Борис Мягков - Булгаков на Патриарших

Большое было время… И ничего не стало. Страшно жить, когда падают царства. И самая память стала угасать. Да было ли это, господа?.. Генерал от кавалерии!.. Слово какое! Да… А вещи остались. Вывезти никому не дали. Эльпит сам ушел, в чем был.

Вот тогда у ворот, рядом с фонарем (огненный „№ 13“), прилипла белая таблица и странная надпись на ней: „Рабкоммуна“. Во всех 75 квартирах оказался невиданный люд. Пианино умолкли, но граммофоны были живы и часто пели зловещими голосами. Поперек гостиных протянулись веревки, а на них сырое белье. Примусы шипели по-змеиному, и днем, и ночью плыл по лестницам щиплющий чад. Из всех кронштейнов лампы исчезли, и наступал ежевечерно мрак…

Но было чудо: Эльпит-Рабкоммуну топили. Дело в том, что в полуподвальной квартире, в двух комнатах, остался… Христи.

Да-с, Христи был человек. Мучил он правление до тех пор, пока не выделило из своей среды Нилушкина Егора, с титулом „санитарный наблюдающий“. Нилушкин Егор два раза в неделю обходил все 75 квартир. Грохотал кулаками в запертые двери, а в незапертые входил без церемонии, хоть будь тут голые бабы, подлезал под сырыми подштанниками и кричал сипло и страшно:

– Которые тут гадют, всех в двадцать четыре часа!

И с уличенных брал дань» [33] Булгаков М. Чаша жизни. М.: Советская Россия, 1989. С. 127–130. .

И этот дом сгорел. Не помогли старания Христи и предупреждения Егора Нилушкина, в котором узнают домкомовца Никитушкина, личность скорее комическую, чем грозную. Егор погибает во время грандиозного пожара, который случился в эльпитовском доме. Виновница – некая Пыляева Аннушка, бич дома из комнаты 5 квартиры 50, то есть реальная соседка автора. Эта «Аннушка с Садовой» вопреки строжайшим запретам Христи топила буржуйку выломанным паркетом, тяга шла в обитую войлоком вентиляцию, а рядом в студии были бидоны с бензином… И пошло-поехало.

«Родословная» Аннушки восходит к реальной женщине из 34-й квартиры, вечно разбивавшей посуду по причине своего кривоглазия. В рассказе «Самогонное озеро» Аннушка живет в квартире (или коридоре, как иногда называет ее автор) 50, она же возникает уже в 48-й квартире (этажом ниже) в «Мастере и Маргарите» и где-то мимоходом в «Театральном романе». А в этом рассказе она едва спасается от устроенного ею пожара.

Так сгорел дотла знаменитый дом Эльпита, но в реальности дом на Большой Садовой цел и невредим.

Аналогичную судьбу уготовил Булгаков другому дому, даже целой «усадьбе-музею „Ханская ставка“», описанному в следующем рассказе – «Ханский огонь», «где-то под Москвой, куда можно добраться дачным поездом».

Даются и другие ориентиры: деревня Орешнево, красноармейские лагеря невдалеке и роскошный дворец чуть ли не растреллиевской постройки, где находятся портреты бывших владельцев усадьбы князей Тугай-Бег-Ордынских, портреты лиц царской фамилии. Все это рассматривают приехавшие из Москвы:

«Вечерний свет, смягченный тонкими белыми шторами, сочился наверху через большие стекла за колоннами. На верхней площадке экскурсанты, повернувшись, увидали пройденный провал лестницы и балюстраду с белыми статуями и белые простенки с черными полотнами портретов и резную люстру, грозящую с тонкой нити сорваться в провал. Высоко, улетая куда-то, вились и розовели амуры…

Пошли дальше. Свет последней зари падал сквозь сетку плюща, затянувшего стеклянную дверь на террасу с белыми вазами. Шесть белых колонн с резными листьями наверху поддерживали хоры, на которых когда-то блестели трубы музыкантов. Колонны возносились радостно и целомудренно, золоченые легонькие стулья чинно стояли под стенами. Темные гроздья кенкетов глядели со стен и точно вчера потушенные были в них обгоревшие белые свечи. Амуры вились и заплетались в гирляндах, танцевала обнаженная женщина в нежных облаках. Под ногами разбегался скользкий шашечный паркет…

Шли через курительные, затканные сплошь текинскими коврами, с кальянами, с тахтами, с коллекциями чубуков на стройках, через малые гостиные с бледно-зелеными гобеленами с карсельскими старыми лампами. Шли через боскетную, где до сих пор не зачахли пальмовые ветви, через игральную зеленую, где в стеклянных шкафах золотился и голубел фаянс и сакс» [34] Булгаков М. Избранные произведения в 2 т. Т. 1. Киев: Днипро, 1989. С. 311–315. .

Исследователи творчества Булгакова однозначно определили адрес этой усадьбы – подмосковный дом-дворец князей Юсуповых Архангельское, расположенный к западу от столицы, в нескольких километрах от станций Павшино и Красногорска Рижского направления железной дороги. Но писатель обобщил многие детали в описании усадьбы и связанных с ней событий, превратил в символ красивого, но мертвого музейного быта. Здесь проглядываются черты шереметевских дворцов – усадеб в Останкине, Кускове, дома в селе Высоком на Смоленщине, что попал в повесть «Роковые яйца», помещичьей усадьбы в Муравишниках.

Главный же «прототип» – музей-усадьба Архангельское, памятник русской культуры конца XVIII – начала XIX века, в который вложено много труда крепостных умельцев. Ансамбль усадьбы составляют дворец, два флигеля, театр и парк. Усадьба известна с XVI века, но начинает усиленно обстраиваться и украшаться с начала XVIII века, сначала князем Д. М. Голицыным, а затем князем Н. Б. Юсуповым, ведущим свое происхождение от ордынских ханов (отсюда и фраза в рассказе: «Отливая глянцем, чернея трещинами, выписанный старательной кистью живописца XVIII века по неверным преданиям и легендам, сидел в тьме гаснущего от времени полотна раскосый, черный и хищный, в мурмолке с цветными камнями, с самоцветной рукоятью сабли родоначальник-повелитель Малой Орды, Хан Тугай» [35] Булгаков М. Избранные произведения в 2 т. Т. 1. Киев: Днипро, 1989. С. 323. ).

Усадьба строилась около 40 лет, создана по проекту французского архитектора де Герна. Проект, воплощаясь в жизнь, корректировался и дополнялся русскими крепостными мастерами. Здесь работали знаменитые архитекторы Е. Д. Тюрин, С. П. Мельников, О. И. Бове, И. Д. Жуков, итальянский декоратор П. Г. Гонзаго. Дворец построен в классическом стиле. В усадьбе собраны картины знаменитых художников, скульптура, хрусталь, мебель и другие художественные произведения. Усадебная библиотека насчитывала около 30 тысяч книг. Все архитектурные сооружения искусно вписаны в окружающий ландшафт.

Парк состоит из двух частей – регулярного и пейзажного, террасами спускающегося к Москве-реке и украшенного скульптурой. Пышность и красота юсуповской усадьбы постоянно привлекали внимание современников. Здесь бывали А. С. Пушкин, А. И. Герцен, Н. П. Огарев и многие другие видные деятели русской культуры [36] Все Подмосковье: Географический словарь Московской области. М.: Мысль, 1967. С. 14.