Борис Камов - Аркадий Гайдар без мифов

Ребята прошли в мрачную гостиную с толстыми плюшевыми портьерами на окнах. Плюшевой скатертью с кистями был накрыт и стол. По стенам висели портреты и фотографии в рамках. В этой галерее Аркадий разглядел снимок самой Екатерины Васильевны.

– Хороший снимок, – похвалил Аркадий.

– Узнали? – искренне удивилась Екатерина Васильевна. – Это в день окончания гимназии.

– Вы и сейчас очень похожи, – сказал Аркадий. Это была правда.

– Что вы, Аркаша, – залилась она краской. – Я вам лучше принесу компот.

Екатерина Васильевна возвратилась с подносом, на котором стояли три фаянсовых кружки с компотом и тарелка свежих, домашних кренделей. Аркадий и Киселев переглянулись: таких кренделей они уже давно не пробовали.

– Мы по важному делу, – сказал Аркадий, допив компот и дожевав крендель.

– Слушаю вас, – лицо женщины напряглось.

– Нас беспокоит, что Косте трудно дается французский.

Его могут оставить на второй год.

– Да что вы! – испугалась Екатерина Васильевна. – И ничего нельзя исправить?

– Вообще-то можно, – ответил Аркадий, – но у Кости не остается времени на домашние задания.

– Вы правы, – смутилась Екатерина Васильевна, – я прослежу, чтобы муж его меньше загружал. Спасибо, мальчики, что пришли. А теперь прошу извинить, я спешу. – И она вышла из комнаты.

Аркадий замер, собираясь с мыслями, и бросился к двери.

– Екатерина Васильевна, можно вас еще на одну минуту?

– Аркаша, я приглашена к обеду. И уже опаздываю. Приходите на той неделе: в среду или лучше в четверг.

– Будет поздно, – ответил Аркадий.

– Что значит «поздно»? Вы недоговариваете.

Екатерина Васильевна встревоженно вошла в гостиную.

Она была в пальто с песцовым воротником и в песцовой шапочке. От нее исходил тонкий запах духов.

– Я не успел сказать, что сам Костя с французским не справится. Даже если у него будет много свободного времени.

– Господи, – опустилась на стул Екатерина Васильевна. – Что же делать? Я когда-то знала и французский, и греческий, но уже ничего не помню. А учителя небось нынче дороги?

– Да… но простой репетитор ему не поможет.

– Это почему же? – удивилась женщина и сняла шапочку: ей стало жарко. – Вон у соседей сын балбес балбесом, наняли гимназиста, и он помог по арифметике.

– Ведьма, простите, мадам Языкова невзлюбила Костю и обещала: она переведет его в следующий класс, только если он будет по-французски свободно разговаривать. А для этого он целый день должен с кем-нибудь по-французски болтать – иначе ему придется уехать обратно в деревню.

– Как уехать? – тетя была искренне взволнована. – Мы к нему привыкли. Своих детей нам Бог не послал. Мальчики, Коля, Аркаша, посоветуйте. И потом, где я найду такого учителя, чтобы он занимался с ним целый день? Да и денег у нас таких нет.

– Мы и сами не знаем, чем помочь, – сокрушенно произнес Аркадий. – Обождите… Коля, ты ведь у нас хорошо говоришь по-французски? – будто вспомнил Аркадий.

– Но я не могу каждый день так далеко ходить, – включился в игру Коля.

– Зачем же вам ходить? Переезжайте к нам, – предложила Екатерина Васильевна. – Места много. Вам у нас будет спокойно.

– Как ты насчет переезда? – хитро прищуря глаз, спросил Аркадий. – Что тебе у своего попа снимать комнату с обедами, что здесь. Люди тут приветливые, добрые, много с тебя не возьмут.

– Какое «много»! – всполошилась Екатерина Васильевна. – Мы вообще ничего не возьмем. Будете жить, Коля, как родной.

– Даже не знаю, – помялся Коля. – Квартирантов у попа много, вечером весело, играет гармошка…

– Но Косте-то надо помочь?! – возмутился Голиков. – И потом, пожалей Екатерину Васильевну – где ей найти репетитора, чтобы ходил сюда каждый день и разговаривал с Костей только по-французски?

– Коля, я отведу вам отдельную комнату. А мы с дядей мешать не будем, если только я принесу чашку компота.

– Ну что, Кисель? – спросил Аркадий, делая неприметный знак, что пора соглашаться.

– Хорошо! – ответил Киселев.

– Только одно меня беспокоит, – заволновалась вдруг Екатерина Васильевна. – Едим мы не по-городскому: щи да каша, разве что когда спеку.

– Это ничего, – ответил за Колю Аркадий, – он у нас неизбалованный.

…Прощаясь, Голиков хитро подмигнул повеселевшим товарищам.

– Представляете?! – взволнованно произнес полковник Николай Николаевич Киселев, когда я гостил у него в Астрахани. – Мы оба с Костей не поехали домой. Оба остались в училище. Если бы не Аркадий, я бы до революции смог получить только двухклассное начальное образование… У нас в Лукоянове учиться было негде.

Легендарная военная биография Аркадия Петровича Голикова началась с нелепого и неумного поступка. Стояла осень 1918-го. Больше года назад Николай Второй отрекся от престола. Власть перешла к Временному правительству. Затем к большевикам.

Аркадий все это время был предоставлен сам себе. Он успел побывать «мальчиком на побегушках» в клубе большевиков. Кто-то за такое сотрудничество попытался вечером его убить. Когда Аркадий возвращался домой, чья-то рука сбоку ударила его ножом в грудь. Убийца оказался неумелым. Удар получился слабым. Кончик ножа ткнулся в ребро. Духу на второй удар у бандита не хватило. Аркадий сам пришел домой. Мама сделала ему перевязку.

Следствием покушения стало то, что Аркадий поднакопил немного денег, отправился на базар, где можно было приобрести что угодно, и купил для самозащиты карманный маузер с запасной обоймой и еще десяток патронов в холщовом мешочке. Теперь, возвращаясь в темноте домой, он держал руку с пистолетом в кармане брюк. Но больше на него никто не покушался.

Однажды Голиков зачем-то пришел на вокзал. На запасном пути стоял эшелон. Рядом на площадке лихо плясал мальчишка в полной красноармейской форме. Бойцы прихлопывали в такт и кричали плясуну: «Давай, Пашка, давай, Цыганок!»

– А если я попрошусь? – вдруг загорелся Аркадий.

– А пойдем! – охотно согласился Пашка. И привел к комиссару отряда по фамилии Гладильщиков.

Аркадий комиссару понравился.

– Принимай, Павел, себе нового товарища, – распорядился он. – Скажи, чтобы поставили на все виды довольствия. Уезжаем, Аркадий, мы нынче ночью.

Во мгновение ока реалист-пятиклассник превратился в красноармейца.

– Большое спасибо! – не смея поверить своему везению, произнес Голиков.

Мальчишки уже открыли дверь из вагона, когда Гладильщиков спросил вдогонку:

– А лет тебе, Аркаша, сколько?

– Четырнадцать! – ликующим тоном ответил новобранец.

– Тогда, брат Аркадий, немного подрасти. Я думал, тебе хотя бы шестнадцать, как Пашке.