Анатолий Розеншильд фон Паулин - Дневник: Воспоминания о кампании 1914–1915 годов

Со дня приема дивизии до начала войны я имел возможность только один месяц видеть полки дивизии, и так как в это время шел период ротных учений, то я не хотел мешать, предполагая постепенно провести правильные требования обучения и не запугивать сразу, так как по всему видел, что полки обучены плохо, кое-как, без системы, и что масса как офицеров, так и нижних чинов совсем ничего не знают. На показной стрельбе убедился, что эта важная отрасль совсем запущена и о боевой стрельбе понятия не имеют. За что ни возьмись, в строевом и тактическом отношениях приходилось удивляться, чем это занимались до сих пор. Впрочем, как и всегда, ларчик открывался весьма просто. До меня дивизией 5 лет командовал генерал Архипов, совершенно несведущий, канцелярский человек, к тому же безвольный и непомерный эгоист. Вот он-то систематически, при благосклонном участии прочего начальства и распустил дивизию во всех отношениях. Несмотря на присутствие некоторых хороших, дельных офицеров, огромное большинство их в полках было неудовлетворительно, и это невзирая на отличные стоянки, куда можно было привлечь цвет военных училищ. Огромный процент офицеров составляли малообразованные и невоспитанные латыши самого простого происхождения. Порядочных штаб-офицеров в дивизии было наперечет – человек 4–5, остальных же прямо совестно было назвать штаб-офицерами. Все это пристроилось и жило в тишине до поры до времени благодаря отсутствию спроса и страшной запущенности офицерского вопроса в дивизии. Что касается хозяйственной части, то, по-видимому, полки дивизии были обставлены хорошо. Видно, что уже издревле все понемногу заводилось и поддерживалось в приличном виде.

До войны бригада стояла в лагере под Двинском. Там я два раза видел ее на стрельбе, причем батареи произвели очень хорошее впечатление: самой стрельбой, управлением огня, составом офицеров, видом людей и лошадей и проч. Одним словом, бригада, бывшая и в Маньчжурской кампании [13] Маньчжурская кампания – Русско-японская война 1904–1905 гг. , представлялась вполне надежной воинской частью, причем и дисциплина, видимо, была хорошая. Действительно, и в боях бригада оправдала мои ожидания.

20-м армейским корпусом уже несколько лет командовал Генерального штаба генерал Владимир Васильевич Смирнов. Это был старый, добрый эгоист, которому оставался один год до ценза, то есть ему было 66 лет. В Риге он обжился со своей дочерью и проводил приятно время среди угождений окружавших и нескончаемого винта, который составлял главную суть его жизни. Войсками он интересовался мало как потому, что очень немного понимал в современных требованиях, так и чтобы не беспокоить себя напрасно разъездами, ибо старик был крайне ленив, малоподвижен и не всегда здоров. При мне он в лагерь приезжал только один раз, и отсутствие у него интереса ко всему меня просто поразило. Оказалось, по-видимому, что он и в лагерь-то приехал больше для того, чтобы повидать двух знакомых, нежели посетить полки. Не понимаю, например, для чего он приказал автомобилю ехать на стрельбище. По приезде он вылез, постоял, с людьми не поздоровался, и когда я хотел показать ему предпринятые работы, то отклонил этот разговор и уехал. Как мне говорили, он был человек крайне самолюбивый и обидчивый и всегда почему-то подозревал, что ему не оказывают достаточного почтения или обходят. Поэтому, кто хотел жить мирно, должен был ухаживать за ним и угождать, а служба тут была ни при чем. Очевидно, при таких условиях мне было бы не особенно хорошо, так как я провожу в жизнь обратные принципы и кланяться не люблю, особенно перед начальством. Итак, командуя несколько лет корпусом, генерал Смирнов допустил на своих глазах, что этот корпус был совершенно не подготовлен (28-я дивизия [14] 28-я пехотная дивизия – дивизия 1-й очереди, в 1914 г. входила в состав 20-го армейского корпуса, штаб – Ковно. Сформирована 13 августа 1863 г. в числе 12 пехотных дивизий (с 23-й по 34-ю), развернутых на базе 1, 2, 3 и 5-й резервных дивизий. Состав дивизии: 1-я бригада в Ковно (109-й пехотный Волжский полк, 110-й пехотный Камский генерал-адъютанта Толя 1-го полк), 2-я бригада в Ковно (111-й пехотный Донской полк, 112-й пехотный Уральский полк), 28-я артиллерийская бригада (Шанцы). Начальник дивизии – генерал-лейтенант Н. А. Лашкевич, командир 1-й бригады – генерал-майор М. Г. Ерогин, 2-й бригады – генерал-майор Е. А. Российский. В феврале 1915 г. дивизия была почти полностью уничтожена в Августовских лесах, воссоздана весной 1915 г., расформирована в начале 1918 г. была еще хуже 29-й), и, главное, он сам этого совершенно и не сознавал. Удивительно, как у нас это можно, и часто даже бывает, – быть начальником и приносить только один вред, живя исключительно для самого себя, извлекая все выгоды из своего положения.

