Юрий Полунов - Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя

Одновременно шло наступление на духовные установления католицизма, и безусловную силу набирала англиканская Церковь. Многие картезианцы оказались стойкими приверженцами римского епископа и отказались под присягой признать законы о верховенстве и измене. Это ни в коей мере не устраивало короля и его приближенных во главе с Томасом Кромвелем (см. о нем далее), стремившихся добиться публичного признание новых законов всеми насельниками монастыря, так как они пользовались большим уважением у рядовых англичан из-за простоты и суровости их нравов и образа жизни.

Понимая, что он встретит отчаянное сопротивление нововведениям со стороны католиков, король в том же 1534 году заставил парламент принять «Закон об измене». Согласно ему клирики, представители гражданской власти, судьи, преподаватели университетов и школьные учителя, отказавшиеся под присягой признать главенство короля, обвинялись в государственной измене, а, конкретно, в том, что они «злонамеренно устно или письменно измышляли, изобретали…или предпринимали действия против телесного здравия короля, королевы или наследницы, или наносили ущерб их достоинству, титулу…, или подло и злонамеренно публиковали или произносили, письменно или устно, что король является еретиком, схизматиком, тираном, неверным или узурпатором».

Все «изменники» подлежали смертной казни или (в лучшем случае – длительному тюремному заключению. Во исполнение закона приор Хоутон и несколько руководителей лондонского Чартерхауса и других картезианских монастырей были заключены в Тауэр; после мучительных допросов и пыток, 29 апреля 1535 года они были осуждены, а через неделю препровождены к месту их казни в Тайнберне для «повешения, потрошения и четвертования» [31] [to be] hanged, drawn and quartered. .

Тайберн – деревня в графстве Мидлсекс, ныне часть Лондонского городского округа Вестминстер. С 1196 по 1783 годы являлась официальным местом проведения казней осуждённых города Лондона. После 1783 года местом публичных казней стала площадь перед тюрьмой Ньюгейт, а с 1868 года казни стали проводится за ее стенами. Казни в Тайберне были как в Средневековье, так и в раннее Новое время излюбленным развлечением, привлекавшим внимание множества лондонцев своей средневековой жестокостью.

Так, в тексте приговора, вынесенного в первых числах июля 1535 года великому гуманисту Томасу Мору (1478–1535), отказавшемуся признавать Генриха VIII главой церкви Англии и одобрить его развод с Екатериной Арагонской, содержится описание его дикой казни: «Ввергнуть его (Мора. – Ю.П.) при содействии констебля… в Тауэр, оттуда влачить по земле через все лондонское Сити в Тайберн, там повесить его так, чтобы он замучился до полусмерти, снять с петли, пока он еще не умер, отрезать половые органы, вспороть живот, вырвать и сжечь внутренности. Затем четвертовать его и прибить по одной четверти тела над четырьмя воротами Сити, а голову выставить на Лондонском мосту» (рис. 8).Правда, король «милостиво» заменил эту казнь отсечением головы, и 6 июля 1535 года Мор был обезглавлен на Тауэр-Хилле (небольшой холм к северо-западу от Тауэра, на котором происходили публичные казни, как правило, знатных особ).

Но даже после гибели мучеников внутренне сопротивление монахов не ослабело, и это стало явным после того, как одному из них, некому Джону Дарби, в конце июня 1535 года явился дух одного из убиенных картезианцев, чтобы поддержать тех, кто остались верными казненному приору. Действия королевских комиссаров последовали незамедлительно. Были назначены светские «управляющие» ( governors ), двое из которых круглосуточно присутствовали в монастыре, а остальные контролировали чтение послушников, «отсекали» их возможные связи с внешним миром, выбрасывали из келий духовную литературу, если в ней содержался даже намек на правоту «папистов», вмешивались в молитвенные отправления и так далее. Монахи, выказывавшие неудовольствие действиями «управляющих», немедленно препровождались в Тауэр, и далее суд решал их судьбу.

Меньше через месяц после казни Джона Хоутона «со товарищи» настала очередь следующих трех лондонских монахов. Затем, 11 мая 1537 года, четырех монахов из разных английских монастырей повесили умирать на зубцах городской стены Йорка. Палачи были неистощимы на выдумку, и 29 мая того же года большую группу лондонских картезианцев отправили в тюрьму Ньюгейт: их сковали цепями в положении стоя, руки привязали к столбам, находившимся за их спиной, и так оставили умирать от истощения. Последний из обитателей лондонского монастыря был «повешен, выпотрошен и четвертован» 4 августа 1540 года, но еще раньше, в ноябре 1538 года, лондонский Дом прекратил существование, а много лет спустя все невинно убиенные монахи были признаны святыми католической церкви.

Рис. 8. Казнь «потрошением»

После смерти Хоутона место приора Чартерхауса оставалось вакантным. Среди тех, кто хотел бы его занять, был Эдмунд Хорд, который еще в начале сентября 1534 года счел необходимым письменно обратиться к королю с заверением о своей лояльности и одобрении Законов о престолонаследии и о верховенстве. Хорда поддержал важный иерарх – архиепископ Йоркский Эдуард Ли (ок. 1482–1544) [32] Второй по старшинству среди английских архиепископов. , рекомендовавший его Кромвелю (от которого фактически зависело решение вопроса, хотя формально приора должны были выбрать оставшиеся в живых насельники монастыря). Продумав около года, Кромвель остановил свой выбор не Хорде, а на Уильяме Треффорде, бывшим одно время прокуратором Бовельского приората [33] Основан в 1343 году в деревне Бовель (графство Ноттингемшир). . Он первоначально категорически отказывался признать новые законы, но затем капитулировал и полностью подчинился воле Кромвеля (после разгона монастыря правительство наградило его щедрой пенсией).

Хотя Борд и признал один из новых законов, жизнь в атмосфере постоянного страха было для него нелегким испытанием. Впоследствии он писал, что во время этой «религиозной чистки» его душа находилась в «тюрьме» и он пребывал «в непосильном рабстве, как телесном, так и духовном».

И тут ему на помощь неожиданно пришел Томас Кромвель! Этот человек сыграл значительную роль в жизни Борда, и поэтому нельзя не познакомить с ним читателя (рис. 9).

Рис. 9. Томас Кромвель