Илья Эренбург - Люди, годы, жизнь. Не жалею о прожитом. Книги шестая и седьмая

Последние два-три года жизни Ильи Эренбурга возможности его встреч с читателями были резко сокращены и даже разрешенные встречи зачастую срывались. О каждой его встрече с читателями и о его выступлениях на этих встречах соответствующие отчеты направлялись в ЦК КПСС. 23–26 мая 1966 года Эренбург совершил поездку в Башкирию, где ему надлежало принять участие в избирательной кампании по выборам в Верховный Совет СССР [47] О его ироничном отношении к этой процедуре можно судить по употреблению кавычек в одной его фразе из письма к Полонской (27 мая 1966): «Я только что вернулся из Башкирии, куда ездил “избираться”» ( П2 . № 574). – он избирался в городе Бийске (это его депутатство обеспечивало ему необходимый для международной общественной деятельности статус). Вся поездка Эренбурга, его встречи с избирателями и выступления тщательно отслеживались, о чем можно судить по секретной записке в Президиум ЦК КПСС первого секретаря Башкирского обкома З.Н. Нуриева [48] Источник. 2000. № 2. С. 109–111. . В ней, в частности, приводился ответ Эренбурга на вопрос (возможно, провокационный): «Как вы относитесь к линии журнала “Новый мир” и критике ваших произведений?» – этот ответ Эренбурга, названный в записке «путанным», был таким: «После Октябрьской революции спросили у одного еврея, как он относится к советской власти. Он ответил: “Сочувствую, но помочь ничем не могу”.То же самое я мог бы сказать о журнале “Новый мир”. Что же касается моих ошибок, то ведь ошибался не я один. Ошибались и те, которые меня судили. А сейчас я уже не в том возрасте, чтобы менять свои взгляды».

По авторскому замыслу мемуары «Люди, годы, жизнь» завершались рассказом о событиях 1953 года, первыми страницами новой, послесталинской, эпохи. Однако, как свидетельствует В.Я. Лакшин, еще 31 марта 1964 года в редакции «Нового мира» Илья Эренбург, приехавший поблагодарить журнал за сотрудничество, сказал, что «о хрущевских временах он собирается написать, но печатать не рассчитывает» [49] Лакшин В. Указ. соч. С. 215. .

Смещение Хрущева в октябре 1964 года подвело черту под «хрущевской оттепелью» и, надо думать, укрепило Эренбурга в его планах рассказать о только что пережитой и закончившейся эпохе. Однако до реализации этой идеи было еще далеко. 21 июля 1966 года литературовед Ю.Г. Оксман писал В.Б. Шкловскому: «18-го ездил в гости к Эренбургам в Истру <���…> Илья Григорьевич заметно постарел, производит впечатление усталого человека. Занимается своим цветником, ничего не пишет, но жизнью интересуется. Судит обо всем спокойно» [50] Звезда. 1990. № 8. С. 138–139. .

Эренбург приступил к работе над седьмой книгой лишь в конце 1966 года. Как и прежде, он разработал план следования глав – портретных и событийных. Книга, охватывающая события 1954–1963 годов, должна была состоять из 34 глав, 20 из них Эренбург завершил к августу 1967-го. Сохранился листок, на котором он выписал заголовки законченных глав: «1. Общая. 2. Съезд писателей. 3. 1954–1955. 4. Венгрия. 5. Индия. 6. ХХ съезд. 7. Роже Вайян. 8. Лето 1957. 9. Венгрия. 10. “Необходимые объяснения”, “Уроки Стендаля”. 11. Япония. 12. Еврейские дела. 13. Греция. 14. Шварц. 15. Двинск. 16. Стихи. 17. Армения. 18. Салат. 19. Всемирный Совет мира и китайцы. 20. Круглый стол» [51] Архив автора. .

Дальнейший план работы реконструируется так (названия глав привожу по черновым планам автора): 21. Полетаев. 22. Сарьян. 23. «Люди, годы, жизнь». 24. Франция. 25. Маршак. 26. 1962 год, XXII съезд. 27. Выставка в Манеже, обсуждение. 28. Хрущев. 29. Март 1963 г., Мальме. Собрание. Мрак. 30. Бухарин. 31. Шагал. 32. Ахматова. 33. Падение Хрущева. 34. Заключение. [52] Там же.