Начальником штаба корпуса был генерал-майор Константин Яковлевич Шемякин, тоже чрезвычайно добрый и очень ленивый эгоист, такой же, как и Смирнов, но при этом был помешан на своей полноте. С целью похудеть он с раннего утра ездил верхом и ходил пешком по всему городу, мало обращая внимания на службу, которую совершенно не понимал. Крайне неприятно было видеть на высокой роли начальника штаба корпуса человека, который не имел понятия о службе Генерального штаба. К тому же был нерешительный и не авторитетный. Штабом всецело вертели другие. Как на одну из достопримечательностей Шемякина надо еще указать, что он придавал какое-то особенное значение тому, что на какой-то его троюродной сестре женат адмирал Григорович (морской министр).

Во время лагерного сбора Шемякин находился как раз в отпуске в то именно время, как штаб-офицер Генерального штаба при штабе корпуса полковник Михаэлис отбывал ценз при артиллерии. Всем штабом ведал зазнавшийся капитан Генерального штаба Бабкин, который, пользуясь тем, что Смирнов жил в Икскюле на казенной даче, тоже постоянно отсутствовал и довел дело до того, что даже экстренные бумаги докладывались Смирнову через несколько дней. Таким образом, он как-то раз жестоко подвел Смирнова, за что последний обиделся, считая, что его ни во что не ставят. Одним словом, штаб был ленивый, глупый и сумбурный. Всего не перескажешь.

12 июля на Двинском полигоне происходила боевая стрельба 2-го дивизиона 29-й артиллерийской бригады с полком пехоты. Я был назначен председателем комиссии, организовавшей эту стрельбу, и поэтому находился в Двинске с 10 июля. 13 июля в 6 часов утра я вернулся из Двинска в Куртенгофский лагерь [15] Куртенгофский лагерь – лагерь рядом с городом Куртенгоф (ныне Саласпилс), также именуемый Петровским, в котором проходила летние лагерные сборы 29-я пехотная дивизия. , и при входе в квартиру мне передали телеграмму, полученную час тому назад, в которой командующий войсками приказывал немедленно перевести дивизию на зимние квартиры. Безотлагательно были собраны в штаб дивизии командиры частей, и полки еще до полудня, давши обед людям, выступили по домам, исключая Старорусского полка, которому для переезда в Либаву поезд был подан в 3 часа дня. Новоторжский полк в один переход дошел до Митавы. Командирам полков я приказал тотчас по прибытии хорошо ознакомить всех чинов с мобилизационным планом и подготовить все, что возможно для скорейшей мобилизации. Штаб дивизии также в тот же день перешел в Ригу, а я переехал на следующий день и остановился в меблированной комнате на углу Алекс[андровской] улицы против Окружного суда, но здесь пробыл только три дня, после чего переселился окончательно в штаб дивизии, где имелось достаточно помещения. Оставаться в это время на частной квартире в немецком доме было опасно, ввиду наличия разных секретных бумаг, докладов, телефонограмм и пр. Тем временем все пошло своим чередом и даже продолжались состязания на 2-й Всероссийской олимпиаде [16] Обязательное посещение продолжавшейся еще Олимпиады – имеется в виду Всероссийская олимпиада 1914 г. в Риге. Всероссийские олимпиады были учреждены великим князем Дмитрием Павловичем после провального выступления сборной России на Олимпиаде 1912 г. в Стокгольме для создания регулярной системы подготовки спортсменов. Первая Всероссийская олимпиада прошла в 1913 г. в Киеве, Вторая – в 1914 г. в Риге и так и не завершилась из-за начала Первой мировой войны. , где я был старшим судьей на состязаниях из ружей. Как раз во время голубиных садок [17] Голубиные садки – стрельба по голубям. в Петровском лесу я получил уведомление, что меня приглашает командир корпуса. Явившись в штаб корпуса (кажется, 16 июля), я застал там, кроме генерала Смирнова и чинов штаба, еще командира Отдельной кавалерийской бригады Свиты Его Величества генерал-майора Орановского. Шли бестолковые разговоры, и меня никто не ориентировал ни в чем, но сейчас же стало понятно, что ожидается мобилизация и что нужно сделать для того предварительные распоряжения. Так как у меня таковые уже давно выполнялись, то я принял это к сведению. Из разговоров, во время которых присутствовал тут же лифляндский вице-губернатор князь Крапоткин, я видел, что никто не верит в войну. Мобилизация, думали, должна только попугать. Генерал Орановский, которому надлежало через несколько часов по объявлении мобилизации двинуться через Шавли [18] Шавли – ныне город Шяуляй Шяуляйского уезда Литвы. В марте 1915 г. город был полностью разрушен немецкими войсками. на Тауроген и произвести вдоль границы разведку широким фронтом, пренаивно спрашивал, нужно ли это выполнять, если будет объявлена мобилизация, и генерал Смирнов, будучи, вероятно, сам под каким-то гипнозом, ничего утвердительно ему на это не отвечал. Вследствие этого у меня невольно сорвалось восклицание, что шутки при мобилизации не допускаются. Из дальнейших происходивших тут споров, как в этот самый день, так и в последующие, когда приходилось заходить в штаб корпуса, я убедился, что здесь только одно лицо имеет значение и хлопочет, и суетится за всех и вся – это именно Генштаба полковник Михаэлис. Видимо, все нити и все распоряжения были в его руках, а генерал Шемякин был безучастен и совсем не ориентирован. Жалко, что полковник Михаэлис был суетлив и непоследователен, иначе было бы больше пользы.