Михаил Шлаен - «Черный паук» на виноградной лозе

Игнасио взял еще одну паузу и, как мне показалось, затянул с ней, словно подражал артистическому приему по Станиславскому, а может, просто собирался с мыслями.

– Из Мендосы, где Начо, как и многие жители провинции, занимался виноделием, далековато до Буэнос-Айреса, к тому же прямой дороги до нашей столицы не существовало, и он два дня добирался до нее на перекладных. Это была сложная, но преодолимая проблема. Куда труднее была другая – где достать билет, в кассах их давно раскупили. Вокруг легендарной арены ходили толпы таких же несчастливцев в надежде за любую цену проникнуть на стадион. Деду после долгих поисков, в конце концов, повезло, ему подвернулся какой-то спекулянт, тот матч стал раздольем для них, заветный квиток, который до сих пор хранится в нашем доме, он продал деду втридорога, а может, еще дороже, дед так и не раскрыл истинную цену, боясь нагоняя от моей бабушки.

Я слушал Игнасио и ловил себя на мысли: зачем перебираться за океан, а разве не так было у нас еще в прежние, послевоенные, времена на старом «Динамо», эта атмосфера здорового болельщицкого азарта, без драчливой клубной междуусобицы, непередаваемая никакими словами, их просто сложно подобрать, чтобы живописать ту картину. В голове прокручивалась пленка старых документальных фильмов, трамваи, забитые внутри чуть ли не под потолок и облепленные снаружи. С чем сравнить? Да с роем назойливых мух, намертво приклеившихся к липкой ленте. А страшная давка в метро, особенно на переходе на площади Свердлова, и людское море разливанное у выхода из него.

Тут нет преувеличения, так ведь и было, когда Константин Бесков и его бело-голубая гвардия в майках с литерой «Д» сражалась с дружиной Григория Федотова, красно-синими, то бишь, с ЦДКА, или те же динамовцы выясняли свои давние отношения со «Спартаком». У многих, во всяком случае, у болельщиков с солидным стажем и при возрасте, наш стадион-ветеран, столичная и общероссийская реликвия, ассоциировалась именно с этой строкой из знаменитой песенки Анатолия Новикова и Льва Ошанина.

Впрочем, зачем мне в помощь кино, я ведь сам был свидетелем всего этого, и мои собственные воспоминания легко всплывают в памяти и ложатся в текст.

До чего же высоченная ограда окружала динамовскую обитель в Петровском парке. В кармане пусто, как в кассах с билетами, а жуть как хочется проникнуть вовнутрь. Конная милиция у подходов к Южной и Западной трибунам. Попробуем? Давай! Лишь бы, перелезая, не застрять меж острых наконечников (черт с ними, с изодранными штанами), тогда точно поймают. Но это была лишь первая полоса препятствий, за ней следовал еще не один стипль-чез, не менее коварный для безбилетников, нежели яма с водой на пути бегунов. Тут как раз подошли бы слова другой популярной некогда песенки двух известных Василиев – Соловьева-Седого и Лебедева-Кумача:

Скрытый призыв к нам, пронырам, охваченным лишь одним желанием любым способом, как тогда говорили, протыриться: ребята, занимайтесь спортом! Не получилось – выжидайте следующего удобного момента, и снова в атаку. Бить на жалость: «дяденька контролер, пустите» не срабатывало, наоборот, они, злыдни, главные враги, вызывали на помощь милицию, приходилось рвать от нее когти, скрываясь в парковой чаще. И все-таки, несмотря ни на что, умудрялись осуществлять свою мечту, каким-то чудом, спрятавшись за спиной какого-нибудь нерасторопного болельщика-толстяка, еле впихивавшего свое откормленное грузное тело в узкий проход, прорываться мимо зазевавшегося стража. Ну а там, полундра, где как устроишься.

Достать билеты, чтобы с несколько вызывающим и независимым видом предстать перед контролерами, было действительно невероятно сложно, особенно на матч открытия сезона между чемпионом и обладателем Кубка, приходившийся, по сложившейся традиции, на 2 мая. Их остатки, что не разошлись по своим, запускали в продажу 30 апреля. И, если уместно подобное сравнение, атака на кассы напоминала штурм неприступной крепости. Лишь немногим из многокилометровой очереди удавалось водрузить флаг победы над заветным окошечком. Моя бедная мама – светлая ей память – была в их числе после почти полусуточного (с ночи) стояния: чего не сделаешь ради любимого сыночка. Спасибо, мама, благодаря тебе в те послевоенные годы я столько раз на второй день майских праздников лицезрел эти завораживающие поединки открытия сезона. А звук гонга, извещавшего о пяти минутах до конца матча, до сих пор стоит в ушах.

Однако с некоторых пор проблема исчезла. Это когда за стеной нашей скромной комнатенки в коммуналке внезапно поселился новый сосед, высокий статный дядя Моня. Он был привязан к футболу, как собака или кошка к своим хозяевам. Вокруг Мони увивалась большая компания, она ходила едва ли не на каждый матч, а уж на центральные обязательно. Встречались, как правило, на площадке у выхода к Северной трибуне, туда же подгребал и я, и в этой невероятной толчее начиналась ловля спекулянтов. Впрочем, они быстро находились сами, предвкушая солидный навар от барских щедрот. Билет с рук на «Север» (главную трибуну) шел за двести пять-десят-триста рублей вместо пятнадцати. Дороговато, но компания иных мест, как только по соседству с, как бы сейчас сказали, ВИП-ложей, не признавала, считая все остальное ниже своего достоинства.

Мне же закупался скромный билет на «Восток» – по полтиннику целковых при пятерочном номинале, но зато поближе к двум окошкам, в которых вручную переворачивался счет. И я гордо отправлялся туда с деньгами на мороженое, газировку, обратную дорогу и строго проинструктированный не ввязываться в драки и не пытаться после матча быстрее пронырнуть в метро, проползая под крупом лошади.

Конечно, у компании хватило бы денег и меня усадить на «Севере», но дядя Моня предусмотрительно старался отселить от себя подальше всех лишних, и только потом я, повзрослев, догадался, почему: шерше ля фам, ищите женщину – дядю Моню дома ждала жена. Но мне было не до этих тонкостей, главное – в руках билет, а на «Восток» он или на «Север» не важно. Вечером, когда, не ввязываясь в драки и не проползая под крупом лошади, я благополучно добирался до дома и сидел за уроками, слышал за стеной, как чересчур эмоциональная жена дяди Мони устраивала ему концерт. По-нынешнему разборки затягивались до утра. Уснуть невозможно, зато было весело, и я, честно говоря, с нетерпением ждал следующей игры…

Однако, кажется, я отвлекся, желание вновь окунуться в ту атмосферу, которая уже никогда не повторится, увело меня от разговора с Игнасио. Надо возвращаться. Между тем, пока я пребывал в состоянии личных переживаний, он с какой-то радостью живописал, что два супергола Виктора Понедельника обеспечили тогда победу нашей сборной, ответный гол хозяева поля забили уже не Яшину – он в один из острейших моментов, выйдя из ворот на перехват мяча, столкнулся с кем-то из аргентинцев, получил сотрясение мозга и был заменен.