Светлана Макаренко-Астрикова - «Серебряная роза. Женщины в искусстве. Строфы и судьбы». Том первый

© Светлана Анатольевна Макаренко – Астрикова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Сколь непростым бывает путь Женщины – будь то Музы, Поэта, Писательницы, Художника на вершины Олимпа искусства, я думаю, никому объяснять не надо!

Временами он похож на путешествие по пустыне или подъем по отвесной скале. Молчание, презрение, скрытая зависть, недоумение, открытое неприятие, попытка манипулировать талантом, если женщина влюблена, или – присвоить его. Это далеко не все» подводные рифы и каменья» адовой дороги, которые проходит дама – творец, решив посвятить себя Искусству, сотворению непреходящего, прекрасного, того, что останется после…

В попытке выразить себя, многие из тех, о которых я пишу здесь, в первом томе книги очерков и эссе

«Серебряная роза» … оставили после себя блестящий и немеркнущий столетиями, годами, след в искусстве, во многих его гранях и ипостасях, образах и красках. Это радует. Удивляет. Поражает. Восхищает. Иногда, как в случае с Шарлоттой Бронте, Ольгой Ваксель, Надеждой Львовой, рисунок Судьбы повергает в отчаяние. Но и он, завершенностью точно грифельных штрихов и знанием того, что было и есть – дальше, дарит проблеск надежды…

А надежда, порыв, стремление это и есть – начало чего – то нового… Начало жажды, постижения. Пути. Обретения того, что впереди. Всегда – впереди.

Первый том разделен автором на две обширных главы, раздела, части.

В первой представлены образы героинь – поэтесс и муз Серебряного века, за исключением, пожалуй, Беллы Ахмадуллиной, а во второй – лики красавиц и писательниц – и прошлого, и современности: Агата Кристи, Франсуаза Саган, мадам Жюли Рекамье, Элизабет Браунинг, Сапфо. Надеюсь, что такое деление просто и ненавязчиво удержит читателя в напряжении внимания и интереса к страницам книги.. Ее продолжение – следует.. Непременно.

Белла Ахатовна Ахмадуллина. Фото из коллекции автора. Альбом – серия «Женщины в истории» №61.

Ахмадуллина Бэлла Ахатовна (полное имя Изабелла) является одной из крупнейших российских поэтесс второй половины XX века. Также была переводчиком. Известны и ее произведения в прозе.

Появилась на свет 10 апреля 1937 года, в Москве. Первое стихотворение было напечатано в газете «Комсомольская правда» в 1955 году. После школы решила поступать в Литературный институт им. М. Горького.

В период обучения в литинституте начались публикации стихов Ахмадуллиной в различных литературных журналах, в том числе и в рукописном под названием «Синтаксис». Также продолжала журналистскую деятельность, публиковала статьи, в одной из которых, вышедшей в Комсомольской правде, утверждала, что настоящее искусство должно не веселить людей, а заставлять их страдать. За то, что отказалась участвовать в травле Бориса Пастернака, в 1959 году была отчислена из института, однако вскоре восстановлена. На следующий год с блестящими результатами закончила учебу.

При содействии П. Г. Антокольского в 1962 году вышел первый сборник стихов Беллы Ахмадуллиной под названием «Струна».. Антокольский высоко ценил ее поэтический дар, и в одном из своих стихотворений написал «Здравствуй, чудо по имени Белла / Ахмадуллина, птенчик орла!»

В 1989 году Белла Ахмадуллина стала лауреатом Государственной премии СССР. Смерть поэтессы наступила 29 ноября 2010 года на даче в Переделкино. Ей шел 74-й год.

Официальная биография…

И еще немного – от себя:

Я все думаю: А легко ли быть Поэтом?… Изящно задумчивая, УПРУГАЯ, строфа Беллы Ахмадуллиной. Она похожа на дождь. На гроздья сирени. Она не была летящей.. Или просто я – не нашла такой? Перелистываю томик. Насыщенность слога, «подстрочник традиции – такой давней, лебединой, еще державинской, ЕЩЕ ГОМЕРОВСКОЙ Еще Древней Эллады.. Она сама была для меня немного непонятной.. Тайной поэзии. Я и до сих пор – разгадываю строки и строфы. Но – Женщина, Донна Белла, – как звала ее про себя – была так понятна со своими браслетами, шарфами, кольцами, шляпами, сопереживанием друзьям, перелистыванием страниц, кокетливым отрешением от земного. Только – показным, не сомневаюсь… Она была так понятна мне. Ее любил Владимир Высоцкий. Грань, критерий для меня.. Все кошки и собаки были – ее, особенно бездомные. Еще одна грань со общности. Все птицы. Она и сама была, как птица… Иногда я не понимала ее строфы. Разгадывала. Но иногда, как прозрение.. «По улице моей, который год…» Мое любимое. Памятное… Читаю и постигаю… И помню ее. Донну Беллу. Летящую птицу. Это имя – одно из тех, что… навсегда..

Портрет М. А. Лохвицкой. Из коллекции И. О Филипповой. (Санкт – Петербург) Подарено автору.

Она уронила левую перчатку на каменный, выщербленный уступ балконной балюстрады. Поморщилась. Жжение в груди не прекращалось… Слабые, глухие удары сердца не прощупывались в тонкости запястья, она лишь стянула кожу в складку, оголив его. От рубца перчатки еще исходил слабый аромат жасминового «Cotie». Она чуть улыбнулась. Прикрыла веки. Ноздри ее жадно трепетали. Вспомнила нечаянно и совсем некстати, не ко времени, до терпкости горький, насмешливо-небрежный взгляд Бальмонта при встрече, его скользящий по запястью поцелуй.

Усы, их щегольская, знакомая всем и вся, по открыткам и рассказам истовых поклонниц, щеточка, неприятно щекотала ей кожу. Словно – проползло насекомое… Опять поморщилась.. Власть, колдовская власть вооб-ражения, никак не отпускала ее. Власть над словами…

Фото В. Я Брюсова из коллекции В. М. Батарышкиной (Омск). Фотосканирование.

…Что же говорили об их «призрачном» романе в обществе? Она пожала плечами, опускаясь в плетеное кресло, и, прикасаясь пальцами в серой замше к полированной столешнице черного дерева, покрытой мелкими крапинками не то дождя, не то соленой морской воды.. Да ничего не говорили. Не о чем было и говорить. Ни писем, ни записок. Одни догадки, полушутливые вопросы, улыбки, шарады взглядов…

В газетах и альманахах читали страстные строфы Бальмонта, якобы посвященные ей и только ей, Мирре (Марии) Лохвицкой, но она… Она-то знала, что вокруг него извечно много Муз.. Вот и сейчас он живет, кружится в некоем «тройственном союзе»: жена Екатерина Андреева, гувернантка—немка дочери Ниночки Луиза или Белла – она не помнила точно – и еще.. Еще – Елена Цветковская, жившая совсем неподалеку от семейного гнезда Бальмонтов и тоже ожидающая от Константина ребенка…