Ирина Коростышевская - Простыми словами. Интервью

Вы в него сразу влюбились?

С первого взгляда. Как и он в меня. Жена говорила: ты только в город въезжаешь, а Радж уже выходит на балкон и ждет тебя. В шестьдесят семь лет я сдал на права и впервые сел за руль. Радж забирался на заднее сидение, клал голову мне на плечо, и мы с ним разговаривали.

Леонид Михайлович, я не отпущу вас, пока вы все-таки не расскажете, как к вам приходило озарение?

(Улыбается.) От безысходности. Внутри гранаты есть алюминиевый конус, закрепленный всего в одном месте. Сверху – еще один конус. Этот конус, который внутри, не должен перемещаться. Мне было тридцать лет, но в силу своей должности я присутствовал на всех приемках изделий. На одной из таких приемок военпредом оказалась изящная тоненькая женщина. И вот она принимает партию, вставляет в гранату пальчик и говорит: мне кажется, что конус перемещается. Все уже собрано, ничем не доказать. Изделие не принимают, потому что военпред не дает разрешение. Тогда я и придумал деталь, которая внутри ставится как распорка и которая не дает возможности всунуть туда палец. Понятно, что это мог придумать только еврей.

Но как?

У меня была серебряная цепочка, и в свободное время я ей играл, передвигая по столу… Однажды мы застряли в Москве с директором другого оборонного завода, я рассказал ему про цепочку. Он говорит: Леонид Михайлович, у вас цепочка, а у меня четки. Крутишь эту цепочку в руке, крутишь, и что-то приходит… Если в моей голове появляется идея, уйти от этой зависимости я уже не могу.

Государственную премию тоже получили благодаря цепочке?

(Смеется.) Во-первых, я ее получил не один, нас было двенадцать человек. Директора институтов, деканы факультетов, директор завода, главный инженер другого завода. Это была первая Государственная премия по нашей специальности, под нее было подложено 132 изобретения. Это было в 1976 году, и в деньгах это получалось 450 рублей. Государственную премию на руки не дают, ее надо положить на счет. Я позвонил жене из Москвы: Дина, сходи в сберкассу, заведи сберкнижку и положи на нее хотя бы сто рублей. Жена так и сделала, и мы получили деньги. Сводил ее на несколько концертов, а остальное пропили с ребятами в зеркальном зале ресторана «Прага».

Вы шутите?

Почему? Правда! Там же очень вкусно. Саму премию нам вручали Устинов и Келдыш в Свердловском зале Кремля. Мы проходили через Спасские ворота, поворачивали направо и попадали в зал. Он небольшой, на двести мест. Поскольку раньше я бывал в этом зале, то еще перед входом в Кремль сказал своим коллегам, что сразу же после окончания церемонии мы с ними пойдем в кремлевский буфет. И вот идем мы в этот зал, а по обе стороны стоят кэгэбэшники, одетые в штатское, и, будто нечаянно, касаются нас. Такая своеобразная форма обыска. Мы получили премию, я сказал ответное слово, идем обратно – опять они стоят. Иду и думаю: когда же мы в буфет попадем? Идем, идем сквозь этот строй, и раз – а уже гардероб!

Теперь понятно, почему зеркальный зал.

Хотел вчера на праздник завода надеть эту медаль, но постеснялся. Решил, что я буду с такой медалью один в зале, и это будет выглядеть неприлично. Извращение нашего общества – люди стесняются носить свои награды. Разве что Девятого мая… В этом году я не смог принять участие в шествии «Бессмертный полк», поэтому сфотографировал медали и ордена своего отца и поместил эту фотографию в «Одноклассниках».

Вы меня удивляете…

Почему?

Не скажу.

Во время войны мы с мамой недолго жили в Казани. И в это же время там жил Василий Аксенов. Когда я шел в школу, в одном месте меня окружали человек пять пацанов и толкали меня в плечо. Поскольку принадлежность к национальности на моем лице была видна всегда, они, вероятно, имели намерение подразнить меня. Каждый раз я отвечал им на белорусской мове: че вы пихаетесь? Они от этого впадали в экстаз. У Аксенова есть рассказ, как он едет в поезде и в купе вместе с ним едет рыжеволосый мужчина, и этот мужчина его спрашивает: а вы меня помните? Аксенов отвечает: нет. Тогда рыжий говорит: а вы помните, когда вы ходили в школу, вас останавливали ребята и били? Так это был я…

У вас никогда не возникало ощущения, что в течение одной жизни вы проживаете…

…Несколько жизней? Знаете, как обустроен мой кабинет? Диван, на стене телевизор, около стены напротив на столе компьютер. Рядом с ним круглое зеркало, которое особенно любят женщины. Я сижу за компьютером и через зеркало слежу, что на экране. Я слушаю много старой музыки, той, которая была в моей молодости, но пока не могу найти «Море Балтийское» Хачатуряна в джазовой обработке Олега Лундстрема… Когда мне исполнился полтинник и собралось много людей, я смеялся, что в поздравительных адресах, помимо моих производственных и прочих достижений, все писали, какой я хороший фотограф. У всех друзей мои фотографии, на могилах всех моих друзей – тоже фотографии, сделанные мной. Это занятие, которое всю жизнь меня поглощало полностью… Плюс искусство. Недавно был на сольном спектакле Ксении Раппопорт, впечатление удивительное. На сцене только она и скрипачка. Мне удалось сделать несколько красивых ее фотографий.

Она вам нравится?

Очень.

А ведь она похожа на Маргариту, про которую вы не хотите читать…

(Улыбается.) Моя мама, когда они с папой еще жили в Минске, звонила мне на работу очень часто. Однажды она, не застав меня в кабинете, тут же позвонила дежурному диспетчеру завода и спросила: а где главный инженер? Диспетчер посмел ответить моей маме, что он не знает. – Какой же вы диспетчер? – рассердилась мама, – если не знаете, где сейчас главный инженер.

В чем для вас женская сила?

В смелости. Искренности. Мудрости. Недавно услышал новую песню Тамары Гвердцители, и у меня выступили слезы… Будто мама сказала те слова, которые не успела сказать. …Я обязательно к тебе вернусь… теплым проливным дождем… губами прикоснусь… Я очень жалею, что не смог поцеловать ее на прощанье.

Во время нашего разговора у Леонида Михайловича Бейкина беспрестанно звонил телефон. Звонили директора заводов, чтобы договориться о встрече. Звонили сотрудники завода и спрашивали, нужно ли что-нибудь привезти. Приглашали на концерт духовной музыки. – Саша Канцуров принял меня по-царски, окутал такой заботой, – сказал Леонид Михайлович, прощаясь со мной, – вы знаете, мой сын меня к нему даже ревнует… 2 2 Впервые опубликовано в журнале «МИССИЯ», 2017, №8 (144)

Жизнь всегда идет своим путем – об этом известно каждому. Она неизменно перестраивает человека сначала снаружи, потом внутри. Важно одно – чтобы ты постоянно чувствовал себя обязанным выдавать что-то изнутри наружу – только так и только поэтому ты сможешь изменить мир вокруг себя.