Федора Яшина - Идка

– Не нравится еда – готовьте сами, не нравится хозяйка – отправляйтесь назад в деревню свою. Чтоб не смели больше рты раскрывать! И девкам тоже рты закрой! Я сказал, повторять не буду!

Вот так поговорили.

Оказалось, что отцу доложили соседи, что маму обижают его родители и сестры. Он решил проверить, хлопнул дверью, а сам не ушел. В коридоре-то темно, не видно ничего. Все подслушал, все увидел. Пока дед выступал, он тихонько сзади подошёл.

Маме попенял, почему ему ничего не говорила, а я тут же опять талант «стукача» проявила и всё подробно доложила, чем немало папу удивила.

– О, к стукачеству, талант!

Опять шаг в сторону. Теперь, с высоты или с низоты прожитых годочков, понимаю, что просто это извечная проблема отцов-детей, свекровь-сноха, теща-зять. Все хотят лучшей доли, лучшей судьбы для родных и любимых, но, мерка лучшего на свое понимание. Вот, от этого своего, распри растут, и ширятся.

Однако, после папиного: «Я сказал, повторять не буду», установился мир, ну, понятно без мелких ссор и споров не обходилось, но это уже мелочи.

Шестой эпизод из того времени. Наука для девицы шести-семи лет.

Установился мир, стали дружить домами, то есть, общаться тесно.

Дедушка стал проявлять внимание ко мне, воспитывать. Запало на всю жизнь, как приходилось несколько раз к ряду подметать пол, чтобы он остался доволен. Веник был почти с меня «ростом», с длинной и толстой ручкой. Учил мыть пол, таким же методом как мести. Полы деревянные, крашенные, с глубокими щелями между половицами. Притащу полное ведро воды, большую тряпку, и, начинается экзекуция со слезами.

Мыть надо так, чтобы на полу было много воды, чтоб все трещинки, швы не оставались сухими. Не получалось с одного раза – повторить ещё и ещё. При этом дед приговаривал: «А то жених будет корявый». А мне – мне никакого жениха не надо! Дедова наука.

Как мама подвигла меня стоять за себя. Лето. Нас ребятишек во дворе очень много – из нашего дома, из двух соседних, белых. Какие-то игры-забавы, непременно возникают споры-стычки детей, играющих без присмотра взрослых. Однажды меня кто-то из старших детей отлупил, я в рев и домой за защитой.

Прибежала с жалобой, а мама мне ещё добавила и сказала «сиди дома, заступаться за тебя не буду никогда, умей давать сдачи, если тебя ударили раз, ты в ответ должна три раза наподдать». Мои слезы сразу высохли, молча, развернулась и пошла назад. Когда компания поняла, что я вернулась без защиты (за всех бывали заступники) решили, что можно опять меня побить, но тут уж собака Ида в ярости сумела сдачи сдать. И, с того времени никто и никогда не мог меня обидеть без ответного победного удара. Мамина наука.

Вот, это то, главное, что помню я из раннего своего детства, остались мелочи повседневной жизни.

Ты как-то спрашивал, с какого возраста я помню себя. Надеюсь, ты получил ответ на свой вопрос.

Полагаю, тебе хватило таких биографических моих потех, и на этом можно закончить описание незначительной моей биографии.

Глава 2

ООО! Как! Расписалась, раскарябалась, расшаркалась по листу в клетку, ручкой шариковой, расстучалась по клавиатуре компьютерной, вдохновением, рождённым сыном Яковом, подталкиваемая.

А, как же – «родилась я в 1946 году. Вишь, какая самозванка самостоятельная. Нет бы сказать: родили меня в поселке Злаказово (позже Горняк), города уральского Копейск, мама, да папа. В то время, девица Рябкова Мария Михайловна 27.07.1924 г.р. казачьей крови, из (раскулаченной семьи, жившая в посёлке Тугайкуль города Копейска), да парнище взрослый, немец из Оренбуржья Берг Филипп Филиппович 24.03.1916 г.р. (по паспорту 17.10.1916г.р.), по воле войны да правительства, под ружьём в шахте работающий. Вот эта любящая пара и произвела меня на свет, на белый. Родить-то родили, но была я незаконно рожденной дочерью своих родителей. Только в 1948 г. пошли они и я с ними, в ЗАГС. Сами расписались, меня записали дочкой Идой на фамилию общую Берг.

Думаю, примерно, так бы надо было начинать писать. И вспомнить всё то, что сумело зацепиться за уголки моей памяти, возраста 66-ти лет и четырёх месяцев. Простая получается арифметика. Мозги пытаются вернуться в прошлое из 2013 года.

Еще следовало бы коснуться того, что дед, Берг Филипп Филиппович рожден был в Германии в 1888г. Его отец тоже был Филипп Филиппович, архитектор – строил Белую церковь. Мать деда, Луиза, из семьи Нофман или Фольман. Приехали в Россию сразу по рождению деда. Проживали в Херсонской губернии, посёлок Аккерман, примерно до 1910-1911гг.

Бабушка с маминой стороны – Рябкова Фёкла Филипповна 24.10.1894 г.р., в девичестве Малыхина, имела братьев Петра, Василия, Григория. Проживали в Херсонской губернии, выехали оттуда на новые земли, на Урал, в село Юркино Красноармейского района, Челябинской области. Из Юркино были вывезены в поселок Тугайкуль, г.Копейск (раскулачили). Бабушкин отец был могутный мужик. Выезжал на ярмарки и базары в огромном тулупе, в карманах которого, были прикреплены рыболовные крючки, на них он ловил карманных воришек. С юмором мужик. Еще про него знаю, что еще на херсонщине он колдунью на своём дворе поймал (собаку, корову сосала) схватил за загривок и лупил кнутом, до тех пор, пока не стала проявляться женская суть, потом через тын выбросил.

Таковы скудные мои знания о предках. Я из поколения не знающих родства.

Попробую еще раз коснуться прошлого. Нельзя вернуться назад в будущее – мы его не знаем, а в прошлое можно, если ещё дружен с головой, но изменить его нельзя-нельзя, печальная история. Хотелось бы подчистить некоторые пути-дорожки, чтобы прожить иную жизнь, наполненную и исполненную мечтами-грёзами, успехами и удачами. Увы, не нами писана книга судьбы.

Слава Богу, что я есть, познала свою семью и материнство, печали и радости, что оптимист по той жизнёшки, которую проживаю.

Видишь, на какой понос словесный, ты меня подвигнул.

Однако, возвращаюсь в ускользающие пятидесятые.

Выше уже было сказано – в семье установился мир.

Радостно-печальные моменты.

В семье у нас пополнение. Появилась крохотуля сестричка Ира (1953 г., полную дату не знаю). Радости у меня безмерно, такая неописуемо красивая, в белом чепчике с кружевом, в белых пеленках, в синей коляске. С упоением вожусь с ней. Мальчишки мне уже не интересны, нянчусь с ними, потому что заставляют, а к Ире сама бегу.

Но, недолго восторгам быть! Захворала девочка, воспаление легких, и ушла она от нас, а с нею радость из моей ещё крохотной души, и никто не догадался о моем большом-большом горе-горьком.

Сейчас знаю это март 1953 г. Стою посреди комнаты, а мама берет табуретку и идет в левый угол комнаты, там высоко под потолком висит черная большая тарелка, это радио. Встает на табуретку включает радио, оно сначала хрипит, потом говорит – умер Сталин, он мне совсем не знаком, но знаю, что он часто снижает цены на хлеб и сахар. Мама плачет навзрыд, мне её жалко.