Судя по черновым заметкам, новая глава о Бухарине должна была начаться тем днем 1965 года, когда к Эренбургу пришли вдова Николая Ивановича А.М. Ларина и его сын художник Юрий Ларин; глава об Ахматовой – вручением Анне Андреевне в Италии премии Этна Таормина; в некоторых черновиках плана упоминаются главы о Ле Корбюзье (умершем в 1965-м) и тогда живом Паустовском [53] Там же. .

В мае 1967 года Эренбург сообщил о начатой работе Твардовскому, а также передал для публикации несколько глав в журнал «Наука и жизнь» и в «Литературную газету» – и они были напечатаны [54] Наука и жизнь. 1967. № 7 – главы 1, 5, 11; Литературная газета. 9 мая 1967 – глава 13 под заголовком «В Греции». .

Лето 1967 года было тяжелым для Ильи Григорьевича. 19 июля умер Овадий Герцович Савич – ближайший и давний его друг… В августе Эренбург продолжал работу над седьмой книгой – стучал на машинке (из-за ужасного почерка, который и сам, бывало, не мог разобрать, он уже очень давно привык писать на машинке). 9 августа на даче, работая над вторым вариантом 21 главы, Эренбург почувствовал нестерпимую боль в руке. Оказалось, это инфаркт. 30 августа врачи разрешили перевезти его в город. По дороге он нервничал: опасался, что повезут в больницу, а не домой. За несколько часов до смерти, лежа с обширным инфарктом, Эренбург еще диктовал письмо знакомой журналистке, бежавшей от военного переворота в Греции – пытался как-то ей помочь… 31 августа в половине девятого вечера, когда медсестра мерила пульс, сердце Ильи Григорьевича тихо остановилось…

Твардовский написал текст телеграммы родным Эренбурга, был на прощании с ним в ЦДЛ и на похоронах. 7 сентября 1967 года он написал вдове писателя Л.М. Козинцевой-Эренбург:

«Глубокоуважаемая Любовь Михайловна!

Понимаю всю неловкость обращения к Вам в эти дни по делам, которые могут лишний раз напомнить Вам о том, что еще и без того не могло улечься, но, думаю, Илья Григорьевич не осудил бы меня.

Незадолго до его болезни я получил (в ответ на мое письмо) уведомление от него о том, что 16 глав седьмой части “Люди, годы, жизнь” написаны и что он мог бы дать их мне прочесть, но, – писал он, – может быть лучше подождать, пока книга будет закончена.

Это позволяет мне просить Вас, Любовь Михайловна, дать, если возможно, не откладывая, мне на прочтение все то, что было написано до рокового дня. Я быстро прочту и уведомлю Вас о видах редакции на конец этого или начало будущего года.

Если же Вам решительно не под силу еще заниматься этим, то простите меня.

Для девятой книжки “Н<���ового> М<���ира>” я написал об Илье Григорьевиче. Конечно, с расчетом, чтобы прошло, но все же, надеюсь, по иному, чем другие.

Позвольте пожелать Вам сил и твердости душевной для выполнения тех задач, которые теперь встают перед Вами.

С глубоким уважением

Ваш А.Твардовский» [55] П3. № 585. .

Действительно, в сентябрьском номере «Нового мира» была напечатана статья Твардовского памяти И.Г. Эренбурга [56] Новый мир. 1967. № 9. С. 285, 286. См. также: Твардовский А. Собр. соч.: в 5 т. Т. 5. М., 1971. С. 377–380. . Статья начиналась словами: «Это одна из тех утрат, которые выявляют значение личности ушедшего в масштабах куда более обширных, чем представлялось при его жизни». Приведу ту часть статьи, где речь идет о мемуарах Эренбурга: «Писательскую судьбу Эренбурга можно смело назвать счастливой. Это очень редко бывает, когда художник уже на склоне лет создает свою самую значительную книгу, как бы итог всей своей творческой жизни. Можно по-разному относиться к отдельным страницам книги “Люди. Годы. Жизнь”, но кто смог бы отрицать особую значительность этого произведения, и не только в объеме творчества Эренбурга, но и в объеме нашей литературы в целом на новом этапе ее развития в годы после ХХ съезда КПСС. Первым из своих литературных сверстников Илья Григорьевич Эренбург обратился к современникам и потомкам с этим рассказом о “времени и о себе”, исповедью своей жизни, так или иначе переплетенной с величественной и сложнейшей полувековой истории нашей революции. Он смело вышел из-за укрытия беллетристических условностей, натяжек и допущений, присущих общепринятой литературной форме, и обрел в этой своей книге высоко ценимую читателем непринужденность изложения и емкость содержания. В этом плане его у нас не с кем покамест сравнивать.