Михаил Тюрин - О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба

РЛС П30 была уже полностью отечественной разработки и производства и отличалась от П20, я бы сказал, элегантностью внешнего оформления конструкции и эргономичностью исполнения органов управления и индикации, производила более благоприятное впечатление при её эксплуатации. Конечно, будучи построенной на тех же принципах, практически с той же мощностью передающих и чувствительностью приёмных устройств, технические характеристики обеих РЛС значительно совпадали, а недостатки были те же. Проблема измерения высоты полёта цели была несколько позже решена изменением конструкции антенной системы, когда наряду с горизонтальной антенной, формирующей широкую диаграмму направленности в вертикальной плоскости, была установлена точно такая же антенна, но под углом в 45 о, что позволило создать суммарную V-образную диаграмму направленности. Разница по времени облучения цели вертикальной и наклонной диаграммами и позволила теперь производить определение высоты полёта цели. Так и появились РЛС П25 и П35.

Так как РЛС сантиметрового диапазона подвержены сильному воздействию на качество обнаружения (прежде всего, дальности) гидрометеоров – грозовых туч, плотного дождя, снега и т.п., то в дальнейшем на РЛС П35 стал дополнительно устанавливаться дециметровый канал для обеспечения более надёжного обнаружения цели в различных метеоусловиях. Для обеспечения работы в условиях применения противником пассивных помех на станциях начала внедряться аппаратура селекции движущихся целей (СДЦ), основанная на применении эффекта Доплера-Белопольского. Эта аппаратура успешно работает и по гидрометеорам. Что касается защиты от активных помех, то решения этой проблемы, несмотря на довольно впечатляющие успехи, нет и до сих пор, да, по-видимому, и быть не может из-за многообразия видов, характера, способов применения и комбинирования помех и средств их генерирования и доставки.

Одной из проблем организации противовоздушной обороны стало определение принадлежности летательных аппаратов по критерию «свой-чужой». В войсках появились сопрягаемые с РЛС наземные радиозапросчики (НРЗ), а на летательных аппаратах (самолёты, вертолёты) соответствующая ответная аппаратура. Запросные и ответные сигналы кодировались, коды менялись в установленное утверждённым графиком время одновременно в радиотехнических и авиационных частях ежедневно, а в особый период и чаще. Отметка на индикаторе от обнаруженной цели стала сопровождаться и отметкой о распознавании принадлежности летательного аппарата. В случае отсутствия такой отметки оператор обязан был немедленно докладывать: «цель на запрос не отвечает», что равносильно признанию обнаруженной цели нарушителем со всеми вытекающими отсюда действиями для пресечения нарушения. Конечно, надо признать, что система работает только при ответственном отношении операторов во всех звеньях управления и принятия решений. Всякая расхлябанность и безразличие при несении службы приводят к появлению даже у кремлёвских стен залётных «шутников». Большего позора для страны трудно придумать.

И ещё раз о тернистом пути познания степени влияния новых технических устройств на здоровье обслуживающего персонала. Приведу пример. В одном из помещений учебного корпуса для проведения в составе взвода практических занятий по изучению устройств и отработке навыков по их настройке и ремонту были установлены основные устройства РЛС П20 – пульты управления, индикаторы обнаружения, один комплект приёмо-передатчика со всем обеспечивающим энергетическим оборудованием. В качестве антенны для передатчика использовался специальным образом разрезанный и развёрнутый в форме цветка штатный волновод, что обеспечивало достаточно хорошее согласование на излучение. А это излучение шло на всех обучаемых, находящихся в аудитории, да и дальше в другие помещения. На одном из таких занятий впервые в жизни мы убедились в материальности электромагнитного излучения сверхвысокой частоты и, причём, чисто случайно. При изучении конструкции передатчика очень часто непроизвольно прикасались к постоянным магнитам магнетронного генератора, что приводило к остановке наручных часов. Для размагничивания часов кто-то предложил их подвесить за ремешок на лепесток антенны. Подвесили и… забыли. Когда по аудитории распространился запах чего-то горелого, включили свет для отыскания источника возгорания. Над размагничивающимися часами заметили лёгкий дымок – ремешок уже «доживал» последние мгновения, практически истлел. Но самое интересное заключалось в том, что такое явное воздействие СВЧ излучения ни у кого не вызвало никаких отрицательных эмоций, даже у очень грамотного «Люсика».

К сожалению, пренебрежение мерами безопасности из-за неизученности самого явления и отсутствия потому каких-либо норм и правил, продолжалось ещё долгое время, практически до конца пятидесятых годов. Примеры в подтверждение надеюсь привести.

Вне всякого сомнения, оценка степени влияния высокочастотных излучений на живые организмы сложна сама по себе из-за отсутствия не только критериев, но и разноплановости воздействия многообразных технических устройств, недостаточного познания биологической природы организма, его поведения в долгосрочной перспективе при воздействии излучений различной частоты. Есть ещё и другие проблемы.

Октябрь 1956 года, третий курс. Перекур (многие из нас

тогда курили) во время рытья траншеи для телефонного

кабеля в одном из районов Гомеля. Крайний слева это я,

далее слева направо: И. Шукан, В. Алексашин,

Б. Самойлов, В. Авдеев

А это очередная «проба лопаты», но уже на территории училища. Я в центре снимка. Готовим для модернизации спортивные сооружения на стадионе. Мы третьекурсники, но это не освобождало нас от хозяйственных работ. Всё может пригодиться в дальнейшей службе – так мы считали, а потому, не зная глубоко положения в войсках, особенно и не задумывались о реальных масштабах отрыва личного состава на работы, не связанные с несением службы

Я не могу пожаловаться, что значительную часть учебного времени мы осваивали лишь приёмы работы сапёрной лопатой. Нет, конечно. Основное время, несомненно, отводилось теоретическому изучению и практическому освоению военных дисциплин, тому, что необходимо для успешного применения радиолокационной техники в реальных условиях боевой обстановки. Но сам по себе факт отрыва на хозяйственные работы, причём, иногда даже не в интересах училища, а по просьбе или по указанию партийных руководителей, вызывал у нас, курсантов, некоторые вопросы о целесообразности привлечения нас для выполнения неквалифицированных работ. Выполнение необходимого объёма земляных работ при оборудовании боевой позиции не вызывало никаких возражений – эту работу должны делать войска и никто другой. Это наша профессия, это наша работа. Но тогда мы были молоды и не представляли себе, с какой прозой жизни придётся столкнуться в боевых частях, когда войска сплошь и рядом привлекались для строительных (так называемым хозяйственным способом) и всяких других работ в ущерб боевой готовности и боеспособности, в ущерб даже здоровью офицеров и солдат.