, шпионаж большой был, немец много диверсионных групп забросил, и мы от них охраняли здание правительства. Около суток там пробыли, потом вернулись, и на третий день, 25 число, нас подняли по тревоге и на отход. Дошли до Березины и там заняли оборону. Но всю дорогу нас бомбили. Дня два там пробыли в обороне, сдерживали немца.

– А помните ощущение первого боя?

– Ну, как, не пойми что. Наблюдаем, по нам стреляют, и мы стреляем через речку… Мост ведь взорвали.

– Симонов описывал свои впечатления о Березине – бардак и сумятица.

– Мы же простые солдаты были, мы видели только свой участок, а общего понимания у нас не было. И что характерно. Пока ещё не подошли к Березине, видели, как бежали отдельные части с Прибалтики. А у нас никто не бежал, отходили организованно. Хотя сейчас говорят, мол, вот, командиры бросили. Нет! Никто, не бежал. Одни держат рубеж, другие отходят, потом наоборот. Даже кормили всю дорогу хорошо, мы не голодали. Всех курсантов кормили по 9-й норме. Там и масло, и печенье, мясо, даже белый хлеб. Так что у нас всё было организованно. Выполняли все команды своих командиров. Вёл нас наш командир батальона майор Шапиро. Заслуженный такой, орденоносец за испанские события. А начальником училища был генерал-майор Золотухин Николай Григорьевич, замполит – полковой комиссар Волышев. Короче говоря, отходили организованно и бои вели не только на Березине, но и с диверсионными группами, которые с самолётов выбрасывали. Из-за этих парашютистов много всяких казусов было. Со мной был случай, тогда я и не понял, что это.

Как-то меня назначили в штаб батальона посыльным от роты, и начштаба мне приказывает: «Беги в такую-то роту», чтобы её на левый фланг переместить. Ну, пошёл я, иду, кругом свои, а тут этот часовой на меня оружие навёл. Стрелять он не стрелял, но я оттуда убежал.

И что ещё страшное при отходе? Народ, женщины с детьми, с приближением фронта прятались по окрестным лесам, и вот ночью после бомбежки, ночами ведь тоже бомбили, кличут своих детей: «Маня! Ваня!», где, кто, кого, чего…

С Березины отошли на Белыничи, потом на Могилёв, немного там на Днепре простояли. Потом дошли до Смоленска и последняя точка – Рославль. Туда пришли практически без потерь. Никого не потеряли! И уже из Рославля всё наше танковое училище вывезли в Ульяновскую область. Там быстро, от Смоленска до Мичуринска, а от Мичуринска до Ульяновска прямая ветка идёт. Суток за двое всего довезли. 24 июля мы уже были в Ульяновске. Там наше училище стало 2-е Ульяновское танковое училище имени Калинина. Несколько дней устраивались на новом месте и уже 1 августа стали учиться.

В Минске мы изучали три образца танков: Т-27 – маленький такой, пулемётный. И Т-37 – плавающий, тоже пулемётный. На нём даже не рычаги, а штурвал такой маленький. Был и Т-38, тоже пулемётный, однобашенный. Этот уже более современный, с рычагами. Но в основном изучали – БТ-7. Он уже произвёл хорошее впечатление. Корпус такой внушительный, пушка и мощный двигатель – 400 сил. Уже начали водить, когда война началась.

– А без гусениц катались?

– Да. У него же гусеницы просто снимаются, и идёт на колёсном ходу. А для того чтобы подсоединить колёсный ход, есть такая сзади, так и называется – гитара. Промежуточный агрегат. Вот его соединяют, и идёт на колёсном ходу. Только управляемые катки уже вторые. И такое же управление, как на автомобиле. Он может развивать до 70 километров в час, но мы только на маленьких катались – 25–30.

– Бэтэшка капризная была?

– Да нет, не сказал бы. Двигатель бензиновый – вот единственный недостаток. Но я ведь БТ много не эксплуатировал. Больше ездил на Т-70, Т-34, послевоенные танки хорошо помню.

А когда в Ульяновск приехали, стали изучать Т-60, был такой малый танк. Вместо орудия у него идёт шваковская 20-мм авиационная пушка, очень мощная. Снаряд с сердечником, который прожигает броню. Ну, мы его освоили, а потом нам привели Т-70, стали уже его изучать. Этот уже помощнее – пушка 45-мм, корпус красивый, примерно такого же склада, как у Т-34.

Училище мы окончили только в июне 1942 года. Присвоили звание лейтенантов, и нашу группу – 25 человек, по-моему, весь наш взвод, направили в Киров. Там при заводе был 31-й отдельный учебный танковый батальон, где формировали маршевые роты.

Когда прибыли туда, нам сразу объявили – «Вот ваше место в казарме. Вот вам карточки на питание в столовой». Но мы там пробыли совсем немного, суток около десяти. Занятий, по сути, и не было, только каждый день кого-то из нас вызывали на завод. И вот сформировали из нас 16 экипажей, но сколачивания экипажей как такового и не проводили. Там же по два человека всего – командир и механик-водитель.

– Помните, как вашего звали?

– Анатолий Стальненко, хороший был мехвод. И вот прибыли на завод, уже стоит ряд машин. Объявляют – «Ваша! Ваша… Ваша… Посмотрите, проверяйте, принимайте!» Проверили, вроде всё нормально. Потом на обкатку! 25 километров в одну сторону, 25 в другую.

Прибыли на полигон, сначала выверили орудие, пулемёт, а потом пробная стрельба – три выстрела. Всё нормально? Нормально! Обратно приехали, к каждой машине сразу подходят мастера – какие-то замечания были в пути? Всё проверили и приняли. Тогда рабочие работали на совесть, замечания могли быть только по мелочам. Может, что-то в системе питания, то ли топливо не поступает, то ли какие-то подтекания. Но у меня ничего такого не было.

В общем, машины приняли, и сразу же стоит эшелон. Заводские механики-водители загоняют машины на платформы, закрепили и желают – «Счастливого пути!»

Прибыли мы в Подмосковье, в Ногинск. В парке на улице 3-го Интернационала уже шло формирование 21-го танкового полка. Наша рота прибыла самая первая. На второй день прибывают командир полка Бриженёв, замполит, тыловые подразделения. И на третий день прибыли сразу две танковые роты – Т-34. Всего 40 танков в полку. Вот там в Ногинске проводилось боевое слаживание, сколачивание экипажей, подразделений, проводили в округе тактические занятия – танк в обороне, танк в наступлении.

Ну, закончили формирование, по тревоге нас подняли и на станцию. Там провели митинг, напутствие дали и вперёд… Прибыли в Саратов, выгрузились ночью и в полной темноте без света совершили марш в Татищевские лагеря. Без фар, без ничего – полнейшая маскировка. Из-за этого у нас тогда произошёл несчастный случай. Как сейчас помню, командир танка – лейтенант Николенко ходил с фонарем, а механик-водитель придавил ему ноги… Случайно, конечно. Его сразу отправили в госпиталь, но какая его дальнейшая судьба, не знаю.