Евгений Бузни - Литературное досье Николая Островского

У нас в Киеве не меньше сорока агитаторов-троцкистов. Есть из Москвы, из Харькова целая группа, даже два из Петрограда. Мы им всем даем говорить. Я убеждён, что нет ни одной ячейки, где они не пробовали побрызгать грязью. Ведь Дубаве, Шумскому и ещё нескольким бывшим работникам дали мандаты на районную и городскую конференции, хотя по уставу они не имеют на это права как приезжие. Им дали высказаться полностью, и не наша вина, если их большинство осудило резко и безоговорочно.

Вслушайтесь в их оскорбительную кличку «аппаратчик». Сколько в нём ненависти! Разве партия и её аппарат не одно целое? Они говорят молодёжи: «Вот аппарат – это ваш враг. Бейте его».

На что это похоже? Так могут говорить развинченные анархисты, а не большевики.

Скажите, как бы мы назвали тех, кто натравливал бы молодых красноармейцев против командиров и комиссаров, против штаба, и это всё во время окружения отряда врагами?

Что же, если я сегодня слесарь, то я, по Троцкому, ещё могу считаться «порядочным»? Но если я завтра стану секретарём комитета, то я уже «бюрократ» и «аппаратчик»?

Вы понимаете, к чему приведёт троцкистов такая клевета? Они неизбежно станут врагами пролетарской революции.

Наши комитеты были и будут нашими штабами. Мы посылаем в них лучших большевиков и никому не позволим их дискредитировать.

Панкратов перевел дух и вытер рукой потный лоб.

– Что означает требование оппозиции свободы группировок, под которым скрыта свобода фракций внутри партии? Это значит превращение нашей партии в дискуссионный клуб. Это значит – сегодня партия примет решение, а завтра какая-нибудь группа потребует его отмены. Опять дискуссия. То есть мы станем бестолочами.

Мы – партия действия. Если приняли решение, то все должны приводить его в жизнь. Иначе быть не может. Иначе мы перестанем быть непоколебимой силой. Большевики на свободу группировок не пойдут.

Еще один момент надо отметить. Кого собрала вокруг себя оппозиция? Значительная часть вузовской молодёжи. Её Троцкий назвал барометром, выставил основой партии в то время, когда у нас каждый ребёнок знает, что основа партии – это старая гвардия и рабочие у станка.

И не чудно ли, товарищи, что среди оппозиционеров такие, например, лица, как Туфта, недавно снятый с работы за бюрократизм, Цветаев, хорошо известный своей «демократией» соломенцам, или Афанасьев, которого губком трижды снимал с работы за его командование и зажим в Подольском райкоме?

Правда, в оппозиции есть рабочие с производства, но ведь факт же, что в борьбе против партии объединились все, кого эта партия била за их методы работы, и какова картина? Дубава, Шумский ведут за собой введенных ими в заблуждение рабочих.

А на флангах у них выступают вчерашние бюрократы и формалисты, вроде Туфты и ему подобных, яростно выступающих против бюрократизма. Кто им поверит?

Знаменем оппозиции стал Троцкий. Сколько тысяч раз мы слыхали уже от них: «Троцкий – вождь Октября». «Это победитель контрреволюции». «Это старейший вождь нашей партии».

Нас заставляют говорить об этом и выяснить раз навсегда роль Троцкого в нашей революции. Не случайно имя товарища Ленина так мало произносится оппозиционерами, когда они говорят об Октябрьском восстании. Нет и Центрального Комитета. Не слышно ни о петроградских большевиках, ни о революционных питерских рабочих, матросах и солдатах. Есть только один человек – Троцкий.

Величайшего вождя мирового пролетариата Ленина и нашу партию оппозиционеры пытаются подменить Троцким, пришедшим к большевикам в девятьсот семнадцатом году. Для чего всё это делается? Да всё для того же—в интересах фракционной борьбы, для привлечения на свою сторону незнакомых с историей нашей партии. Все средства хороши для достижения своих целей.

В гражданской войне у оппозиционеров нет Ленина, нет партии, нет миллионов борцов, героически дравшихся за власть Советов. Есть только одна фигура – Троцкий. Это тоже не случайно. Но тут мы уже живые участники борьбы, и мы знаем, кто был вождем победы. Побеждал класс, руководимый нашей партией и её вождём Лениным и нашим славным большевистским Центральным Комитетом, побеждали мы, бойцы и командиры Красной Армии. Кровью сынов трудового народа добыта эта великая победа, а не одной личностью. – Голос Панкратова зазвенел на высоких нотах и смолк.

Бурными аплодисментами встретил зал эти слова. Это шла волна прилива, могучая, стремительная, и чудилось, будто тяжесть её размаха заливала берег.

Дубава не раз уже слышал этот шум прилива, он натыкался на него все эти дни в ячейках и на районной конференции. Он знал силу этого движения. Не раз его сердце и тело были каплей в этом непреодолимом приливе, когда он шёл со всеми в ногу. Теперь он и кучка его спутников – против течения, и то, с чем было созвучно его сердце, сейчас обрушилось на него и отбрасывало на отмель. Игнат говорил, и каждое его слово Дубава воспринимал болезненно. Ему мучительно хотелось, чтобы так говорил он, Дубава, а не этот днепровский грузчик, крепкий, сколоченный из одного целого, не то, что он, Дубава, раздвоенный, теряющий под ногами почву.

– О большевизме Троцкого до Октября пусть скажут старые большевики. Молодёжь мало знает об этом. Сейчас, когда имя это противопоставили партии, необходимо, чтобы мы знали всю историю борьбы Троцкого против большевиков, его постоянные перебежки от одного лагеря к другому. Партия должна знать, кто создавал против Ленина и большевиков августовский союз всех меньшевиствующих. Об этом должны быть напечатаны книги. Троцкий становится организатором раскола, и мы должны развенчать эту фигуру и показать её таковой, какова она была и есть на самом деле.

Троцкий неплохо боролся в Октябрьскую революцию, и партия доверила ему ответственные посты. Партия создала ему авторитет. Она выказала ему величайшее доверие. И если этот человек был когда-либо героем, то это было, когда он шёл с нами нога в ногу. Троцкий не был большевиком до Октября, вот почему после революции он загибал кривую и во время Бреста, и в профсоюзной дискуссии, и, наконец, сейчас устроил эту небывалую атаку на партию.

Борьба против оппозиции сплотила наши ряды. Она идейно укрепила молодёжь. В борьбе против мелкобуржуазных течений закалялись большевистская партия и комсомол. Истерические паникеры из оппозиции пророчат нам на завтра полный экономический и политический крах. Завтра нам покажет цену этому пророчеству.

Они требуют послать наших стариков, например, Токарева и товарища Сегала, к станку, а на их место поставить развинченный барометр вроде Дубавы, который борьбу против партии хочет выставить каким-то геройством. Нет, товарищи, мы на это не пойдем. Старики получают смену, но сменять их будут не те, кто при каждой трудности бешено атакует партию. Мы единство нашей великой партии никому не позволим разрушать. Никогда не расколются старая и молодая гвардии. Это одно целое, как организм человека. В этом единстве – наша сила, наша крепость. Вперёд же, товарищи, на борьбу с трудностями, к нашей цели! В непримиримой борьбе с мелкобуржуазными течениями, под знаменем Ленина мы придём к победе!